Королева Тьмы - Энн Бишоп

Разумеется, женщина давно достигла возраста, в котором не слишком значительные события проскальзывают незамеченными. Но для любого из описанных происшествий имелось разумное объяснение. Припасы могли заканчиваться, а пополнять их забывали. Юная Жрица-ученица, возможно, обзавелась любовником, и это их голоса раздавались поздно ночью. Врата…

Вот что обеспокоило Мортона больше всего — и Карлу тоже. Возможно, отдельные терриллианцы предпочитали использовать Врата в Иннее, вместо того чтобы отправляться на ярмарку услужения? Всегда находились несколько удачливых смельчаков, которые, то ли следуя интуиции, то ли инстинкту, ухитрялись зажечь черные свечи в нужном порядке и произнести верные слова, чтобы открыть Врата между Королевствами. В легендах особо упоминалось, что сила, заключенная в этих древних местах, иногда могла распознать дух, которому нужно вернуться домой, и открыть для него путь в нужное Королевство вне зависимости от того, знал беглец заклинание или нет. Вероятнее всего, переправившийся через Врата подобным образом человек обнаружил ключ в какой-нибудь старинной рукописи, посвященной Ремеслу. Однако, разумеется, из веры в интуицию и силу духа выходила куда более интересная история.

Значит, нужно отправиться в маленькую деревню неподалеку от границы с арсерианцами и побеседовать с Жрицей.

Мортон проверил карманы, желая убедиться, что он ничего не забыл — чистый платок и несколько серебряных марок, чтобы оплатить еду и ночлег в таверне. Легчайшим касанием силы он убедился, что Опал по-прежнему связан с Кольцом Чести, охватывавшим его половой орган.

Мортон улыбнулся. С тех пор как Джанелль подарила ковену похожие Кольца, мужчины, входящие в Первый Круг, по молчаливому соглашению начали носить свои постоянно. Этот новый способ определить настроение женщины донельзя раздражал ведьм и приносил огромное удовлетворение Князьям и Предводителям.

Мортон задержался у двери и покачал головой. Не было ни малейшей необходимости беспокоить Карлу. Он тихо отправится в деревню, побеседует с Жрицей и доложит о происходящем своей кузине.

Кроме того, вспомнил Мортон, выходя из особняка, давно ставшего резиденцией Королевы, лунные дни Карлы в этот раз причинили ей куда больше беспокойства, чем обычно. К тому же всю зиму ее мучили мелкие недомогания — то насморк, то боль в суставах, то легкая форма гриппа. Две Целительницы, служившие при ее дворе, не сумели отыскать никаких причин для столь внезапной уязвимости организма. Они предположили, что, возможно, Королева слишком много работает и мало отдыхает. Но Карла высмеяла их, напомнив, что она и сама Целительница, да к тому же носит Серый Камень. Если бы что-то было не так с ней, разве она бы не почувствовала это первой?

Разумеется, в обычное время Мортону бы и в голову не пришло сомневаться в ее словах. Однако, управляя Краем, в котором до сих пор остались люди, поддерживающие лорда Гобарта и разделяющие его представления о подходящем укладе жизни Крови, Карла могла на многое закрыть глаза, чтобы казаться неуязвимой. И все же, если бы это были признаки более серьезной болезни, Королева рассказала бы ему, верно? Она не стала бы прибегать к Ремеслу, чтобы скрыть симптомы от других Целительниц, вместо того чтобы получить помощь, так ведь?

Прекрасно зная ответ на оба этих вопроса, Мортон выругался. Что ж, Джанелль как раз отправилась в весеннее путешествие по Краям и через пару дней окажется в Шэльте. Можно будет передать ей сообщение через Кхардеена, официально потребовав ее услуг как Целительницы от имени Карлы.

Придя к этому решению, Мортон вскочил на один из Ветров и помчался по ментальной нити сквозь Тьму к деревеньке, где жила Жрица.

Несмотря на раздраженное ворчанье своего котенка, начавшего проявлять нетерпеливость, Каэлас мерно трусил дальше. В конце концов, малыш еще в два раза меньше его самого и на каждый его шаг делает два своих. Однако даже на такой скорости КаэАскави то и дело приходилось бежать, догоняя отца.

Небольшое путешествие приносило Каэласу огромное удовольствие, потому что ему не представилось возможности узнать собственного отца. Это было не принято в арсерианском обществе. Маленький ковен арсерианских ведьм селился как можно теснее, в соседних норах или пещерах, чтобы защищать друг друга и практиковать Ремесло, делясь знаниями с Сестрами. Но самцы оставались на внешнем периметре и считались угрозой, как только рождались котята.

Верно, арсерианские коты, не принадлежащие к родству, нередко убивали собственных котят, и даже сущность Крови не всегда подавляла их жестокие инстинкты. Однако самцы вроде него сожалели об этом исключении и обижались на самок — и в особенности Верховные Князья, которым позволяли оставлять мясо у логова подруги и наблюдать за своими котятами издали, однако никогда не разрешали играть с ними или хотя бы обучать малышей охоте и Ремеслу.

Будучи выращенным Леди и проведя большую часть жизни среди ее человеческой семьи, Каэлас больше других сожалел о собственном исключении из жизни котенка. Других самцов никто не отгонял от детенышей. Особенно человеческих. Им разрешалось играть со своими котятами, причесывать их и обучать.

Поэтому через некоторое время после того, как родился котенок Люцивара, он привел в Зал свою подругу. Она с легкостью узнала в эйрианце хищника, даже несмотря на то, что он ходил на двух ногах и обладал огромными крыльями. Подруга Каэласа наблюдала за тем, как Люцивар обращается со своим малышом. Наблюдала за Повелителем. И заметила, что человеческая кошка и сама Леди одобряли то, что человеческий котенок находится на попечении взрослого самца.

Из-за этого визита, а также потому, что Леди оказала им честь, дав имя их котенку, которое на Древнем языке означало Белая гора, подруга Каэласа, правда неохотно и с беспокойством, но позволила ему войти в логово вскоре после рождения КаэАскави.

Поэтому его котенок учился арсерианским методам охоты и человеческим обычаям, которым кота тихо и незаметно обучил сам Люцивар. Такое отношение отца к людям вызвало в КаэАскави к ним острый интерес, который в итоге и послужил причиной этого путешествия.

Отправляясь на одинокие прогулки, котенок как-то раз забрел слишком далеко на человеческие земли в Иннее и обнаружил небольшую деревню, где и повстречал одну человеческую кошечку. Однако вместо того, чтобы испугаться большого хищника, она пришла в восторг, и они подружились. После многочисленных тайных встреч на протяжении всего лета и начала зимы кошки — и человеческая, и арсерианская — узнали об их дружбе. И обе не были довольны.