Зацепить 13-го - Уолш Хлоя

Дверь не открывалась. Тогда я подошел и сам открыл ее, готовый выплеснуть на Джоуи Линча всю скопившуюся злость, но в этот момент сзади послышался голос Шаннон.

— Джоуи? — сонно спросила она, показавшись в дверях гостиной.

Я заспешил к ней, чтобы сказать: «Иди в мою комнату и оставайся там», но брат перехватил ее раньше.

— Шан, пора ехать, — сказал он.

— Уже? — Ее глаза расширились в панике на мгновение, но тут же на лице появилось выражение обреченной покорности. — Ладно.

— Да. — Джоуи тяжело вздохнул. — Маме нужно помочь с мелкими.

— Она может остаться, — торопливо предложил я. — Шаннон, ты можешь остаться.

— Нет, нам надо ехать, — возразил Джоуи. Он обнял сестру за плечо и вывел из моего дома. — Спасибо за помощь, Кавана.

Взвинченный, я вышел за ними.

— Спасибо, Джонни, — прошептала Шаннон, грустно посмотрев на меня. — За все.

Брат неумолимо вел ее к машине.

— Шаннон, ты вовсе не должна…

— Идем, Шан, — перебил меня Джоуи. — Нам надо ехать домой.

— Как мама? — спросила Шаннон, подходя к пассажирской дверце.

— Она оправится, — ответил Джоуи. — Но нам надо ехать домой.

Сам не знаю, почему ноги понесли меня к пассажирской дверце, однако так оно и было.

Я мог лишь беспомощно смотреть, как брат усадил ее в машину, захлопнул дверцу, а затем обогнул капот, чтобы сесть самому.

— Пока, Джонни, — прошептала Шаннон.

Джоуи завел мотор.

Шаннон потянулась к ручке, чтобы закрыть дверцу, но я удержал дверцу с внешней стороны.

Шаннон посмотрела на меня своими большими синими глазами.

Останься.

Останься со мной, Шаннон.

Я позабочусь о твоей безопасности…

— Пока, Шаннон, — сказал я вместо этого и с величайшей неохотой, к которой примешивалось сожаление, захлопнул дверцу.

Джоуи резко рванул с места. Машина завихляла на мокром гравии и понеслась к воротам.

Я стоял под проливным дождем и смотрел, как он увозит ее от меня.

39. Две новости: плохая и ужасная

— Ты тоже это чувствуешь? — отрывисто спросил Джоуи.

Брат сжимал руль так, что у него побелели костяшки пальцев, когда мы миновали въездные ворота дома Джонни Каваны.

— Чувствую что? — сдавленно спросила я.

Джоуи посмотрел мне в глаза и дал понять, что я не одинока в своих нечестивых мыслях.

— Облегчение, — произнес он.

Я кивнула, ненавидя себя, но я правда чувствовала облегчение.

И брат тоже.

— С ней все нормально? — спросила я, когда вновь смогла говорить.

— Да вроде бы.

— Неужели все так и было? — прошептала я, чувствуя подступившие слезы отвращения и ненависти к себе. — Она провела в больнице все выходные, а мы и не знали?

И вновь брат сухо кивнул.

— Джоуи, — всхлипнула я. — Она же была там одна.

— Она была с ним, — процедил сквозь зубы Джоуи. — Они были вместе, а сейчас он дома.

— Что нам делать? — спросила я. Мне хотелось, чтобы у брата нашлись ответы, которых не было у меня.

— Не знаю, — наконец ответил он, и у него дрогнул голос. — Шаннон, я уже не знаю, что нам делать.

— Все нормально, — заставила себя произнести я. — Ты и не должен знать. Тебе же всего восемнадцать.

— Шан, я не могу туда возвращаться, — наконец признался он. Судя по лицу, он чувствовал себя предельно виноватым. — Я больше не могу так жить.

— Знаю, — ответила я, боясь, что потеряю сознание от его слов.

Однажды я уже такое слышала.

От Даррена.

— Думаю, нам стоит подумать о том, что сказала Ифа, — продолжал Джоуи, голос которого был густо пропитан эмоциями.

— А что сказала Ифа? — Я замерла от ужаса.

— Обратиться в полицию.

— Ты, наверное, шутишь, — подытожила я.

Джоуи посмотрел на меня виноватым взглядом, но не ответил.

— Я не собираюсь ни в приют, ни в приемную семью, — выпалила я, чувствуя, что меня предали. — Тебе-то что? Ты можешь жить как пожелаешь. Ты можешь хлопнуть дверью и уйти. А меня отправят в интернат!

— Шаннон, вчера ночью Ифа говорила о моем будущем, и в ее словах было много здравого смысла.

— О твоем будущем, — сухо подчеркнула я.

— Не только о моем, Шаннон, — громко застонал Джоуи. — О будущем всех нас.

— После того, что случилось с Дарреном, как ты вообще можешь думать об этом? Я своим ушам не верю! — крикнула я, теряя контроль над своими чувствами. — Джоуи, как ты можешь думать о таком будущем для нас?

Отец терроризировал меня.

Избивал.

Я жила в постоянном страхе.

Но он никогда не трогал меня так.

Он ни разу не пытался меня изнасиловать.

А Даррена насиловали месяцами, снова и снова, пока чуть не убили его.

Спустя годы я читала записи о том, что с ним случилось.

Я знала все об операциях, которые ему пришлось пережить, чтобы восстановиться после всех издевательств, что творили с ним эти сволочи.

И теперь Джоуи был готов рискнуть мной и младшими братьями?

Возвращайся.

Требуй, чтобы Джоуи развернул машину и отвез тебя к Джонни.

Возвращайся к нему.

Расскажи ему.

Расскажи Джонни все, и пусть он тебе поможет.

Он говорил, что готов тебе помочь.

Нет, идиотка, он не сможет тебе помочь.

И никто не сможет.

Твой родной брат готов откреститься от тебя!

— Если хочешь уйти из дома, так уходи! — выкрикнула я, а по щекам потекли горячие слезы. — Собери вещи и оставь нас. Уходи к Ифе, и живите свою прекрасную жизнь, а я буду защищать мальчишек.

— Ты не можешь защитить даже себя! — заревел Джоуи. — Я тебя защищаю, Шаннон. Я. Это я пытаюсь смягчить гребаные удары, но они продолжают сыпаться.

— Тогда, может, вам с отцом повезет, ты уйдешь, а он в следующий раз прикончит меня, — сквозь рыдания прошипела я. — Тебя это избавит от беспокойства, а ему сэкономит силы.

— Не смей такое говорить, Шаннон! — рявкнул Джоуи, ударив кулаком по рулю.

— Почему? — выдавила я, задыхаясь. — Это правда.

— Шаннон, подыши, — уже мягче попросил Джоуи. Он помассировал мне спину. — Давай. Вдох, выдох.

Я не могла.

Я не могла сделать чертов вздох.

Наклонившись вперед, я отчаянно пыталась втянуть воздух в легкие.

— Вот и умница, — похвалил Джоуи. Он управлял машиной одной рукой, а другой продолжал гладить мне спину. — Медленно и плавно.

Когда мы подъехали к дому, я более или менее успокоилась и сумела восстановить дыхание.

Несколько минут мы сидели в машине и смотрели на отцовскую, припаркованную у дома.

Я не хотела идти в этот дом.

И Джоуи тоже не хотел.

Мы оба были в полной заднице.

«Нет, это ты в заднице, — мысленно поправила я себя. — А твой брат выпутается…»

— Шаннон.

Голос Джоуи отвлек меня от мыслей.

Я не повернулась к нему.

И не ответила.

— Ты меня слушаешь? — спросил брат.

Я вяло кивнула, продолжая смотреть на ненавистную машину.

— Когда он в следующий раз вздумает тебя бить, я хочу, чтобы ты дала отпор.

Я сжалась.

— Ты меня слышишь?

Я кивнула.

— Шаннон, если он снова дотронется до тебя, хватай самый острый нож, какой попадется, и вонзай ему прямо в сердце.

Шмыгая носом, я повернулась к брату:

— А ты не вернешься?

Джоуи молча смотрел на меня, и в глазах у него стояли слезы.

— Не могу, — прошептал он, и по щеке брата покатилась слезинка. — Если я вернусь в этот дом, я убью их обоих.

Он говорил правду, я читала это по его лицу, и тогда я отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу.

— До свидания, Джоуи, — оцепенело прошептала я, вылезла из машины и пошла в дом.

40. Линии и бульдозеры

В понедельник утром настроение у меня было ужасное, отчасти из-за адской боли, но в основном из-за бессонной ночи.