Сердце степи. Полёт над степью (СИ) - Иолич Ася

- Вы просто уходите? - изумилась Камайя. - А как же напутствия?

- Ты же не веришь, досточтимая, - пожала плечами Урут-дада. - Ладно. За половину цены ты получаешь половину коня. Но конь, разрезанный пополам, не стоит и ржавого гроша, если тебе нужно куда-то доехать. Мелочность и крохоборство не пристали досточтимым. Только отдавая самое дорогое, можно надеяться на равноценный обмен. Душа без мечты превращается в пепел, но ты обменяла мечту на побег и зовёшь его другим словом. Воля твоя, досточтимая. Воля твоя.

Она развернулась, кивнув, забрала у Варад узелок с камешками и лентами, отряхнула халат и мелко засеменила по холму.

Камайя стояла и смотрела ей вслед, потом сходила к саврасой, что паслась на склоне, и отвязала один из бурдюков, залила костерок, попросив прощения у Сыкваана, привязала бурдюк обратно и посмотрела на стойбище вдалеке. Ветер трепал выбившиеся из пучка пряди волос. Она сунула руку в седельную сумку. Слегка вытертая алая лента, туго скатанная, развернулась на ладони и затрепетала на ветру.

- Я не мелочная, - сказала она, завязывая ленту на вершине каменной пирамидки. - Я бы, наверное, ради… А, какая теперь разница. Какой толк в пустых мечтах… Гатэ, прости меня. Прости. Я виновата перед тобой. Я слаба. Не совладала с твоим подарком. Эта ноша мне не по силам. Мне очень стыдно.

Порыв ветра с юга погладил левую щёку. На миг показалось, что он принёс запах айго, но, конечно, это было лишь игрой воображения. В горле застрял комок.

- Прости, - прошептала Камайя. - Вы все ошибались во мне.

Саврасая тоненько заржала. Камайя резко повернулась: с севера спорой рысью бежал пегий конёк, и пежины на нём были очень знакомыми. Прятаться или уезжать было поздно. Камайя запахнула полы плаща и стояла, глядя, как косы Чимре танцуют над расшитым халатом.

- Не говори ничего, - сказала Чимре, соскакивая на землю. - Ты прощалась со мной, как и дада. Я знала, что ты уедешь. Спустись ко мне, вершина холма просматривается.

Камайя нахмурилась и спустилась в низинку, к потушенному костру эным. Чимре стояла, глядя в сторону, её серьги качались.

- У границы стойбища ездит отряд. Мне пришлось зайти с северо-запада. Насилу сбежала от евнуха.

- Тебе Тагат сказал?

- Нет. Почему ты остановилась тут? - спросила Чимре, потом заметила красную ленту на камне пути. - Дада…

Камайя кивнула, не поднимая глаз.

- Я разозлилась на тебя. Ты сказала, что я должна вести себя достойно, так красиво говорила про то что нельзя стряхнуть долги, а потом оставила меня с Веленом и просто сбежала…

- Я свободна. - Камайя смотрела на свежий молодой мятлик под ногами. - На мне больше нет долга.

- Так ты уезжаешь или остаёшься? - с каким-то отчаянием спросила Чимре. - Я не понимаю!

- Я уезжаю.

- Тогда возьми это, - сказала Чимре. - Не оставляй тут свои вещи.

Она подошла к пегому, достала из глубокой сумы тетрадь в кожаной обложке и протянула Камайе. Длинная синяя ленточка-закладка летела по ветру. Чимре ткнула тетрадь Камайе в руки, потом ещё раз.

- Держи. Забирай и уезжай.

- Зачем ты приехала?

- Спросить, чего ты тут торчишь. Давай, уезжай! - воскликнула Чимре, сжимая кулак. - Сколько можно отвлекать усымов?

- За мной следят? - нахмурилась Камайя. - Тагат присматривает?

- Тагат? Отец издёргал парней… А ты всё торчишь на этом проклятом холме! - Она снова ткнула тетрадь в руки Камайе. - Давай, забирай свои писульки и проваливай!

Камайя протянула руку и взяла тетрадь. Бумага пригодится в пути: грифель не портит хорошую растопку. На миг сердце сжалось, когда она представила, как её прошлое превращается в пепел, но она поджала губы.

- Спасибо. Ты можешь ненавидеть меня. Я не против.

- Я ненавижу тебя, - резко кивнула Чимре. - Он закрыл свои покои и твою комнату. Он опять замолчит на несколько месяцев. Он остался один. Ты бросила его, и он один.

- Думаю, Тинхэн утешит его. - Будто холодная тяжёлая галька и песок во рту, видят высокие небеса! - А его новая жена и тебе может стать подругой. Спасибо за откровенность. Я всегда ценила в тебе прямоту.

- Тинхэн выходит замуж за тэкче! - воскликнула Чимре. - О какой жене ты говоришь? В городе чёрт знает что творится, всех вывозят на восток, во дворце все на ушах!

- Погоди, - сказала Камайя, открывая тетрадь на последней странице, чтобы заправить ленту-закладку. - Аслэг знает, что я тут? Что значит, всех вывозят на восток? Все на ушах? Тагат же сказал, всё спокойно... Тинхэн выходит замуж?

- За тобой присматривает отряд! - Чимре ткнула в сторону стойбища. - Тинхэн вечером просватали, и она всю ночь пела дурацкую радостную песню у отца в комнате, пока он пинал мебель в парадных покоях! Девушки собираются уезжать, потому что в городе небезопасно! Даже Тагат свою Нелху драгоценную отправляет! А ты сбежала, бросила его, оставила среди этого всего, как игрушку, с которой наигралась!

- Ты всё неправильно поняла, - сказала Камайя, трясущимися пальцами укладывая ленточку между страницей и обложкой. - Всё не так… Я отдала Нелху в гарем твоему отцу… Тинхэн…

Ленточка упорно выскакивала наружу. Камайя с силой прижала её пальцем, стараясь не глядеть на последнюю страницу. Запись на ней была короткой и чёткой, но вспомнить её не удавалось, и сосредоточиться тоже. «Силойме». Что ещё за силойме? Когда она писала это? Тинхэн просватана. В городе неспокойно. Аслэг издёргал парней…

- Я не понимаю, - пробормотала она. - Я не понимаю!

- Вот чёрт, - воскликнула Чимре, прислушиваясь. - Чёрт, чёрт! Давай, уезжай отсюда!

87. Кам.Силэйме

Она вскочила на пегого, пришпорила его и скрылась за холмами. Камайя закрыла глаза. Приближающийся звук был знакомым, она обхватила себя руками и уткнулась в плечо, вдыхая запах лус танар от плаща. Потом, когда топот Кезер затих, подняла глаза на холм. Аслэг стоял между камней, поглаживая пальцами алую ленту, что Камайя привязала к камню пути.

Она медленно поднялась по склону и остановилась в нескольких шагах. Аслэг посмотрел на неё и опустил взгляд. Сердце билось в горле. Пряди его волос чёрными грифельными линиями взлетали на фоне серого неба, и воздуха не хватало.

- Зачем ты приехал? - тихо спросила Камайя. - Опять скажешь, что я твоя женщина, что принадлежу твоему гарему, и что ты не отпустишь меня? Силой утащишь меня во дворец и будешь мучить? Ты что, получаешь удовольствие от этого?

Он молчал, и желваки на скулах двигались без остановки. Потом подошёл к ней, остановился совсем близко и зачем-то закрыл глаза. Камайя мучительно морщила брови и старалась не дышать, но ветер, будто насмехаясь, всё время менял направление, и она тихо заплакала. Мускус, полынь и боль - вот чем пахло от него сейчас.

- С меня хватит, - сказал он, не открывая глаз. - Я не хочу больше видеть тебя. Ты довела меня до предела. Даже этот большой праздник ты умудрилась осквернить своим неповиновением.

Жилка на его шее билась очень часто. Слёзы размывали очертания предметов, а запах от его кожи раздирал сердце пополам. Камайя неслышно всхлипнула, глядя на тёмную щетину, что пробивалась на его щеках, зажмурилась и стиснула зубы.

- Уходи. - Голос Аслэга был сдавленным. - Я женюсь на Тинхэн. Она покорна и послушна, и она с готовностью родит мне наследников. Я женюсь на Нелхе и выведу её вперёд. Она юна и красива, и она из Оладэ. Она заменит тебя во всём. Она станет Улхасум и будет жить в твоих покоях. Иди. Уезжай. В степи много женщин, а сейчас весна. Завтра я устрою смотрины. Я возьму трёх или четырёх красавиц, подарю им лучших коней, и мы будем ездить в степь, а на твой день рождения я, несмотря на жару, устрою пир в честь того, что наконец избавился от тебя.

Камайя открыла глаза, потрясённая, ошарашенная. Аслэг стоял, его закрытые веки и поджатые губы дрожали. Он сглотнул, потом отвернулся и отошёл на несколько шагов.

- Уходи! - хрипло крикнул он. - Ты опозорила меня этим побегом!