Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента - Гуревич Анатолий Маркович

Не понимая резко изменившегося отношения ко мне, я все больше и больше начинал осмысливать причины, побудившие Отто к оказанию именно мне значительного доверия. Это доверие выражалось не только в том, что мне было поручено поддержание прямой связи с «Метро», но и в изучении шифровального кода, которым, видимо, сам Отто не мог овладеть. Больше того, мне даже поручалось составление докладов Отто для направления в «Центр». Очень хорошо запомнилось, что уже после начала военных действий фашистской Германии против Бельгии мною был составлен весьма объемистый доклад для «Центра» по сведениям, собранным Отто, уже находившимся в тревожном положении в связи с лопнувшей его легализацией, и лично мною. Частично в доклад были включены и собранные нами совместно информационные материалы. Помню, что Отто поручил мне в этом докладе особо подчеркнуть хорошую организацию службы обеспечения своевременной доставки в действующую немецкую армию боеприпасов и продуктов питания.

Только лучше узнав Отто, я смог понять, почему он «проникся ко мне особым доверием», поручая вести переписку с «Центром». Думаю, не ошибаюсь, утверждая, что это произошло только потому, что мой шеф не владел в достаточной степени письменным русским, французским или немецким языками. Бесспорно, он владел своими родными, еврейским и польским, а в какой степени – не мне судить. Именно поэтому ему, видимо, было трудно поддерживать прямую связь с «Центром».

Не успели мы еще освоиться со сложившейся после начала войны обстановкой и решить в полной мере все организационные вопросы, как к нам начали поступать слухи, а затем и подтвержденные фактами информационные сообщения.

Так, например, нам вскоре сообщили, что Гитлер осуществил против Польши очередную провокацию. В ночь на 1 сентября 1939 г. фашисты организовали на своей территории в маленьком городке близ польской границы нападение на немецкую радиостанцию. Это было сделано для того, чтобы во всем мире знали, что только после этой зверской акции, проведенной со стороны Польши, Гитлер счел необходимым дать достойный ответ и начать военные действия против этой «агрессивной страны».

Для нападения немцы использовали находящиеся у них в заключении «преступные элементы», знающие польский язык. Им были обещаны после участия в планируемой акции свобода и ряд благ. Фактически же все переодетые в польскую униформу заключенные были после разыгранной провокации расстреляны.

Все больше и больше мы убеждались, что в определенных кругах в Бельгии и Франции утверждалось мнение, что объявившие войну Германии Великобритания и Франция, помимо того что не оказывали никакой помощи Польше, усиленно препятствовали Советскому Союзу в оказании помощи с его стороны. Мы смогли убедиться и в том, что многие в народе и в армии Бельгии и Франции войну не одобряют. Даже в Германии были такие люди, которые предполагали, что, несмотря на всю активную пропаганду, армия должна и в этой стране служить только целям обороны государства.

Для большинства стало совершенно неожиданным, что Польша была захвачена агрессором в течение грех недель, а вся польская армия уничтожена. Многие, утверждая, что победа была достигнута исключительно благодаря явному превосходству немецкой армии в силе, пытались спекулировать, доказывая, что против Германии нельзя начинать активных боевых действий. Они не хотели признавать, что эта победа была одержана в значительной степени благодаря занятой Великобританией и Францией позиции.

При разговорах в различных слоях бельгийского общества мне невольно вспоминались слова из услышанной совершенно случайно по радио речи, служившей, скорее всего, обращением к французскому народу, произнесенной премьер-министром Франции Эдуардом Даладье. У нас с Отто состоялась очередная встреча, на этот раз в Остенде. Проводив своего руководителя на вокзал, я немного прогулялся и, убедившись, что не привлек внимания, вернулся в гостиницу. Будучи в номере, я решил почитать газеты и послушать радиопередачи. И вот тогда услышал бодрую речь Э. Даладье. Он давал понять, что не опасается только что начавшейся в этот день войны против Польши, которая могла перерасти мировую войну. Он не говорил прямо, но можно было догадаться, что верит в то, что война эта не коснется Франции, и именно в этом он хотел, видимо, убедить всех французов.

Легко можно было предположить, что именно наличием у премьер-министра уверенности в безопасности своей страны уже тогда, в начале войны, и в дальнейшем объяснялось нежелание правительства обращать внимание на обеспечение надлежащей обороны страны. Линия «Мажино», основа обороны границ Франции, при кажущейся гарантии ее неприкосновенности не была в центре внимания правительства, и оно не принимало достаточных мер для ее полного укрепления. То же самое, базируясь на полученной информации, можно сказать и в отношении боеспособной авиации, в первую очередь достаточно мощных бомбардировщиков.

В Бельгии тоже не принимались достаточные меры к подготовке страны к обороне. Мне часто приходилось слышать шуточные заявления:

– Нам нечего бояться за нашу судьбу, правительство с помощью народа принимает все необходимые меры для приведения страны и ее армии в боевую готовность. Примером этого могут служить сборы средств, которые позволяют направлять мобилизованным в армию зубные щетки и пасту для чистки зубов, игральные карты, конфеты и печенье!

Мне вспоминались слова, услышанные во время охоты от де Стартера, офицера запаса, призванного в армию по мобилизации, о том, что если немцы начнут военные действия против Бельгии, то эта страна не сможет себя защитить и в течение одной недели. В дальнейшем развитие событий подтвердило в значительной степени правильность суждения де Стартера.

Утром, встретившись на этот раз с Отто в Брюсселе, я коснулся услышанного по радио выступления Даладье. Оно мало интересовало Отто. На этот раз он не скрывал свою озабоченность, вызванную создавшейся обстановкой и возможным развитием событий в Европе. Впервые он затронул вопрос прочности нашей «крыши» и легализации членов нашей резидентуры. Вот тогда впервые я услышал, что фирма под названием «Король каучука», на базе которой в виде ее филиала была организована «крыша», принадлежит евреям, родственникам Лео Гроссфогеля. Исходя из этого и фирма, и наша организованная при ней контора могут в случае немецкой оккупации Бельгии оказаться недостаточно крепкими. Отто высказал еще одну мысль. Если король Леопольд III и его правительство согласятся с давнишними предложениями Великобритании и Франции по вопросу ввода на территорию Бельгии войск, то легализация Андре и самого Отто может оказаться в реальной опасности. Нельзя было, в частности, забывать, что Канада, входившая в состав Великобритании, официально признана участницей объявленной против Германии войны. Именно по этим причинам и могла возникнуть опасность для Лео Гроссфогеля и Адама Миклера. Француза Лео Гроссфогеля и канадца Адама Миклера при вводе на территорию Бельгии войск Великобритании и Франции могли арестовать как дезертиров, уклоняющихся от несения службы после объявления мобилизации в этих странах.

Нервное состояние Отто, четко проявившееся при очередной нашей встрече, естественно, передалось и мне. Мы приняли решение немедленно обсудить тревожившие нас вопросы и тщательно обдумать все, что должны были предпринять. Отто предложил при необходимости привлекать и Андре. Из сказанного Отто я мог понять, что в бельгийской резидентуре кроме него самого и меня есть еще только один, заслуживший авторитет, – Андре.

Из всего сказанного следовало, что из основных членов резидентуры вне опасности могут в определенном смысле оказаться только «уругвайцы» Аламо, Хемниц и я, Кент. Однако и им надо было предусмотреть соответствующие условия проживания в Бельгии – такие, которые не могли бы вызвать у бельгийцев, а в особенности в случае оккупации Бельгии фашистскими войсками у немцев, какого-либо сомнения в части их проживания в Европе, охваченной военными событиями. Вполне понятно было для нас, что даже моя принадлежность к зачисленным в университет студентам могла быть признана недостаточным основанием для проживания в Бельгии как гражданина одной из стран Латинской Америки.