Медный король - Марина Дяченко

– Ты ранен…

– Был! И не ищи отговорок, она и моя жена тоже! Почему нам не пройтись вдвоем – просто погулять? Просто?

Развияр видел, как Яска растерялась.

Он видел, как блестят глаза у Лукса, и как его смуглая кожа становится еще темнее от прилившего румянца.

Он огляделся. Головорезы прислушивались к их словам. Конечно, потянутся следом: будут надзирать, но и помогут в случае опасности. Лукс в чем-то прав; при мысли об их будущей прогулке у Развияра будто распрямилась в груди железная лента с заостренными краями.

– Идите, если хотите, – сказал он сухо.

Яска колебалась. Лукс подхватил ее под руку и буквально потащил вверх по горам; на боках у него покачивались клинки в ножнах. Мы так и не научились парному бою, подумал Развияр. Со щитами… Прикрываться от стрел… Из всадников на зверуинах получаются отличные охотники на крылам…

Вечерело. Замок стоял, величественный и жалкий в своей заброшенности. Развияр знал, что попытки отыскать подземные и скальные ходы ни к чему не привели: везде были только завалы, где природные, а где и рукотворные. Защитники развалин не желали удара в спину.

Где похоронили властелина, подумал Развияр с тоской. Что стало с его могилой? «Медный король, Медный король»…

Развияр двумя ладонями потер уши. Ему было холодно, с каждой минутой все холоднее. В такие минуты – бездеятельности, оцепенения – ему всегда приходила в голову одна и та же мысль. И сейчас, сидя на камне, он механически начал перебирать в уме все, что у него есть, пытаясь отыскать что-то по-настоящему дорогое.

Ох, как хорошо было бы ползти в пустыне, умирая от жажды, и найти родник. И принести его в жертву Медному королю, смеясь от счастья потрескавшимся ртом. Как дрожал голос у властелина, как тряслась его рука…

Солнце давно опустилось за горы. В сумерках окрестности замка на миг сделались знакомыми – такими, какими их помнил Развияр. Вот тропа, по которой гонял его сотник Бран с мешком камней за плечами. А там дальше стоял сарай, где хранились инструменты – кирки, лопаты, блоки и цепи, коромысла. А если задрать голову, можно разглядеть окно Восточной темницы, где он провел много ночей, вспоминая лес, дом, отца и мать.

Развияр зажмурил глаза, пытаясь хоть краешком, хоть обрывком вернуть эти воспоминания. Но не видел ни леса, ни белок, ни светлячков – только пепелище. Только развалины.

– Медный король! – прошептал он сквозь зубы.

Желание немедленно принести что-нибудь в жертву, измениться, осветиться изнутри было таким сильным, как голод и жажда. Он уставился на свои ладони: что? Что у него есть?!

– Посиживаешь, секретчик?

Он узнал голос Дол-Шерта и не стал оборачиваться. Бывший моряк подошел вразвалку – под сапогами поскрипывали камушки.

– Твоя-то баба целуется с получеловеком, – сказал Дол-Шерт с нескрываемым удовольствием. – То-то я смотрю…

Развияр молчал.

– У зверя причиндалы побольше твоих, – Дол-Шерт громко зевнул. – А у тяглового рогача, примером, еще больше. Что, она у тебя на четвероногих западает?

Развияр молчал.

– Придумал, как войти в замок? – мягко спросил Дол-Шерт.

Развияр молчал.

– Думай, – ласково предложил Дол-Шерт и отошел. Развияр слышал, как удаляется хруст камней под его ногами. Посмотрел на свою руку, сжатую в кулак: между пальцами выступила кровь. Острый камушек, стиснутый в ладони, глубоко поранил кожу.

Быстро смеркалось.

– Развияр!

Он обернулся.

Перелетая с камня на камень, сбегая по непроходимому склону легко, как могут только вода и зверуины, к нему мчался Лукс. Яска сидела верхом; щеки у нее были ярко-красными – не то от бешеной скачки по горам, не то еще от чего-то. Лукс подскочил к Развияру и встал как вкопанный – того обдало горячим ветром, смешанным запахом их тел. Хорошо, что в полумраке Яска не видела его лица. А Лукс…

– Пойдем с нами, – быстро сказала девушка. – Пожалуйста. Пойдем.

Небо, пригаснув до бледно-опалового цвета, будто передумало темнеть и затаилось, выпустив три-четыре ярких звезды. Зубчатые верхушки гор обрамляли его, как спокойное озеро.

Лукс шел впереди, по-прежнему неся на спине Яску. Развияр пробирался следом. Вслед что-то кричали головорезы Дол-Шерта: сперва угрожали и велели остановиться, потом кинулись нагонять, не упуская подопечных из виду. К ним подтягивалась подмога.

– Что там? – сварливо спросил Развияр.

– Дым! – выкрикнула Яска. – Нам туда, Лукс! Левее!

Развияр вдруг узнал это место. Вот вышка, на которой когда-то сидел лучник. Вот поворот дороги, за которым замок скрывается из виду.

– Дым? Где?!

– Там! Выше!

Теперь Развияр и сам чувствовал этот запах. Мельком вспомнил рассказ плотогона Яшмы: нашел в развалинах чашку, видел дым высоко по склону…

– Ты должен посмотреть, – сказала Яска, тяжело дыша. – Мы не подходили близко… Ты должен сам…

Лукс вдруг припал к земле всеми четырьмя лапами. Яску бросило ему на спину.

– Богиня Воф, – Лукс содрогнулся от головы до кончика хвоста. – Я не пойду туда. Это же…

Он смотрел вперед, туда, где в сумерках виднелся столб черного дыма.

– Да, – сказал Развияр, чувствуя, как к нему возвращаются силы. – Кто нашел? Ты, Яска?

Он сжал ее так, что она запищала:

– Пусти!

– Ваше могущество…

– Пусти, дурак!

Лукс сглотнул:

– Я… не пойду туда. Не люблю их.

– Подожди здесь. Яска, ты тоже.

– Я пойду с тобой! Я это нашла…

– Подожди здесь.

Новое гнездо обнаружилось рядом со старым – ниже на один поворот дороги. Не было ни камней, какими обычно обкладывают яму огневухи, ни блоков, ни цепей, ни охранников; Развияр задержал дыхание, прикрыл лицо рукой и заглянул вниз, в яму, в гнездо.

Глаза сразу же начали слезиться от дыма и жара. Моргая и смахивая слезы, Развияр увидел маленькую, тощую, с длинным хвостом птичку, похожую на большого черкуна. По ее перьям бегали искры. Она сидела, развернув огромные прозрачные крылья – прикрывала кладку из трех яиц, раскаленных докрасна, похожих на большие уродливые головы.

Развияр выпрямился, чувствуя, что не хватает воздуха. Отполз в сторону, отдышался. Ни одной мысли не было в голове, только стучала кровь.

Он оторвал лоскут от плаща и обвязал лицо. Задержал дыхание и снова склонился над гнездом. Длинный меч гекса доставал почти до самого дна.

Развияр навалился грудью на горячие, прокопченные камни. Острием меча выкатил яйцо из-под крыла раскаленной птицы; та сидела, не двигаясь, только следя за Развияром парой больших, огненно-красных, с виду влажных глаз.

– С-спасибо, – пробормотал Развияр в тряпку, закрывающую лицо. Закашлялся: ткань не защищала от дыма. Щурясь, несильно ударил мечом. Яйцо не поддалось; оно было, наверное, слишком маленькое, слишком недавно огневуха его снесла, и личинка не успела развиться…