Полуночные поцелуи - Жанин Бенедикт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я трахаю ее так невинно, как только могут быть удары в спину, каждый жалобный выдох свидетельствует о нарастающем внутри нее удовольствии. Но затем она начинает двигать бедрами и прижиматься ко мне, перенаправляя мое внимание с ее киски, заглатывающей мой член, на ее неповрежденную задницу, кожа покрывается рябью каждый раз, когда наши тела соприкасаются, ее зад ударяется о мое бедро.
И непреодолимое желание шлепнуть эту толстую, мясистую плоть — это то, что я не могу контролировать. Это овладевает мной прежде, чем я успеваю спросить, не возражает ли она против того, чтобы быть грубой сегодня.
— Да, — визжит она. Мой ритм сбивается от ее восклицания, ее стоны заглушаются скрежетом ножек стола по кафельному полу. Сжимая в кулаке ее рубашку сзади, я яростно врываюсь в нее. Верхняя часть ее тела идеально изогнута, голова запрокинута назад. Я наклоняюсь и располагаю свой торс над ней, чтобы уткнуться носом в ее шею, борясь с усмешкой. Я чувствую каждый ее стон, движение ее бедер.
На этот раз, когда я оставляю острый укол на ее заднице, я делаю это в отчаянной потребности обладать ею, оставить на ней свой след.
Какое-то время мы занимаемся вот так. Я всего лишь шлепаю ее по заднице еще раз, прежде чем она скажет свое стоп-слово, наша совместная ночь двухнедельной давности все еще действует на нее.
Но это не значит, что она хочет, чтобы я был с ней мягок. Она быстро дает понять, насколько сильно ей нужно, чтобы я разрушил ее. Я наклоняю ее и толкаюсь вниз, наша липкая плоть бьется вместе, создавая концерт с двигающейся мебелью и нашими стонами.
— Да, — пронзительно кричит она, извиваясь вокруг меня, удерживая меня заложником в своих роскошных глубинах. Рыдание вырывается у нее, когда я поворачиваю бедра, чтобы коснуться ее любимого места, пока она ласкает рукой свой чувствительный клитор.
Я кайфую от ее удовольствия, каждый звук, который она издает, помечен как мой новый любимый.
— Ты грязная девчонка? — я насмехаюсь. — Грязная, распутная девчонка, которой нравится, как жестко я трахаю эту тугую, великолепную киску.
Она прижимается щекой к столу, но я знаю, что прохладная поверхность не дает передышки огню, разгорающемуся в ее теле.
— Мне нравится, когда ты трахаешь то, что принадлежит тебе, Отис.
Мое имя слетает с ее губ, как будто оно предназначалось ей, и тут же здравомыслие ускользает от меня. Поначалу это жестоко, но медленно. Я заставляю ее рыдать, погружаясь так глубоко, что у нее подгибаются колени, и она хватается за край стола. Когда я выскальзываю обратно, я делаю это полностью, заставляя ее хныкать от потери, в то время как я поглаживаю себя по всей длине, наслаждаясь тем, насколько скользкий из-за нее, прежде чем яростно вонзиться в нее снова. Я теряю рассудок от эйфории, которая пронзает меня, вид моего члена, входящего в нее, усиливает ощущения.
Вскоре этого мучительного темпа, который я установил, становится недостаточно.
— Еще. Быстрее, — выдавливает она.
Я повинуюсь, погружаясь в ее теплый, влажный жар, достигая конца с каждым ударом. Мышцы моих бедер протестующе подрагивают, но усилие того стоит. Каждый стон, который она издает. Каждый изгиб ее спины. Каждое движение тела — все это того стоит.
Мгновение спустя это становится еще более ценным. Ее конский хвост колышется от пьянящего движения головы, гипнотизируя меня. Поддавшись его чарам, я хватаю и дергаю, с силой откидывая ее голову назад, потому что мне просто нравится, как ее тело изгибается подо мной. Это вызывает крик мучительного одобрения, звук проникает прямо в мои яйца и заставляет их сжаться. Я близко.
— Сильнее, — выдыхает она. — Тяни сильнее.
Я безжалостно подчиняюсь, усугубляя ощущение резким движением бедер, которое заставляет меня обхватить ее рукой, чтобы она не упала в обморок. Ее торс выгибается в сильном толчке, пока я ложусь на нее сверху, следуя за ее формами, и мне это нравится. Люблю непристойные звуки нашей плотской встречи. Люблю рыдания, которые вырываются у нее, и прерывистое дыхание, которое покидает меня. Мне это чертовски нравится.
Обожаю это.
Люблю ее.
Приближение к нашим кульминациям происходит быстро. Мучительный темп, который я установил, ошеломляет меня, и вскоре я начинаю дрожать, пытаясь удержать свои толчки, потому что она дико вжимается в меня, повторяя, как она близко, как сильно ей нравится, как я дергаю ее за волосы, как приятно, когда ее нуждающуюся киску трахает мой толстый, великолепный член. Мои ноги начинают дрожать, когда в поле моего зрения появляются переливающиеся белые полосы. Это так приятно.
Она чувствуется так хорошо.
Мы так хороши.
— Мне нужно, чтобы ты обняла меня прямо сейчас, хорошо, Джи? — умоляю я, дергая ее за волосы, чтобы глубже проникнуть в нее.
Она дергает головой, отвергая мой призыв.
Я хватаю ее за щеки и щиплю за них, чтобы поднять ее лицо вверх. Я все еще не могу видеть ее, чтобы понять, насколько она прекрасно разрушена, но я чувствую это по тому, как она дрожит вокруг меня, и слышу это в ее отрывистом дыхании. Обычно я занимаю более агрессивную позицию, но я так отчаянно нуждаюсь в освобождении, что это даже не смешно, и все, что я могу сделать, это хныкать:
— Пожалуйста. Пожалуйста, кончи для меня.
— Черт. Больше. Умоляй меня еще. У тебя это так хорошо, получается, — стонет она. И я это делаю. Я умоляю ее, хвалю ее, говорю ей, что я не смогу выдержать ни секунды, не чувствуя, как ее сперма проливается на меня. И с этими словами она хватает мою руку, лежащую у нее на груди, и опускает ее себе между ног.
— Черт, — кричит она, когда ее тело сжимается от удовольствия и обхватывает мой член со всех сторон, ее киска сокращается, вызывая мое освобождение. Я погружаюсь в глубины горячего, шелковистого рая, окутанный чистым блаженством ее тела.
Я произношу мольбу, что-то о том, что хочу ее, нуждаюсь в ней и следую за ней, кусая ее за плечо, чтобы удержаться от неуместного признания. Я молюсь, чтобы яд от моего укуса каким-то образом просочился в ее кровь и заразил ее безответной влюбленностью, которую я испытываю.
Целых десять секунд я бессмертен, купаюсь в свете ее ауры, не
