Владимирские Мономахи - Евгений Салиас

Побывавши у барина с загадочным объяснением, Гончий отправился прямо наверх. Здесь он вошел к барышне без всякого доклада.

Сусанна Юрьевна сидела, как всегда, за пяльцами, но теперь она вышивала гладью, шелками и золотом что-то новое с замысловатым узором. Это была подушка, которая предназначалась ею тому же Гончему. Подушка должна была иметь особенное значение. Предполагалось, что когда она будет, то появится в квартире Гончего на самом видном месте, и всякому к нему входящему будет известно, что это — работа самой барышни.

Сама Сусанна это надумала.

Гончий сел, как всегда, около пялец и выговорил, вздохнув:

— Устал я…

Сусанна Юрьевна удивленно глянула на него.

— Вы думаете, я пешком далече ходил. Нет, устал инако. Дела много себе забрал. Во все нос совать стал, как в Высоксе сказывают теперь. А это, Сусанна Юрьевна, помудренее, чем ходить отсюда в Москву и обратно.

— Сказывают тоже, — улыбнулась Сусанна, — что ты и дурачества всякие забываешь… Зачем-то на прошлой неделе с двумя рунтами и с дюжиной крестьян куда-то пропадал сутки… Да еще строжайше им приказал никому не сказывать, где вы все были и что делали.

— На турку ходили! — рассмеялся Гончий. — И у него пушки и знамена отбили. Слушайте-ка… Пушек я не отбил… А вот это у неприятеля-врага отбил… Глядите-ка. Что это такое, по-вашему?

Гончий вынул что-то из кармана маленькое в бумажке и, развернув, показал… Это была пуля, несколько сплюснутая… Сусанна Юрьевна глядела недоумевая.

— Это, дорогая моя барышня, пуля… Нашел я ее в лесу, в стволе дерева… А теперь буду искать ружье, из коего она вылетела… И это будет много легче. Найти ружье, карабин зовется, легче будет, чем найти в лесу пулю. Карабинов в Высоксе только три, и все три бариновы… Только бывает часто, что он их ссужает своим друзьям-приятелям… Вот и вся сказка.

— Ничего я, Аня, не поняла. Что ты? Ты будто…

— Свихнулся? Так, что ли?.. Ну, вот, увидите скоро, что на Высоксе стрясется! — решительно произнес Гончий, снова кладя пулю в карман.

— Поясни. Я совсем-таки ничего разобрать не могу.

— Пока нечего и разбирать… Придет на это свое время. А пока я вам свежую новость скажу. Хотите?

— Какую новость? Говори.

— Эта новость — золотая весточка!.. Я напал на след злодея. Да-с.

— Какого злодея? — удивилась Сусанна.

— Как можно этакое спрашивать, Сусанна Юрьевна! Один у нас теперь злодей. Прежде было два! — усмехнулся Гончий. — Я да еще один, неведомый… а теперь он один остался.

— Что ты?! — вдруг поняв, встрепенулась Сусанна Юрьевна. — Говори! Кто же? Чужой кто?.. Или из наших?

— Это как понимать: кто чужой, а кто наш?..

— Здешний? Высокский?!

— Высокский.

— Дворовый?

— Нет.

— Мужик? Заводский рабочий?

— Нет, Сусанна Юрьевна, — ухмыляясь ответил Гончий.

— Кто же такой? Говори скорее.

— Нет. Сказать не могу.

— Как не можешь?

— Нельзя… пока не буду его держать в руках! Как я докладывал барину, так и вам доложу. Пока я не накрыл совсем, до тех пор не назову. А накрою я его скоро.

— И он здесь в доме? — тревожно спросила Сусанна.

— У нас в доме.

— Дворянин, стало быть? Из приживальщиков или из гостей?

— Больше ничего я вам, Сусанна Юрьевна, не скажу. Хоть убейте! Ни единого словечка.

— Да что же ты меня за дуру какую считаешь, что я пойду да разболтаю? — рассердилась вдруг Сусанна.

— Не гневайтесь. Я знаю, что вы во сто крат и умнее меня, и осторожнее. Но не могу я! Я дошел размышлением до того, что сам себе назвал по имени этого злодея, а другому кому его назвать было бы совсем малоумно. Дайте прежде мне самому себе не в мечтаниях, а въяве доказать, что я не ошибся, и тогда, конечно, вам первой приду я сказать. И если ошибки нет, то мы подождем до тех пор, пока Дмитрий Андреевич не справится совсем и не начнет выезжать. Тогда мы ему и скажем.

— Зачем же ему справляться? — задала Сусанна почти тот же вопрос, что и сам Басанов.

— А затем справляться, что его мой доклад как обухом хватит по голове, как из пушки выпалит по нем. Если ему сейчас пойти это доложить, так его опять в постель свернет. А вот что, Сусанна Юрьевна, — вдруг рассмеялся Гончий весело, но загадочно. — Скажите мне, думалось ли вам когда о том, какие перемены могут в Высоксе быть, если бы барин Дмитрий Андреевич Басанов вдруг очутился на столе да на том свете? Что тогда может приключиться в Высоксе? Размышляли ли вы об этом?

— Нет!.. — протянула Сусанна, нерешительно и вопросительно глядя в умное, энергическое лицо Гончего. — И чудно даже, Аня! Никогда я не думала. Сейчас первый раз на ум пришло от твоих слов.

— Вот то-то же! Умная вы, уж какая умная, а простых делов не можете решать! Простое вот дело вам на ум не пришло! Вы все тут порешили, что якобы кто-то по злобе или из мести покушался на Дмитрия Андреевича. На меня указывали! А вот я-то именно инако дело рассудил и инако розыски повел, да и на след напал… Ну-с, довольно об этом на нынешний день. Хоть убейте, больше ни слова не скажу.

— Погоди! — вдруг воскликнула Сусанна. — Ах, я дура петая! Вот дура… А ты еще говоришь — умная. Глупее меня не выискать. Ведь я только теперь разобралась в мыслях. Пуля-то эта, пуля! Ведь это — та самая, которой Дмитрий Андреевич ранен был… Ты в лес ездил, шарил… Так ведь?..

Гончий молчал и улыбался.

— И теперь выходит, что… пуля карабинная, большущая… а карабин мог быть в руках только разве у Михалиса… или у какого гостя столичного…

— Сусанна Юрьевна! Любите вы меня? Ну, так докажите! — воскликнул Гончий. — Замолчим про все это!.. Скажу все я вам, сам скажу, а теперь, если вы хоть словечко прибавите, я уйду.

Сусанна замолчала и, склонясь над пяльцами, глубоко и тревожно задумалась.

XX

Прошло около недели…

В доме разнеслась весть самая простая, а между тем всех взволновала. Прежде, бывало, при этой вести, все той же, повторявшейся чуть не раз в неделю, все становились веселее, начиналась радостная суетня в доме и во многих соседних зданиях.

Теперь та же простая весть была принята всеми угрюмо, чуть не тревожно.

«Барин на охоту едет!» — прошло по дому и побежало по Высоксе и по всем заводам.

И всякому невольно вспоминалась последняя охота. Всякий, конечно, понимал, что не каждый же раз, что выедет барин в охотный дом, непременно должно быть покушение на его жизнь. Надо надеяться, что подобного никогда больше не приключится… Однако, злодей остался не разыскан. И далеко ли до греха? Помилуй Бог!