Свет вечный - Анджей Сапковский

– Гуситы! – Один из всадников прискакал от изгороди. – Большой отряд! Они близко!

– Всем в укрытие, – Стенолаз показал на овины и сараи. – Переждем. Смотреть, чтобы конь не заржал.

Подул ветер, ветряная мельница на холме заскрипела, закрутила крыльями.

Dietky, Bohu zpievajmeJemu čest, chválu vzdavajme…

Дорогой неподалеку заброшенного села двигался с пением конный отряд, две с половиной сотни вооруженных с Чашами на панцирях. Во главе ехал Ян Змрзлик из Свойшина, хозяин замка Орлик, в полных доспехах и яке, украшенной гербом – тремя красными полосами на серебряном поле.

– Село, – показал Фрицольд фон Варте, наемник, гельвет из кантона Тургау. – И ветряк на холме. Поджечь?

– Нет, – решил Змрзлик. – Не стоит дымом указывать наш след. На майдане есть журавль, так что напоим коней. А потом трогаем на Бамберг.

Гуситы не торопились, прошло добрых два часа, прежде чем они покинули майдан. Наконец воцарилась тишина. Снаружи иногда дул ветер, свистя в щелях амбара. Время от времени поскрипывали на холме крылья ветряной мельницы.

– Наверное, уже поехали, – решил Стенолаз. – Выходим и убираемся отсюда.

Один из Всадников распахнул ворота. Чтобы посмотреть прямо в дуло пражского ружья.

– Слава Иисусу, – поприветствовал его Шарлей.

И пальнул ему между глаз.

На звук выстрела из овина выскочили два спешившихся Всадника. Один упал сразу, болт из самострела Рейневана угодил ему в глаз сквозь смотровую щель шлема. Второго Самсон огрел гёдендагом с такой силой, что салада вогнулась и лопнула, как яичная скорлупа.

Великан ворвался в овин, размахивая кованной дубиной, Всадники отступили от него, убежали под стену. Но только на мгновение, их было попрежнему пятеро, а он один. Блеснули мечи и палаши.

Самсон же обхватил столб, поддерживающий сруб свода. Жилы вздулись на его лбу, когда он дернул столб, мощно, словно настоящий Самсон. И как настоящий Самсон повалил колонну храма Дагона в Газе, так Самсон Медок выломал и повалил столб овина. Несущее бревно поломалось со страшным треском, словно прутики поломались балки перекрытия крыши. И весь свод, весь чердак с крышей, вся огромная тяжесть старой древесины, всё это, будто храм Дагона на филистимлян, свалилось на Черных Всадников, давя и круша их так, что они не успели даже крикнуть.

Только одна нога торчала изпод кучи балок, одна нога в черном наголеннике и черном сабатоне. Торчала и подергивалась.

Самсон дышал, не в состоянии произнести ни звука. Только дернул Рейневана за плечо.

Еще оставалось сделать одну работу.

Черные Всадники напирали на ворота амбара. Рикса уложила одного, всадив в него две пули из самопалов, переданных Тибальдом. Но другие вырвались на майдан, а за ними, уже верхом Стенолаз с остальными. Одна из лошадей тут же стала на дыбы и рухнула, Рейневан уже был на поле боя со своим охотничьим самострелом. Второго коня подстрелил из хандканоны Тибальд, при этом сам едва не расставшись с жизнью, один из Всадников заехал ему наперерез и уже поднял меч, когда брошенный Самсоном гёдендаг вышиб его из седла. Тибальд, как ястреб, бросился на упавшего Всадника и всадил ему палаш под горжет. Рикса тем временем прирезала второго упавшего.

Шарлей бесстрашно бросился наперерез Стенолазу, с размаха рубанул коня по передним ногам. Конь зарылся храпами в землю, Стенолаз вылетел из седла и покатился по току. Дуца фон Пак пронзительно крикнула, повернула коня, кинулась на Шарлея с копьем. Демерит не запаниковал, не убежал, он стоял, держа фальшьон обеими руками. Дуца встала в стременах и размахнулась для броска. В этот момент болт из самострела Рейневана попал ее коню в шею. Конь дернулся. Дуца упала, грохнулась на землю.

Стенолаз вскочил на ноги, подбежал к последнему из Всадников, стащил его с коня, сам вскочил в седло. Он увидел бегущего к нему Самсона, увидел готовящих ружья Риксу и Тибальда. Он резко поднял обе руки, сделал ими в воздухе сложное движение, прокричал заклятие. В его поднятых ладонях вырос и начал быстро набухать шар огня.

Увидев это, все бросились искать укрытие. Но Стенолаз ни в кого нарочно не целился: он просто бросил огненный шар вверх. Где он взорвался с громоподобным треском.

Пользуясь замешательством, Стенолаз рысью подъехал к Дуце, которая как раз поднималась, втащил ее на коня и пошел галопом в направлении холма, на котором стояла ветряная мельница. Рикса пальнула в них из хандканоны, но промазала.

Рейневан не промазал.

Черный жеребец, в которого попал болт, взбрыкнул задом так, что сбросил своих наездников. Стенолаз и Дуца бросились бежать. Дуца прихрамывала.

Рейневан схватил одного из бегающих по майдану коней, вскочил в седло, бросился в погоню. Стенолаз обернулся, видя лошадиные зубы прямо у себя над головой, завыл от страха. Но сообразил отскочить, поднял руки, прокричал заклятие. Из его пальцев выстрелил сноп искр, огненных игл. Конь заржал, стал на дыбы. Рейневан упал, ломая собою жерди изгороди. Стенолаз схватил поводья, вскочил в седло. И галопом бросился бежать.

Дуца фон Пак стояла наверху лестницы, ведущей к ветряной мельнице. С вытащенным из ножен палашом, рассыпанными волосами и оскалившимися зубами. Из ее горла вырывался нечеловеческий хрип, чтото похожее на злое завывание разъяренной кошки.

Шарлей уже открыл рот, чтобы предложить ей бросить оружие и сдаться, но Рикса удержала его, покрутила головой. Она посмотрела Шарлею в глаза, и он понял.

Нет пощады.

Они схватили дверцы от хлева, которые притащил Тибальд, использовали их как щит, поднимаясь по ступеням. Прижали Дуцу к двери, впихнули ее внутрь и вскочили за ней.

Подул ветер, крылья ветряной мельницы начали вращаться, заработал и загрохотал приводной механизм.

Шарлей схватил Дуцу за руку, выдернул палаш из ее пальцев. Дуца вырвалась, вытащила нож. Рикса ударила ее держаком тесака. И толкнула. Прямо на приводной вал, пальчатый круг и систему зубчатой передачи.

Подул легкий ветер.

Дубовая шестерня передачи схватила плечо Дуцы, вгрызлась с хрустом, будто волк зубами. Треснула кость. Дуца завыла. Задергалась, но шестерни держали. Снова легонько подуло, механизм заработал, передача привела в движение шестерню, шестерня уперлась в грудьДуцы. Дуца завыла так, что пыль посыпалась изо всех щелей.

Шарлей и Рикса переглянулись. Пожали плечами. И вышли.

Возле ступенек их ждал Тибальд. Чуть дальше Самсон помогал идти Рейневану, который с трудом передвигал ноги.

– Ну что? – спросил Тибальд, показывая головой на ветряную мельницу. – Что!

– Ничего, – холодно ответила Рикса. – Ждем ветра.

В воздухе чувствовался приближающийся ветер.

Стенолаз был уже далеко. Сейчас он остановился и повернул коня. Осмотрелся.

Прислушался. Расстояние было значительное, но он слышал.

– Не оставляй меня! Не оставляй! Не оставляй меня одну!

Лицо Стенолаза не дрогнуло. А через минуту с седла слетела, трепеща, большая птица. Слетела, взмыла и улетела в небо, в низкие тучи. Улетела и исчезла.

– Не остаааааааа…

Ветер завыл. Крылья ветряка дрогнули. Потом задвигались, с явным усилием, преодолевая сопротивление. А потом уже вращались плавно и без препятствий.

Последнего из Всадников, разоруженного, без шлема, Рикса и Тибальд загнали под ворота провалившегося сарая. Всадник упал на колени, моля о пощаде. Но в этот день не щадили. Тибальд схватил Всадника за волосы, а Рикса коротким движением засадила стилет под подбородок, вгоняя острие по рукоять. Заколотый в конвульсиях рухнул на ворота, отворяя их собою. Рикса, чтото услышав, заглянула внутрь.

– Рейневан! – крикнула она пронзительно. – Рейневан! Сюда! Быстро!

– Господи Иисусе! – Тибальд тоже заглянул и попятился. – Господи…

Прибежали Шарлей и Самсон. Рейневан их опередил. Ворвался вовнутрь, отпихивая голиарда и едва не сбив с ног Риксу. Внутри, на соломе, лежала…

– Ютта!

Он бросился к ней, упал на колени. Схватил за плечи. Первое, что он почувствовал, это мокрый жар. Она была настолько горячей, что едва не пылала огнем. Глаза были закрыты, тряслась, ее била дрожь.

– Ютта! Это я! Я! Ютта!

– Рейневан… – Она открыла глаза. – Рейневан?

Он обнял ее. И тогда почувствовал страшный, просто ледяной холод ее рук. Он посмотрел и обмер. Кожа на кистях рук была голубого цвета, который переходил к пальцам в синий, а на самих пальцах в глубокий оттенок пурпурного.

Дрожащими пальцами Рейневан раздвинул ей рубашку. И, как ни старался, не смог удержать отчаянный вскрик.

Синие плечи, грудь и живот Ютты густо укрывали пузыри и нарывы. Чуть ли не на глазах вырастали новые. Некоторые лопались, из них сочилась кровь. Она начала дрожать, дергаться в судорогах, он накрыл ее и завернул плащом. Она отчаянно посмотрела на него.

– Рейневан… Холодно…

Он накрыл ее вторым плащом, который ему подал Самсон. Ютта сильно схватила его руку. Хотела чтото сказать, но чуть не захлебнулась кровью. Он наклонил ей голову, чтобы она могла сплюнуть.