Элвис Пресли. Безрассудная любовь - Питер Гуральник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он даже мирился с циркулировавшим слухом о том, что он собирается продать контракт Элвиса и со спокойной душой уйти в отставку, что могло быть вызвано только его растущей уверенностью в том, что худшее осталось позади. Перед самым приездом Элвиса в Голливуд в феврале он дал интервью своему хорошему другу Джиму Кингсли из «Мемфис коммершиал эппил» с целью убедить Кингсли и мир, что сообщения о его уходе не соответствуют действительности. «Да, черт возьми, я бы ушел, как ушел бы и мой мальчик Элвис, если бы мы получили достаточно денег, — заявил он. — Но если мы уйдем, кому бы, черт побери, мы станем нужны?» От Элвиса зависят сотни людей, заметил он, словно говоря для тайного подслушивателя. «Чем популярнее вы становитесь, тем больше обязанностей у вас появляется… Элвис достаточно взрослый, чтобы стойко держаться под грузом этих обязанностей, и к тому же он любит работать. Я искренне верю, что в будущем он станет одним из самых великих актеров страны».
Это было мастерское представление, превосходный пример использования последнего средства умелым «снеговиком», его умения загипнотизировать даже самого себя. И теперь, когда работа над фильмом завершилась, он мог себе позволить более честно сформулировать свои впечатления. Он всегда знал, что Элвис скоро устанет от шаманских штучек Геллера, по крайней мере, как от единственного увлечения в жизни; он мог так и застрять в его сетях, но ум мальчика слишком беспокойный, чтобы подолгу зацикливаться на чем — то одном. В этом — то и состоит просчет всех этих выскочек, приходящих на все готовенькое: все они полагаются на порыв энтузиазма, на внезапно хлынувшую в сердце любовь, на неожиданно засиявшее солнце. Но они не видят туч, собирающихся на горизонте, они не понимают правил игры, они не подстраховываются на случай непогоды, а это как раз и был решительно настроен сделать Полковник — для себя и своего мальчика.
Элвис с парнями двинулся в Мемфис в конце недели 16 апреля и приехал домой в 9 часов вечера в следующую субботу. Практически всю дорогу Элвис, в своей водительской кепке и тонких кожаных гоночных перчатках, вел переоборудованный автобус сам. Большую часть пути они проделали под музыку, они смеялись, пели и слушали записи, которые скомпоновали Чарли и Ред. Всякий раз, когда они останавливались на ночлег в мотеле, кому — нибудь из парней приходилось переносить тяжелый видеомагнитофон в комнату Элвиса, чтобы он мог смотреть свои личные пленки. Поездка отняла чуть больше времени, чем обычно, поскольку в Альбукерке Элвису вдруг приспичило позвонить одной из девушек, которая снималась на одной из пленок, и попросить ее приехать и повторить свое представление. Парни ворчали, ожидая сначала, пока прилетит девушка, потом, пока Элвис закончит заниматься с девушкой тем, чем он с ней занимался. Всем не терпелось скорее добраться домой к своим женам, детям и подругам. Они хорошо понимали, что о том, чтобы перечить своему боссу, не могло быть и речи; все его прихоти и капризы должны были быть удовлетворены. Но, по крайней мере, сейчас эти прихоти возвращались наконец к тому, что они могли понять.
Глава 6 В СЕМЕЙНОМ КРУГУ
(апрель 1966 — май 1967)
Новая волна музыкального энтузиазма, поглотившая его в Калифорнии, продолжалась и после его возвращения домой 23 апреля. Уже в течение недели пребывания Элвиса в Мемфисе было договорено о трехдневной сессии в студии RCA в Нэшвилле, которая должна была начаться 25 мая.
Серьезность, с которой воспринималась эта первая за два с половиной года несаундтрековая сессия, была самая заметная, судя по приготовлениям к ней. Между звукозаписывающей компанией и Полковником, между Полковником и его помощником Томом Дискином, между Дискином и Фредди Бинстоком велась бурная переписка. Фредди, в свою очередь, контактировал с Редом Уэстом, который совместно с Чарли Ходжем прослушивал теперь все демонстрационные записи для Элвиса, присылаемые Фредди, и сообщал о всех вещах не от «Хилл энд Рейндж», которые вызывали энтузиазм у Элвиса, с тем чтобы Фредди, мог приобрести права на них до того, как Элвису придется работать в студии. Кроме того, Ред и Чарли продолжали снабжать Элвиса записями песен, которые, по их мнению, могли вызвать его интерес (к примеру, Чарли снабдил Элвиса версией популярною гимна «How Great Thou Art» в исполнении Sons of the Pioneers), а Ред по случаю давал послушать Элвису и свои песни. Они продолжали собираться вместе для импровизированных исполнений, не ставя перед собой никаких определенных целей, просто чтобы попеть, и они продолжали с энтузиазмом говорить о госпел — альбоме, который должен был стать центральной частью предстоящей записи.
Элвис был разочарован, когда, несмотря на все усилия Фредди и мистера Дискина, никто не сумел отыскать Джимми Джоунза, великого черного бас — вокалиста, которого он так мечтал видеть на этой сессии, однако его разочарование смягчилось, когда Дискин предложил заменить исполнителя звездным квартетом Imperials, который собрал Джейк Хесс, бывший вокалист Statesmen и детский кумир Элвиса. Элвис также настоял на том, чтобы в добавление к Imperials к участию в сессии были привлечены Jordanaires, сопрано Милли Киркхэм и две другие бэк — вокалистки, что довело бы общее число исполнителей до одиннадцати и сделало бы возможным тот эффект мощного хорового звучания, который ему хотелось получить для этого альбома. Несмотря на всю тщательность приготовлений и все ожидания, которые связывались с этой сессией всеми заинтересованными сторонами, один из ключевых элементов сессии стал результатом совершенной случайности, когда Чет Аткинс, номинальный нэшвилльский продюсер Элвиса, предложил новичку в штате RCA занять его место в аппаратной. Чет никогда не испытывал большого энтузиазма от участия в ночных сессиях, и он подумал, что Элвис и этот молодой энергичный продюсер хорошо между собой поладят. Вот так Фелтон Джарвис стал продюсером Элвиса.
Джарвис, тридцатилетний штатный продюсер, которого Аткинс перетянул в прошлом году из «АВС Рекордз», ухватился за представившуюся возможность. Хотя он уже имел немалый опыт в продюсировании ритм —
