Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента - Гуревич Анатолий Маркович

Оказывается, враждебность между разноязычными народами, населяющими Бельгию, существовала уже давно. Короли и правительства вынуждены были принимать меры для их примирения. В этих целях было принято решение об объявлении официальными государственными языками в Бельгии на равных основаниях французского и фламандского. Вот только после этого я обратил должное внимание на то, что в Брюсселе, в столице королевства, все уличные указатели, официальные объявления были на двух языках. Больше того, даже в трамваях остановки объявлялись последовательно на двух языках. Полицейские, большинство из обслуживающего персонала в гостиницах, служащие различных контор, а также персонал универмагов и магазинов, как правило, должны были владеть двумя языками.

Постепенно обстановка в стране становилась все более настороженной. Для нас, разведчиков, это предопределяло необходимость усиления конспирации в организации встреч с отдельными членами резидентуры, связистами и особенно с различными источниками. Настал день, когда мне предстояла встреча с дамой, с которой я поддерживал связь и иногда получал ценную информацию. Разумеется, я был уверен, что она не знает, с кем имеет дело. Но эта дама была вхожа в определенные круги, ее знали очень многие в Брюсселе, а поэтому хотелось «случайно» встретиться с ней на курорте в Остенде. Я не мог исключить возможности, что моя новая знакомая находится под соответствующим наблюдением, вызванным ее положением в обществе.

Я уже бывал в Остенде и, как указывал, использовал этот, являющийся наиболее населенным и посещаемым иностранными туристами и бельгийцами из материально обеспеченных кругов, курорт.

Мне были известны и другие курортные пункты на морском побережье Фландрии, в том числе Зебрюгге, Кнокке, Банкенберг и другие. Однако именно Остенде я использовал в моей нелегальной работе чаще, чем другие. К тому, что в Остенде съезжались иностранные туристы и просто иностранцы, живущие в Бельгии и приезжающие туда из самых различных стран, привыкли все, в том числе и полиция.

В Остенде было много различных больших и малых гостиниц, уютных многолюдных пляжей, а учитывая большое количество отдыхающих бельгийцев и иностранцев, различных туристов, – многочисленных ресторанов и баров, а также популярное в Бельгии казино.

Местные жители в основном были заняты в сфере обслуживания, которая была очень хорошо организована.

Как уже указывалось, во время первого моего пребывания в Остенде в дальнейшем я часто останавливался в самой благоустроенной и реномированной гостинице, в одном и том же номере, заранее бронируя его при необходимости, продиктованной условиями моей нелегальной работы. На этот раз мною было принято решение, в соответствии с которым дама – красивая, молодая, довольно обеспеченная, должна была остановиться именно здесь, а я использовал для своего пребывания другую, тоже хорошую, но гораздо меньшую гостиницу. С этой дамой мы должны были познакомиться «случайно» на пляже и даже несколько раз встречаться на танцах. Однако мы не должны были уединяться, а продолжать наши встречи на виду, с тем чтобы не вызывать ни у кого сомнений в нашей порядочности.

Гостиница, в которой я остановился на этот раз, была уютной, посетители хорошо обслуживались. Многие из них, возвращаясь с поздних ночных прогулок, с танцев, перед сном посещали расположенный на первом этаже бар. Естественно, что, «натанцевавшись», но расставшись с моей красивой партнершей после проводов в гостиницу, где она проживала, я, оставшись один, отправился в этот бар.

На этот раз я познакомился с уже немолодой барменшей, любезной и внимательной к посетителям. Этот бар я посещал часто и в дальнейшем, бывая в Остенде. В поздние часы барменшу часто подменял тоже привлекательный и очень любезный мужчина. И вот однажды, когда в зале было почти пусто, я разговорился с ним. Выяснилось, что по специальности он инженер. Много лет занимался строительством дорог. Значительную часть своей жизни провел в Конго, но работы там закончились, и ему пришлось вернуться на родину, в Бельгию. И здесь не удалось найти работу, а потому он оказался в числе многих безработных. Вот тогда его жена была вынуждена устроиться барменшей, а он стал ей помогать, часто подменяя по ночам. Это позволяло им сводить концы с концами и жить, во всяком случае, не голодая. Им не приходилось платить за квартиру, так как жили при гостинице, а кроме того, там и питались.

Я слышал и раньше, что Бельгия с 1908 г. имела колониальные владения в Конго. Муж барменши тоже говорил, что король Леопольд II разбогател благодаря владениям в Конго и, даже передав их в распоряжение королевской Бельгии, обеспечил большие доходы королевскому двору. В последнее время проведение ряда работ в Конго было прекращено, а это и вызвало безработицу среди работавших в колонии.

В дальнейшем в беседе со своим «учителем» я постарался проверить правильность того, что уже слышал о Конго и королевском дворе. Согласившись с тем, что Леопольд II действительно обогатился за счет Конго, мой собеседник дал по этому поводу целый ряд очень интересных уточнений и дополнений. В частности, он подчеркнул, что состояние королевской семьи этим не ограничилось. Хочу представить кое-что из услышанного.

До Первой мировой войны король Альберт I получал из государственной казны, то есть за счет налогов населения, на содержание своего двора по одному франку от каждого бельгийца. Это составляло примерно 7–8 млн бельгийских франков. По окончании войны, учитывая, видимо, свои боевые заслуги, он счел эту сумму недостаточной и потребовал по 1,5 франка с каждого человека. Его требование было удовлетворено. Правда, следует иметь в виду, что, кроме того, другие члены семьи короля, в том числе и принцы Леопольд и Шарль, а также принцесса, получали дополнительные суммы. Когда же Альберт I умер и на престол взошел его сын, ставший королем Леопольдом III, то к установленной сумме для короля добавилось якобы 3 млн франков в год, выплачиваемых королеве-матери Елизавете.

Неожиданно «учитель» рассмеялся и добавил к сказанному еще один эпизод из жизни королевской семьи. По его словам, в период революции в Мексике Франция и Великобритания и некоторые европейские страны решили задушить вспыхнувшую там революцию и посадить избранного ими на престол короля. «Учитель» повторил, что вполне естественным было королем Мексики назначить их ставленника. Им стал австрийский принц. Избранному королю подобрали жену, будущую королеву Мексики. Ею стала бельгийская принцесса Шарлота.

Молодая королевская чета отбыла в Мексику. Предварительно для взошедших на престол молодоженов европейские государства внесли немалые суммы как деньгами, так и драгоценностями.

В Мексике королевскую чету на престоле поддерживала находившаяся в стране французская армия. Однако королевское государство в Мексике просуществовало недолго. Мексиканцы, боровшиеся за республику, став победителями, убили короля Шарля. Его жену вместе со значительной частью богатства отпустили в Европу. Прибыв к себе на родину, в Бельгию, Шарлота серьезно заболела. Утверждали, что она не выдержала гибели своего мужа, а поэтому была помещена в дом психиатрических больных. Но болезнь была «настолько серьезной», что у нее все-таки «хватило рассудка», чтобы написать завещание, заверенное нотариусом. Не имея прямых наследников, Шарлота просила в соответствии с составленным и подписанным ею завещанием после смерти передать все наследство, все её богатство, в том числе и значительные суммы, находившиеся на счетах в банке, тому, кто будет к этому времени на бельгийском престоле. Некоторые бельгийцы утверждали, что в соответствии с завещанием наследнику должны были перепасть и все сохранившиеся драгоценности. Этим королем оказался Леопольд III, ставший полноправным наследником «мексиканской королевы» Шарлогы.

Я несколько раз пытался перепроверить эту информацию, разговаривая с другими бельгийцами, и, признаюсь, никто из них не возражал. Больше того, некоторые посмеивались, говоря о «бедности» королевского двора, и добавляли мне довольно интересные факты.