Стервец - Орис Хант

Смотрел он прямо на меня,

Глазами чёрных водоемов

В душу́ мою с тоской глядя.

И молвил ворон мне безмолвно:

«О чём задумался ты, Старец?

Ужель судьбу свою ретиво

Ты ночью жаждешь обуздать?»

Поэт сделал паузу, надеясь на аплодисменты или хотя бы одобрительный кивок. Но встретил лишь безразличные, сугубо профессиональные взгляды. Немного разочарованно, он продолжил:

– Вдруг я опустил глаза и увидел, как из подъезда выходит мой сосед. Хмельно-ой! Сам ноги волочит, опёрся на плечо рослого мужчины – видимо, собутыльника, он тоже ноги еле передвигал. Вы, кстати, знали, что соседушка мой в запой уходил? Всю неделю дома сиднем сидел и квасил, а однажды я столкнулся с ним на лестнице, он с пакетами пустых бутылок выходил. Представляете? Приличным человеком ведь был когда-то… И вот пропали они из моего поля зрения, сосед и мужик рослый этот. А затем я услышал необычный звук… Рокот мотора! Но не автомобильного, а мотоциклетного. Мне кажется, на нём мог уехать мой сосед, вместе с тем громилой… Пьяным-то…

Корд услышал всё, что хотел. Значит, план пойдёт по второй ветке – не такой безопасной, но тоже рабочей.

Поэт продолжил разглагольствовать, а Корд негромко обратился к Стерху:

– Вот так выглядят первичные допросы свидетелей. Послушаешь до конца или пойдёшь со мной?

– Я с тобой, – прошептал в ответ Стерх.

– Минуточку, мы вас прервём, – сказал Корд сотруднику и повернулся к поэту. – Я уже вижу, что ваше свидетельство сыграет решающую роль в поимке преступника, поэтому сообщу заранее: мы вас, возможно, ещё пригласим на дополнительный допрос в наше управление – для уточнения деталей. Спасибо вам за сотрудничество со следствием.

Поэт с улыбкой закивал. Вежливо попрощавшись со стариком, Корд и Стерх направились в квартиру Форса.

Входя внутрь, Корд размышлял, насколько ему следует сократить своё пребывание здесь. Бегло окинув взглядом отметки криминалистов, он понял, что всё идёт по плану: ничего сверх того, что планировалось быть обнаруженным, они не нашли.

Один из криминалистов подошёл к нему.

– Осторожней здесь, на полу кровь.

Корд посмотрел себе под ноги. На полу, на некотором расстоянии друг от друга, осталось несколько небольших пятен крови – натекло из сломанного носа Форса.

– Хм. Видимо, нос Форсу сломали именно здесь. И с замком на двери, как я понимаю, всё в порядке?

Сегодня Корд нашёл в кармане Форса ключ, который сам ему туда вчера и положил.

Криминалист кивнул.

– Получается, Форс открыл кому-то дверь. Кому-то, кого знал… – задумчиво пробормотал Корд. – А следы борьбы?

– Отсутствуют.

– Погоди, что это значит? – спросил Стерх. – Брат знал убийцу?

– Необязательно, – покачал головой Корд. – Есть люди, которым без опаски открывают дверь. Почтальоны, курьеры, милиция, служба ЖКХ… Розовую Фламингу убили так же.

– Я помню. Но ты считаешь, что Форса тоже убил курьер?

– Не знаю пока.

– Корд, – из зала послышался суровый голос Шефа. – Можешь объяснить, что это такое?

На мгновение Корд заволновался: неужели он не забрал все материалы по себе? Но нет, Шеф сжимал в руках стопку листов с журнального столика. Корду показалось, что стопка справочников на столе со вчерашнего дня немного уменьшилась.

– Это материалы по убийству Розовой Фламинги, – спокойно ответил он.

– Я вижу. Объясни, как они здесь оказались.

– Я принёс. Мне же нужно было с кем-то анализировать эту информацию?

– То есть наших сотрудников уже недостаточно?

– Нет. Форс был лучший.

– И его уволили, – Шеф повысил голос. – А значит, ты не имел права предоставлять ему материалы дела.

– Разумеется. – Корд перевёл взгляд на стол и «заметил» чашки. – А… эти чашки тут стояли?

Две чашки из-под кофе, одна полупустая – та, из которой вчера пил Корд.

– Не увиливай от темы! – приказал Шеф.

Корд озадаченно посмотрел в глаза начальнику.

– Если эти чашки здесь стояли, значит, Форс не успел их убрать, а он это делает сразу. Вчера я приходил к нему, как и каждый понедельник и четверг с момента его отстранения. Когда я ушёл, Форс ни чашки не помыл, ни порядок на столе не навёл. Почему? Потому что в этот момент, получается, в рамках всего нескольких минут после моего ухода, за Форсом пришёл убийца. И, Шеф, должен вам кое в чём признаться, – Корд тяжело вздохнул. – Этот убийца – я.

4

Реакцию Шефа сложно было описать – нечто среднее между шоком и недоумением от внезапного и абсурдного признания своего лучшего следователя. А совсем его выбило из колеи, когда на вопросе «Что ты такое говоришь?» Корд заартачился и сказал, что расскажет всё, но в Управлении и на запись. Мол, совесть ему не позволяет молчать, но он хочет, чтобы все прошло официально.

И снова Корд оказался в допросной по ту сторону стола.

Шеф сел напротив, Стерх встал слева от него. Парень был максимально серьёзен и сосредоточен, но Корд ожидал иного: что брат Форса припомнит все былые обиды и начнёт яриться. Но нет. Кажется, парень становится профессионалом.

– Можно, Шеф? – спросил он, протянув руку к диктофону.

Шеф кивнул. Стерх вставил кассету, нажал на кнопку записи и проговорил необходимое.

А теперь – экзамен.

Шеф начал допрос:

– Корд, ты назвал себя убийцей. Почему?

Корд немного помедлил.

– Прежде чем отвечать на этот вопрос, нужно внести немного ясности. Форс вычислил настоящего Стервеца и схему его действий, а я ему не поверил.

– И кто же он?

– Она. Журналистка Розовая Фламинга.

– Но ведь она тоже убита, – возразил Стерх.

– Верно. Потому что Фламинга не убивала собственноручно, а лишь планировала. Убийства вместо неё совершали другие.

Итак, первый этап начался. Свалить вину на мертвеца – весьма эффективное решение. Главное убедительно это преподнести.

– Шеф, если вы изучите материалы, за которые сделали мне выговор, то увидите, что они не совсем о поиске убийцы Фламинги, а скорей о его мотивах. Вы ведь оба ознакомлены с её прошлым, не так ли?

– Да, – подтвердили и Шеф, и Стерх.

– Значит, на ней останавливаться не буду. Важны две детали, которые мне сообщил Форс в тот вечер, когда была убита Фламинга. Первая – она была в толпе зрителей, когда мы расследовали убийство Пиалы. Узнала меня, и в голове у неё начал созревать план. Вторая – Форс расстался с ней из-за этого признания. Он сообщил мне… хм, не помню точную формулировку, но звучала она примерно как «Фламинга хотела тебе поднасрать». Что это означало, я сразу не понял, но потом догадался перечитать её статьи. То, что я раньше воспринимал безобидной писаниной, теперь заимело абсолютно другую форму: Фламинга осторожно пыталась задеть меня в своих текстах.