Стервец - Орис Хант

– Ты не понял, – Скрипач гневно хлопнул рукой по столу. – Ты несёшь какую-то дичь, понимаешь? И фактически предлагаешь мне тебя убить!

– Не предлагаю, а прошу!

– Допустим, я тебя пырну. Ты будешь лежать там в луже крови и умирать, а я что?

– Побежишь вызывать скорую к ближайшему автомату.

– И она не успеет приехать, и ты умрёшь!

– Да не умру я! – Корд перевёл дыхание. – Вы не понимаете, что я хочу сделать, не так ли? Я хочу, чтобы у следствия и мысли не возникло о моей виновности! А для этого я в последний раз дискредитирую себя, обвинив ни в чём не повинного Морта! Но «настоящий» убийца совершит на меня покушение и почти убьёт, тем самым доказав, что Морт к смертям непричастен. Это гамбит, понимаете? Как в шахматах. Когда ты жертвуешь фигурой, чтобы загнать соперника в ловушку. И я понимаю, как это звучит. Какой нормальный человек станет такое предлагать?

– Именно! – воскликнула Диа.

– Вот поэтому всё и сработает. Этого никто не ждёт. Даже предположить не смогут, что жертва убийства, пусть выжившая, на самом деле и есть преступник, которого все ищут. Знаете, что такое подавление недоверия?

– Это из литературы, – пояснил Скрипач. – Когда писатель добавляет в произведение толику правдоподобности, читатель не ищет несостыковки и принимает условности повествования. Но как это относится…

– Здесь наоборот, – перебил Корд. – Создание неверия. Я конструирую ситуацию настолько абсурдную, что никто из моих коллег не поверит, что её автором могу быть я. И основы уже заложены. Преступления совершены абсолютно для меня нелогично, и сегодня с этим согласились. Более того, мой начальник, Шеф, предположил, что убийца может попытаться избавиться от меня, и когда он действительно попытается, это проиллюстрирует правоту Шефа, чем ещё больше укрепит недоверие в том, что всю эту херню мог натворить я.

За столом воцарилась задумчивая тишина, прерываемая тихим похрустыванием. Диа и Скрипач обдумывали слова Корда. Морт пил чай с вафлями.

– Поймите, друзья, – негромко заговорил Корд. – Иногда действовать глупо – самый умный вариант. Особенно когда никто не ожидает от тебя такой херни.

– Я… Я поняла, что ты хочешь сделать… – промолвила Диа. – Но это ведь очень опасно! Ранение в грудь, да ещё и ножом…

– Диа, послушай, – прервал жену Корд. – Тебе сейчас кажется, что я хочу себя убить. Но это неправда. Я не для того так долго лавировал и убивал друзей, чтобы в миг всё потерять. – Корд вздохнул. – Конечно, нельзя доверять людям, которые говорят «Верь мне!», потому что пошли они на хуй без аргументации. Но сегодня, Диа, я вынужден просить тебя об этом: поверь мне. Поверь в мою жизнестойкость. Поверь в мою мотивацию. Поверь в мои знания. Я выживу, обещаю. Мне есть, ради чего и ради кого. Но мне понадобится ваша помощь, друзья, – Корд окинул их взглядом. – Без вас я не справлюсь, и тогда всё было зря. Что скажешь, Скрипач?

– А-а-а, хрен с тобой, – махнул тот рукой.

– А ты, Диа?

Диа зажмурилась что есть силы и нехотя кивнула. И угораздило ж её выйти замуж за этого… этого!..

Глава 48. Похороны

1

Несмотря на то, что в момент гибели Форс уже не являлся сотрудником Центрального управления милиции, церемонию прощания решили провести именно там. В пятницу на двери бывшего кабинета следователя-тактика повесили наискось чёрную с золотым ленту, а на рабочем столе поставили его чёрно-белый портрет в деревянной рамке, вокруг которого время от времени стали появляться гвоздики.

В этот же день приехали и родители Форса.

Корд знал, что они его недолюбливали, во всяком случае мать, но не думал, что дежурный обмен соболезнованиями бросит его в холодный пот. Женщина, не промолвив ни слова, практически не сводила с него глаз, будто знала, кто он такой, знала абсолютно всё.

На выходных Корд вместе с Мортом ставили удар Скрипачу. Сперва нож едва не выпадал у него из рук, но философ всё же научился сносно с ним управляться. Корда, однако, больше волновал не хват ножа, а точность, с которой будет нанесён удар. «Убийца» ведь не зря ударит именно в левое лёгкое – он промажет. Целиться-то будет в сердце, которое на две трети располагается в левой части груди. А кроме того, Скрипачу предстояло по возможности не попасть в лёгочную артерию. Конечно, они тщательно изучили схему расположения внутренних органов человека, но Корд понимал: чуть что пойдёт не так – и ему пиздец.

Дие, конечно, об этом никто благоразумно решил не сообщать. Срок её беременности подходил к концу, а значит, до родов оставалось всего ничего. Волновать её подробностями вида «твой сумасшедший муж имеет шансы отбросить коньки» было ни к чему.

2

Корд ненавидел похороны. Даже не столько из-за тоски по усопшему, сколько из-за принудиловки. На прощание с его матерью пришло огромное количество малознакомых или совсем незнакомых ему людей, и каждый стремился принести свои соболезнования. В итоге Корд сорвался и устроил «соболезнующим» разнос. Чуть не дошло до драки, но бить будущего сотрудника милиции всё же никто не рискнул. А зря – Корд с удовольствием отвёл бы душу.

18 мая работа в Управлении практически остановилась. Если в понедельник-вторник функции ещё худо-бедно выполнялись, а Корд даже развёл активную деятельность по анализу материалов и подключил к нему Стерха, то сегодня утром Шеф пришёл к ним в кабинет и приказал: «Хватит».

Гроб с телом Форса установили в конференц-зале. Туда уже стекались люди – кто-то предварительно сворачивая в мемориальный, как теперь его называли, кабинет следователя-тактика, кто-то сразу шёл к покойному. Родители Форса не отходили от гроба: мать то утирала слёзы платком, то молилась, склонившись к сыну, то поворачивалась к очередному соболезнующему; отчим же вежливо оттеснял людей – в определённый момент в зале стало не протолкнуться. Это удивило: Корд справедливо считал Форса нелюдимом, но оказалось, что круг его знакомых, в том числе из профессиональной сферы, весьма широк.

В полдень Корда позвал к себе в кабинет Шеф. Одетый в чёрный двубортный мундир, застёгивающийся на три золотые пуговицы, выглядел он крайне представительски. Корд в своём тёмно-сером парадном кителе, который надевался от силы раза два, смотрелся солидней обычного, но всё-таки попроще своего начальника, а Стерх, стоявший у стола в обычном костюме-двойке с белой рубашкой, напоминал сбежавшего со свадьбы жениха, а не сотрудника милиции.

– Вот и ты, Корд, – кивнул Шеф и повернулся к Стерху. – Я поговорил с твоим отцом, и он попросил меня определить,