Поломанные Константы - Ирина Крыховецкая

– Зачем? – только и спросила Виктория.

– А знаешь, Ника, – ответила Анна, – я с детства представляла себе, как выглядело бы наше жилище, если бы пришел добрый волшебник и предложил подарить замок. Я так мечтала о своей комнате! Это уже потом у меня появилось много комнат…

– И как выглядела бы твоя комната? – просила Вика.

– Как детская Эльки, один к одному! – рассмеялась тетушка.

– Администрация президента, – прошептала Сова перед уже надоевшими ей высоченными добротными дверями. – Кажется, мне сюда, она работает где-то здесь…

Ее никто не остановил, и не посмел бы, она легко и свободно проходила мимо очень важных, или кажущихся себе таковыми, персон, взглядом отыскивая одно лишь необходимое лицо. Правда, иногда Сова останавливалась, оборачиваясь на высокого спортивного парня, тенью следующего за ней, странно улыбающегося и смотрящего на Сову с прищуром. Она даже повернулась и подошла к нему. Люди вокруг сразу застыли, словно время и воздух остановились в своих движениях.

– И чего ты за мной бегаешь по хоромам?

– Может, ты террорист.

– Может, – согласилась Сова, – тебе мозги, как им, прочистить, или сам умный?

Парень огляделся по сторонам и восхищенно заулыбался.

– Нет, я сам умный, дорогуша, – его рука потянулась к лицу Совы, но та даже бровью не пошевелила, как вдруг через миг огромный спортивный парень отлетел метров на пятнадцать по залу. Въехав в стену спиной, он громко рассмеялся.

– Волшебница! Я понял, еще одна волшебница! – провозгласил он. – Как мать моя!

– Мать твоя? – Сова прищурилась. – А где твоя мать, любезный?

– Сразу и любезный! – улыбнулся он. – С младшей разговаривала, ей ее детей на аудиенцию приводят!

– Сиди и не рыпайся, – скомандовала Сова, – иначе будет больнее.

– Сижу-сижу, – парень поднял руки, словно сдаваясь, а Сова тут же продолжила свой путь и поиск. Но несколько иначе: взмыв ввысь, белая птица полетела между застывшими людьми, рассматривая, нет ли здесь той, которую она так давно ищет?

Солнце всходило медленно, будто ленясь, переливалось через край окон и заливало светом зал с замершими людьми. Прищурясь, Ден смотрел на полет Совы по залу. Все дальше и дальше. Удивительная история, невероятная. Кто она? Ангел? Оборотень? Какая такая нечисть, вынырнувшая из колоды прежних смутных дедовских времен? Но не похожа она на создание прошлого рухнувшего мира его деда! Той недостроенной цивилизации с номером Шестьсот Шестьдесят Шесть! Вот что за девка такая чудная, здесь, в центре сердца правительства?! Ден усмехнулся, затем сделал неожиданное сальто в воздухе и вот уже через залы, между застывшими людьми бежит огромный белый волк с умными человеческими глазами. Эх, Сова!

Еще прыжок через пространство – и тайга, добрая, родная, укромная! Сейчас к брату, лишь бы Наташа не прознала, что друг ее мужа, его брата Рождена, – волк-оборотень, а не простой обитатель густых тенистых русских боров. Вот брата никогда не хотелось ему подводить. Рожденом он дорожил, как и Наташей, и племянниками, да вот странная девушка Сова из головы не шла.

Белый волк, выпрыгнувший из пространства, остановился и зарычал, из таежного леса доносилось странное хлюпанье, и под сильными лапами была мутная густая и вязкая вода. Ден заспешил к брату.

Маленькая избушка лесника встретила его покоем. Старая бабушка, которую Ден знал еще с детства, назвавшая себя Северной Бабушкой, хлопотала у печи, племянники были на месте, а Рождена не видно.

– Никак, княже пожаловал, дети! – обрадовалась Северная Бабушка. – Садись, угощаться щами с калачами будешь.

– С удовольствием, бабуль, а где родители-то? – и Ден потрепал старшего племянника по волосам, второй малыш еще спал. – А я конфет тебе принес, – и Ден отвязал увесистый мешочек с запястья руки.

– Та ты княже не волнуйся, за Натальей Рожден поехал, за женой наш медведушка-батюшка отправился. Да не в опасности она, с ней орешки золотые, с елки моей непростой.

– А не знаешь ли, Бабуль Северна, ты девку такую странную, себя Совой называющую, да в Сову превращающуюся?

Обернулась Северная Бабушка, пристально на Дена посмотрела.

– Полюбилась?

– Полюбилась, – признался Ден.

– Непростая она девка, ох непростая! И, поди, недавно родилась-то, а уж миллионы лет-то за плечами. Встречались мы с ней раньше, уж лет-то прошло поди с десяток, она на север с Наташей-то, женой брата твого, заглядывала.

– Но Наталья никогда не рассказывала о ней! – удивился Ден.

– Давно они не виделись, да и не признала бы ее Наталья, поди, меня с той встречи не признала, а то Марию бы признала?

– Так она Валентина, – поправил Северную бабушку Ригден, – не Мария. Ну, а тебя, бабуся, не признать – это не сложно. Не захочешь – сама и не признает. Видимо, не хочешь, чтобы Наташа припоминала что-то?

– Былое то, минуло, – отмахнулась старушка и поставила душистые щи на высокую русскую печь. Дух уюта и свежего дерева смешался и пьянящим покоем устремился по высоким и большим хоромам, отстроенным Рожденом.

– Не баламуть ты душу-то девке, – вдруг задумчиво заговорила Северная Бабушка, – ей решать, Мария она, или Валентина, или еще кто, сам вспомни.

– Как это? – не понял Ден. – Подскажи?

– А то и не надо знать тебе, княже. Суженая она твоя, ежели, конечно, вспомнишь.

– А как же вспомнить? – удивился Ден.

– А ты ешь давай, княже, вон племянник твой ест, а ты сидишь просто. Сюда-то вода деда твоего темна не доберется, но коли клич Совы услышишь, то беги на зов его, в бой всякий, ею указанный, бросайся, ибо исправить много надо, а вот как – она лишь и знает.

– Ничего не понял, – Ден повел плечами, – а щи вкусные, бабуся! Знатные!

– Вот и хорошо, – обрадовалась Северная бабушка, – а то дел у тебя впереди ох как много, много сил надо, княже светлый…

Сова зорко всматривалась в двери и кабинеты – времена не те, и двери не те, пока вдруг не увидела нужную. Она немного не рассчитала и гулко шлепнулась о дверь. Упав к порогу высоченной двери с распростертыми крыльями, она недоуменно крутила головой, отходя от неожиданного удара. Из зеркальной темной облицовки стены вынырнула тягучая Чарлет, зевнула и, вопреки закону притяжения, приземлилась очень медленно рядом с Совой. Сова закурлыкала, все еще крутя головой, и Чарли лизнула ее, раз, другой. Двери кабинета открылись, на пороге показались стройные женские ноги, выше Сова не видела, да и голова кружилась по-прежнему.

– Ой! – раздался встревоженный голос. – Чарли, быстро в кабинет! – А затем руки подхватили Сову, и женщина юркнула в кабинет, захлопнув дверь за собой.