Под властью отчаяния. Часть 1: Химера - Магдалена Уинклер

Теперь Эльфрида стояла за его спиной, теперь он уже точно никуда не мог деться. Одновременно Йенсу хотелось вывалить всё честно, рассказать всё-всё-всё до самой последней капли, потому что Пауэлл — его самый близкий и единственный, должно быть, друг, потому что она никогда не ругала и всегда принимала таким, какой есть, прекрасно зная каждый недостаток. Но в этот раз всё было иначе, и Ольсен был почти уверен, что Эльфрида не поймёт. Так же, к слову, как не понимал он, когда Пауэлл ныла о Гловере.

Скажет тоже самое, что говорил он: «Женщина, которая так к тебе относится, тебе не нужна». Да Йенс маленький что ли? Прекрасно понимал, что отношения с Эрикой были нездоровыми, странными, да и вообще больными какими-то. Но Йоханесс точно знал, что нужна. Она такая ему нужна. И Эльфрида точно в Ольсене разочаруется, потому что сочтёт его ненормальным, потому что распахнёт глаза от шока. Пускай её отношения с Гловером тоже сомнительны, но у Пауэлл просто синдром спасателя какой-то, да и тянет её на мужчин старше, что поделаешь? В целом и в общем, она совершенно нормальная и обычная девушка. И Эрика и Йенс с их совершенно ненормальными и непонятными отношениями могут только напугать Фриду.

Да и получается же, что Ольсен сделал выбор в пользу Ричардсон. А кому приятно будет такое слышать? Не почувствует ли себя так, словно её променяли, предали, бросили? Почти ведь так всё и выглядит со стороны.

— Делаешь вид, что не услышал? Или ты даже говорить со мной не хочешь? — с ноткой обиды в голосе спросила Эльфрида, и Йенс резко обернулся. Расстраивать подругу ещё сильнее в его планы точно не входило.

— Не говори ерунды, — потряс головой Ольсен, пытаясь не выдавать своего беспокойства. — Я… я не ожидал тебя встретить.

Пауэлл стояла прямо возле двери, облокачиваясь спиной о кирпичную стену здания. Как Йенс вообще не заметил её сразу? На лице Фриды было трагическое выражение лица, но она с искренним старанием пыталась этого не выдавать и казаться равнодушной. Жаль, что Ольсен слишком хорошо её знал и даже видел, как несчастная девчонка плачет из-за неразделённой любви и блюёт, потому что перепила алкоголя. Всё с ним же, кстати. В руках девушка действительно сжимала зонтик.

— Не ожидал меня встретить больше никогда, да? Вернее, надеялся больше никогда не встречать, — прикусив губу, спросила Фрида. Она принципиально не смотрела Йенсу в глаза, что выдавало её больше всего.

— Ну нет же, что ты такое говоришь? — вздохнул Ольсен. — Фрида, давай поговорим не здесь? Тут люди… и мои коллеги, выдумают ещё что.

— Ладно. Тогда мы пойдём в паб, — решительно произнесла Пауэлл, подняв, наконец, свои глаза. Горечь с примесью гнева сверкнула неясным светом. — Откажешься сейчас — и я больше не буду тебе докучать, — она фыркнула и снова отвернулась.

— Хорошо, пошли, — прохрипел Йоханесс, после чего выдрал у Эльфриды из рук зонтик, чтобы нести его над ними, и повёл рядом с собой к ближайшему пабу, где они когда-то проводили время вместе.

В конце концов, несмотря ни на что, Ольсен не хотел бы терять Фриду. Обстоятельства требовали вести его иначе, и мужчина чувствовал себя мечущимся между двух огней. Эрика была его мечтой, недосягаемо прекрасной, была его великой любовью, и Йоханесс старательно пытался заслужить её доверия, выстраивал свою модель поведения вокруг её прихотей и её одобрения, но Фрида… это несправедливо. Бросать подругу. Ричардсон говорила только про ключ и появления дома, и, по сути, Ольсен не нарушал её требований. Но всё равно на душе было неспокойно. Блядь, даже сейчас Йенс думает о том, как отреагирует Эрика, если узнает, а не о том, как чувствует себя Фрида! Какого хуя…

Сама же Пауэлл не сильно сопротивлялась, потом ей даже пришлось взять Ольсена под руку, чтобы идти под одним зонтом было удобнее. Эльфрида всегда была ведомой, никогда не умела долго обижаться и слишком сильно зависела от других людей.

Это был самый неловкий вечер в жизни Йенса. Идти под одним зонтом было странно, хотя раньше никогда не вызывало никаких проблем. В пабе они сели подальше от других людей рядом друг с другом и некоторое время просто молчали, ожидая свой заказ. Эльфрида всегда была неугомонной, и заставить её заткнуться — самое невозможное в мире занятие. Тишина ощущалась странно и неправильно. Йенсу просто хотелось, чтобы она сказала уже хоть что-нибудь. Пускай даже уродом назовёт. Он с грустью отметил, что Пауэлл даже никогда его не оскорбляла.

Когда подали пиво в высоком стакане, Эльфрида залпом выдула чуть ли не половину. Она вела себя так, когда только-только рассталась с Гловером. Какой невозможной Пауэлл была в то время! Страдала невозможно, пила, ругалась и рыдала. И Йенс чувствовал за неё огромную ответственность, хоть и знакомы были не слишком долго. В конце концов, девка же — мелкая, с уставшим лицом и большими грустными глазами. Так ещё и из-за твоего тупого родственника ревёт. Сейчас Ольсен тоже чувствовал ответственность, но уже из-за того, что в таком её состоянии был виноват он сам.

— Я ждала, когда ты объяснишь мне хоть что-нибудь, — наконец, поставив стакан в сторону, произнесла Эльфрида. — Я думала, что тебе нужно время. Но ты молчал. И продолжаешь молчать. И как же это бесит! — а ещё Пауэлл очень быстро пьянела и вела себя неконтролируемо. Йоханесс тяжело вздохнул. Заслужил. — Я думала, что дело во мне, что это я что-то сделала не так. Но что именно я сделала не так?! Я не понимаю! Я вообще не понимаю, что у тебя на уме в последнее время! Ты стал другим! Раньше ты постоянно ныл мне, если тебе что не нравилось. А тебе не нравилось всё. Твои коллеги, твоя работа, тот кофе, девушка, которая тебя случайно толкнула в магазине, твой сломавшийся телефон. А сейчас ты молчишь! Ты больше мне не доверяешь? Или… или я стала тебе не нужна? — Ольсен открыл рот, чтобы уже начать оправдываться, но Фрида не позволила ему этого сделать. На её глазах застыли слёзы, но решимости в голосе не поубавилось. — Не говори ничего! Я всё понимаю! Вы все так делаете. Сначала я нужна всем, сначала вы все рядом, говорите, что я хорошая и понимающая, что на меня можно положиться. А потом бросаете! Потому что я всегда буду и была всего лишь Эльфридой. Та, которая всегда поможет, та, которая сделает всё, что попросят, та, которая переживает слишком много, та,