Свет праведных. Том 1. Декабристы - Анри Труайя

Мертвенно-бледная, с осунувшимся лицом, усталыми глазами, Мария закрылась с Софи в своей комнате и простонала:

– Он снова уехал вчера!

– Но почему?

– Все по своим делам!

– Каким делам?

– Я не знаю. Он мне ничего не объясняет. Его поездка в Варшаву ничего не принесла. В течение нескольких дней, которые он провел рядом со мной, я чувствовала, что он не в своей тарелке. Заботы терзали его. И он опять упаковал вещи…

Лицо ее излучало искренность. Она ломала руки на коленях.

– Вы по-настоящему любите вашего мужа? – спросила Софи.

– Да! – прошептала молодая женщина.

– А он любит вас?

– Он очень несчастен. Владимиру не хватает денег. Это не позволяет ему думать обо мне так, как было бы надо…

Она печально усмехнулась и продолжила:

– По сути, он женился на нищенке. Я не принесла ему никакого приданого. И он даже не может продать меня как крепостную девку! Что я такое для него? Источник беспокойства! Но если его дела устроятся, все изменится. Я стану важной дамой…

Изысканным жестом она как бы прикрыла шею веером:

– Я буду наряжаться… Душиться дорогими духами… Он будет лежать у моих ног, вместо того чтобы кричать на меня… Ведь он кричит на меня, знаете?.. Словно я его служанка!.. И бьет!.. Я вам покажу!..

Казалось, она почти гордится этим.

– Увы! Очень боюсь, как бы опять он не вернулся ни с чем. Тогда я не знаю, что мы будем делать. У нас больше нет земли. Придется продать наших последних крестьян. А большинство из них заложено!

– Вы не можете так жить! – сказала Софи. – Поедемте со мной. Встретимся с вашим отцом. Вместе поговорим с ним. Если он смягчится, вы будете спасены. В противном случае вам не видать счастья с таким человеком, как Владимир Карпович.

В глазах Марии промелькнул ужас. Она задрожала.

– Только не к отцу… Я больше не хочу…

– Это цена вашего покоя в браке!

Плечи Марии опустились. Она вся съежилась в своем кресле.

– Хорошо, – вдруг произнесла она, – я поеду…

Только тогда Софи осознала, каким неосмотрительным было ее предложение.

Они приехали в Каштановку незадолго до ужина. Увидев Марию, выходившую из коляски, слуги, прибежавшие на звук колокольчиков, застыли в замешательстве. Будто это больная чумой приближалась к ним. Она им улыбалась, а они отступали с перекосившимися от страха лицами. Даже Василиса выглядела не как обычно. Она благословляла издали вновь прибывшую и бормотала:

– Да хранит тебя Господь, моя голубка! И пусть твое старое гнездо не преподнесет тебе слишком много колючек!..

В передней две женщины столкнулись с Николаем, который выходил из гостиной в большом волнении. Тихим голосом он спросил:

– Что происходит? Зачем Мария приехала с тобой?

– Чтобы встретиться со своим отцом, – ответила Софи.

– Ты с ума сошла? Ты же знаешь, что он этого не хочет!..

Софи оборвала его на полуслове:

– Он видел, что мы приехали?

– Разумеется! – сказал Николай. – Стоял у окна в своей комнате. Отец в ярости!

– Я была в этом уверена! – пролепетала Мария. – Мне лучше уехать!

Софи схватила ее за руку:

– Ничего не бойтесь. Идите за мной. И ты тоже иди с нами, Николай!

Она привыкла к своему противнику и тем не менее боялась его гнева. Какую сцену разыграет он теперь? Она постучала в дверь, открыла ее и отошла в сторону, пропуская золовку. Мария увидела, что ее отец стоит спиной к окну, и грузно упала на колени.

– Отец, – пробормотала она, – прошу вас, простите меня…

– Это вы ее привезли? – спросил он, повернувшись к Софи.

– Да, – ответила та.

– Несмотря на мои приказы?

– Вы, быть может, и отдавали приказы своим слугам, но при мне у вас хватало любезности выражать лишь пожелания! – ответила Софи.

Она знала, что ответ такого рода приведет в восторг ее свекра, хотя он и притворится, что оскорблен.

– Не играйте словами! – бросил он. – Достаточно! Пусть она уезжает.

– Но не раньше чем поговорит с вами, отец! Ваша дочь очень несчастна…

– И кто в этом виноват?

– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать это. Что сделано, то сделано. Теперь речь идет о том, чтобы избежать худшего. Мария нуждается в вашем расположении, ваших советах…

– Скажите лучше – в моих деньгах!

При этих словах Мария приподняла голову, и в ее глазах блеснула искра ненависти и стыда. Она готова была убежать, но Софи положила руку ей на плечо и сказала:

– Зачем же это скрывать? Она нуждается также в ваших деньгах! А какие девушки не просят помощи у родителей в начале супружеской жизни?

– Я бы сам предупреждал ее желания, если бы она вышла за человека по моему выбору, – заметил Михаил Борисович.

– Значит, она и есть уже не имеет права по той причине, что любит человека, который не годится вам в зятья?

Михаил Борисович задрал нос и просунул пальцы за проймы жилета. Ничуть не взволновавшись, он надулся и встал в напыщенно-театральную позу. Его униженная дочь была ему неприятна. Он не мог смириться с мыслью, что она прижималась к телу мужчины. Дочь не заслуживала никакой жалости. В мире существовала лишь одна достойная женщина: Софи!

– И вправду, отец! – сказал Николай. – Вы можете не одобрять поведение Марии, но предоставьте ей по крайней мере средства для жизни!

– Было бы справедливо, если бы ваши двое детей в равной мере пользовались доходами от имения, – продолжила Софи. – Нам, вашему сыну и мне, вы даете достаточную сумму, обеспечивающую безбедное существование, которое мы здесь ведем. Сделайте то же для Марии!..

Михаил Борисович вновь погрузился в свои мысли. Ему казалось, что он и его сноха затеяли еще более хитроумную, нежели обычно шахматную партию. Как добиться благодарности Софи, не уступив ей в главном? Как перехитрить ее настолько, чтобы она сочла себя победительницей, в то время как выиграл бы он? Достойная сожаления Мария, с ее неутоленной любовью и денежными затруднениями, стала вдруг для него объектом невероятных стратегических расчетов. В результате он почти забыл, что проклял ее. Его поразила одна столь хитроумная мысль, что поначалу он даже испугался. Это было похоже на дьявольский толчок. Будто пешка переместилась незаметно для противника! В полной тишине Софи помогла Марии подняться. Николай встал у них за спиной с видом рыцаря-защитника. Михаил Борисович почувствовал, что настал момент, позволяющий выдвинуть свой план. Очень серьезно, со значительностью, диктуемой возрастом, он произнес:

– Я не дам Марии ни копейки из моих денег. Это дело принципа. Но дом в Санкт-Петербурге достался нам от моей жены. В соответствии с ее завещанием Николай и Мария унаследовали права на это имущество, так же как и я. Пусть они продадут его, я им разрешаю это, и мы разделим сумму в тех пропорциях, которые определила дорогая покойница: половину – им обоим, половину – мне.

Он наслаждался изумлением, вызванным его речью.

– Да-да! – вновь заговорил он. – В сущности, это будет мудрое решение! Устройством дела мог бы заняться Николай. Я подпишу ему все бумаги, которые понадобятся. Только вот что, мой дорогой, тебе придется поехать в Санкт-Петербург!..

Говоря это, Михаил Борисович представлял себе сына в пути, а себя, наедине с Софи, – в Каштановке. Он знал, что документы о праве собственности были не в порядке и что понадобятся недели, быть может, и месяцы ходатайств, чтобы заключить сделку о продаже. В затылке у него засвербило. Ему стало так жарко, что пришлось засунуть палец между воротником и шеей.

– Это не препятствие, батюшка! – заявил Николай. – Я поеду и постараюсь вернуться как можно скорее!..

– А что вы об этом думаете, Софи? – спросил Михаил Борисович.

Попадет ли она в ловушку? Он так этого желал! Молоденькая женщина доверчиво улыбнулась:

– Это хорошее решение, как мне кажется.

Михаил Борисович вздрогнул от удовольствия и облизнул губы.

– А ты, Мария, ты довольна? – обратился к сестре Николай.

Мария покачала головой, ничего не ответив. Ей хотелось бы отвергнуть это предложение, но состояние, в котором находился ее муж, было слишком плачевным: ей пришлось принудить к молчанию свое самолюбие. Если бы только к этому предложению отца добавилось несколько доброжелательных слов, если бы он дал понять своей дочери, что она для него не совсем потеряна! И она застенчиво прошептала:

– Смею ли я надеяться, что вы, батюшка, снова проявите ко мне интерес и что речь идет не о том, чтобы подавать мне милостыню?..

– Ты называешь это милостыней? – воскликнул Михаил Борисович, побагровев. – Милостыней, которая принесет тебе примерно двадцать тысяч рублей!

– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду! – испугавшись, выдохнула Мария.

– Нет!

– Приехав сюда, я мечтала о другом! Я думала, что мы с вами…

– Так вот! Ты ошиблась! Я не меняю своего мнения! Что отрезано, то отрезано! Ты получишь свои деньги! Но исчезни и никогда больше не показывайся мне на глаза!