Смертельно опасны - Антология

Она найдет другой способ. У Теополиса был лишь документ о ее долгах; он хотел показать его ей – и не более того. Значит, у нее есть день или два, чтобы достать деньги. Все четко и ясно. Считалось, что в городах Леса есть цивилизация. И законы давали ей шанс.

Тишина вышла из конюшни, заглянула в окно общего зала и увидела, что Вильям Энн подает выпивку «купцам» из банды Честертона. Тишина остановилась, чтобы понаблюдать за происходящим.

За ее спиной под порывами ветра дрожал Лес.

Тишина вслушалась, а потом повернулась к Лесу. Она легко отличала жителей форта от остальных людей, они отказывались смотреть на Лес, отводили глаза, чтобы ненароком не заглянуть в его глубины. Мрачные деревья охватили практически весь континент, и их листва затеняла землю. Неподвижность. Молчание. Здесь жили животные, но обитатели форта утверждали, что среди них нет хищников. Тени разобрались с ними очень давно, их привлекала пролитая зверями кровь.

Когда Тишина смотрела на Лес, ей казалось, что она заставляет его… отступить. Темнота его глубин отодвигалась, неподвижность сменялась шорохами грызунов, пробирающихся по палой листве. Разведчики знали, что нужно смотреть Лесу в лицо. А те, кто выжил, ошибались. Здесь был хищник. Сам Лес.

Тишина повернулась и направилась к двери кухни. Удержать за собой постоялый двор было ее главной целью, и она твердо решила получить награду за Честертона. Она понимала, что если не сумеет расплатиться с Теополисом, ее жизнь едва ли останется прежней, ведь она не может покинуть постоялый двор. У нее нет гражданства, чтобы поселиться в форте, а времена сейчас слишком суровы, никто из крестьян не возьмет ее к себе на ферму. Нет, ей придется остаться на постоялом дворе и работать на Теополиса, и тогда он окончательно возьмет над ней власть, забирая все бо`льшую часть ее денег за поимку преступников.

Она толкнула дверь в кухню. Там…

Себруки сидела на кухонном столе, держа на коленях арбалет.

– О Боги! – выдохнула Тишина, входя на кухню и прикрывая за собой дверь. – Дитя, что ты…

Себруки посмотрела на нее. В ее глазах клубились тени, и вновь появился страх, вытеснив все остальное.

– У нас гости, тетя Тишина, – заговорила Себруки холодным монотонным голосом. Рядом с ней лежал рычаг для зарядки арбалета. Она сама умудрилась с ним справиться. – Я намазала наконечник черной кровью. Я правильно сделала? Так яд убьет наверняка.

– Дитя… – Тишина шагнула вперед.

Себруки повернула арбалет, удерживая спуск одной маленькой рукой. Кончик стрелы был направлен на Тишину.

Себруки смотрела перед собой пустыми глазами.

– У тебя ничего не получится, Себруки, – сурово сказала Тишина. – Даже если ты сумеешь принести эту штуку в общий зал, то не сможешь в него попасть – а если попадешь, его люди отомстят и убьют всех нас!

– Я не против, – тихо ответила Себруки. – Если только сумею его убить. Если смогу выстрелить.

– Тебе наплевать на нас? – резко спросила Тишина. – Я приютила тебя, дала крышу над головой, а ты так хочешь мне отплатить? Ты украла оружие. Ты угрожаешь мне?

Себруки заморгала.

– Да что с тобой? – продолжала Тишина. – Ты готова пролить кровь в том месте, где нашла убежище? Готова привести сюда Тени и уничтожить нашу защиту? Если они проникнут сюда, то убьют всех, кто находится под моим кровом! Всех людей, которым я обещала надежное убежище. Как ты смеешь!

Себруки встряхнулась, словно просыпаясь. Маска спала с ее лица, и она уронила арбалет. Раздался щелчок, стрела пролетела в дюйме от щеки Тишины и разбила окно у нее за спиной.

Тени! Неужели стрела задела ее? Неужели Себруки пролила кровь? Тишина коснулась щеки дрожащей рукой, но, к счастью, крови не было. Стрела пролетела мимо.

Через мгновение рыдающая Себруки оказалась в ее объятиях. Тишина опустилась на колени и прижала девочку к груди.

– Успокойся, милая. Все хорошо. Все хорошо.

– Я слышала, – прошептала Себруки. – Мама даже не вскрикнула. Она знала, что я рядом. Она была сильной, тетя Тишина. Вот почему я могу быть сильной, даже если прольется кровь. Я слышала. Я все слышала.

Тишина закрыла глаза, продолжая прижимать Себруки к груди. Лишь она одна посмела осмотреть дымящиеся развалины фермы. Отец Себруки изредка останавливался на ее постоялом дворе. Хороший человек. Настолько хороший, насколько это возможно после того, как сюда пришло Зло.

Среди дымящихся развалин фермы Тишина нашла дюжину трупов. Честертон и его люди убили всю семью, в том числе и детей. Выжила только Себруки, младшенькая, спрятавшись под полом в спальне.

Девочка лежала там, залитая материнской кровью, и молчала даже после того, как Тишина ее нашла. Ей удалось отыскать девочку только благодаря тому, что Честертон рассыпал вокруг комнаты серебряную пыль, чтобы защититься от Теней перед убийством. Тишина пыталась собрать хотя бы часть пыли, забившейся между половицами, и сквозь щели заметила наблюдавшие за ней глаза.

За прошедший год Честертон сжег тринадцать ферм, а его бандиты убили более пятидесяти человек. И лишь Себруки удалось спастись.

Девочка содрогалась от рыданий.

– Почему… Почему?

– На то нет причины. Мне очень жаль.

Что еще она могла сделать? Произнести банальные слова утешения о Боге, который ждет их на другой стороне? Они находились в Лесу. Банальности здесь неуместны.

Тишина обнимала девочку до тех пор, пока ее рыдания не начали стихать. Вошла Вильям Энн и застыла возле стола, держа в руках поднос, заставленный пустыми кружками. Ее взгляд переместился с упавшего арбалета на разбитое окно.

– Ты его убьешь? – прошептала Себруки. – Ты добьешься справедливости?

– Справедливость умерла, – сказала Тишина. – Но да, я его убью. Я тебе обещаю, детка.

Вильям Энн сделала осторожный шаг, подняла арбалет и показала, что он сломался. Тишина вздохнула. Ей не следовало оставлять оружие там, где до него могла добраться Себруки.

– Займись посетителями, Вильям Энн, – сказала Тишина. – Я отведу Себруки наверх.

Вильям Энн кивнула, глядя на разбитое окно.

– Кровь не была пролита, – сказала Тишина. – С нами все будет в порядке. Но если у тебя выдастся свободная минутка, попробуй найти стрелу. У нее серебряный наконечник…

Сейчас они не могли себе позволить терять деньги.

Вильям Энн убрала арбалет в кладовую, а Тишина осторожно посадила Себруки на кухонный стул. Девочка прижималась к ее груди, отказываясь отпускать Тишину, и той пришлось посидеть рядом с ней еще немного.

Вильям Энн сделала несколько глубоких вдохов, словно пыталась успокоиться, и вышла в общий зал, чтобы разнести выпивку.

Наконец Себруки отпустила Тишину, и та сумела смешать ей лекарство. Затем она отнесла девочку на чердак, расположенный над общим залом, где стояли три кровати, в которых они спали. Доб ночевал в конюшне, а гости располагалась в более удобных комнатах второго этажа.

– Ты хочешь, чтобы я заснула, – сказала Себруки, глядя на чашку покрасневшими глазами.

– Утром мир покажется тебе более приятным местом, – сказала Тишина.

И я не могу рисковать – не хочу, чтобы ты пошла за мной ночью.

Девочка неохотно взяла чашку и выпила содержимое.

– Извини. За арбалет.

– Мы найдем способ, и ты отработаешь деньги на его починку.

Казалось, слова Тишины успокоили Себруки. Она была ребенком с фермы, рожденным в Лесу.

– Раньше ты мне пела перед тем, как я засыпала, – тихо сказала Себруки, укладываясь в кровать и закрывая глаза. – Когда ты привела меня сюда. После… после… – Она сглотнула.

– Я не знала, что ты это замечала.

В то время Тишина сомневалась, что Себруки замечала хоть что-то.

– Я все замечала.

Тишина села на стул рядом с кроватью Себруки. Ей не хотелось петь, поэтому она просто замурлыкала какую-то мелодию. Колыбельную, которую пела для Вильям Энн в трудные времена сразу после ее рождения.

Очень скоро она вспомнила слова:

– Успокойся, моя милая… не бойся. Спускается ночь, но с восходом к нам вернется солнце. А сейчас спи, моя милая… пусть высохнут твои слезы. Нас окружает мрак, но когда-нибудь мы проснемся…

Она держала Себруки за руку, пока та не заснула. Окно возле ее постели выходило во двор, и Тишина видела, как Доб выводит лошадей Честертона. Пятеро мужчин в богатых одеждах купцов вышли на крыльцо и уселись в седла.

Они чередой выехали на дорогу, и вскоре их поглотил Лес.

Через час после того, как спустилась ночь, Тишина в свете камина собрала заплечный мешок.

Огонь когда-то развела ее бабушка, и с тех пор он горел постоянно. Она едва не погибла, зажигая его, но не хотела платить продавцам огня. Тишина покачала головой. Ее бабушка всегда шла своим путем, нарушая обычаи. Однако чем Тишина отличалась от нее?

Не разжигай огня, не проливай крови других людей, не бегай по ночам. Это привлекает Тени.

Простые Правила, которым подчинялись все фермеры. Тишина множество раз нарушала все три. Удивительно, что она до сих пор не превратилась в Тень.