Затаив дыхание - Адам Торп

— У меня нет любовницы.

Опершись на локти, Милли опустила верхнюю часть тела еще ниже и положила голову на пол. Теперь ягодицы возвышались двумя большими бледными дынями. На правой краснел прыщ.

— Пожалуйста, — торопила его Милли. — Ну, пожалуйста.

Прохожим обзор закрывают шкафы и полки возле окна, прикинул Джек, но дело куда хуже, если кто-нибудь вздумает заглянуть в дом с холма по другую сторону улицы; к вечеру там в кустах любят собираться девчонки-школьницы: курят, хихикают и сплетничают. А вдруг одна из них влезет на дерево? Но ей понадобится бинокль. Ошеломленный, испуганный, но уже возбужденный, Джек согнулся, стал на колени и стянул с себя брюки вместе с трусами.

— Не туда! — вскрикнула она и, протянув руку, направила его мимо хлопчатобумажной веревочки в нужное отверстие. — Мы же делаем мне ребеночка! Боже ты мой, мы же делаем ребеночка!

По улице, болтая и смеясь, прошла группа людей; казалось, их каблуки топают прямо по кухне. Слава Богу, никто не заглянул в окно. Стоя на коленях, Джек как можно ниже склонил голову. Милли вскрикивала и стонала, даже не пытаясь сдержаться, а он, чувствуя, как его сжимают влагалищные мышцы, ускорял темп. Он был уже сильно возбужден и получал немалое удовольствие.

И тут в окне он увидел Эдварда Кокрина.

Эдвард махал ему с улицы, держа в другой руке сумку из винного магазина «Оддбинз».

— Что случилось? — выдохнула Милли.

— Там Эдвард.

— Не обращай внимания. Ох, как здорово! Ну же, дорогой, кончай!

— Не могу. Вот уставился, черт его дери.

— Ах, как хорошо, останься, не выходи, золото мое! Адреналин сработал! Чувство опасности! Саблезубый тигр. Погладь мне груди! Погладь!

Джек сдержанно кивнул Эдварду, не меняя неловкой скрюченной позы и обхватив измазанными маслом и отдающими рыбой ладонями груди жены; он все еще двигался в ней, только темп убавил — чтобы верхняя часть тела, которая, по его расчетам, только и видна Эдварду, оставалась неподвижной. Сосед, однако, был явно озадачен. Наверно, хорошо нагрузился во «Фляге», своем любимом кабаке. Что, если Эдвард подойдет к входной двери и заглянет в окно возле крыльца? Кошмар.

— Ну, дорогой! Давай, кончай!

— Кокрин все еще там, — почти не шевеля губами, прошипел Джек. — Поднял вверх сумку со спиртным. Наверно, приглашает нас зайти.

— А ты кончай, глядя на него! Вся опасность в нем! И адреналин от него! Он и есть саблезубый тигр!

Она протянула между ног руку и кончиками пальцев сыграла на его яичках несколько арпеджио — настолько восхитительных, что его смущение стало таять. Удивляясь собственному самообладанию, он учтиво покачал головой и одними губами произнес: «Нет». В ту же секунду Милли издала глубокий стон, содрогнулась всем телом и уронила голову на руки.

— А ты-то кончил?

— Почти.

У него ломило поясницу. Он все же не гимнаст.

— О, мой дорогой!

Милли так мощно вращала задом, что Джек с трудом сохранял равновесие; где уж тут держать голову и плечи в полной неподвижности.

— Осемени меня своим семенем, наполни до краев!

Эдвард уныло пожал плечами; в ту минуту он был очень похож на Тони Ханкока [118].

— Я уже почти кончаю. Не вертись так.

Вдруг, неожиданно для себя, он дернулся и выскользнул из нее; она попыталась запихнуть его обратно, — и тут все их надежды выплеснулись ей в ладонь.

Глава восьмая

На следующее утро он сидел в кабинете, глядя в пространство; в груди зияла пустота. Его оцепенение прервал звонок в дверь.

На пороге стоял Эдвард Кокрин, уже без сумки из «Оддбинз». Часы показывали десять утра, но Эдвард был явно навеселе.

— Ты ее все-таки открыл?

— Ты о чем?

— О бутылке, о чем же еще! Пробка, что ли, тугая попалась? А может, рука ослабла? Винцо наверняка было славное. Я в таких случаях использую вакуумный насос.

— Славное, но не очень, Эдвард.

— Хуже нет распивать хорошую бутылочку в одиночку. А я было поначалу решил, что ты жену трахаешь — аж весь скрючился.

— Слушай, я сейчас работаю…

— Ты за ней смотри в оба. Не то останешься с носом, как я. Будешь пить в одиночку. Всё — в одиночку. У меня — гляди — руки не слабые. — Издав отвратительный смешок, Эдвард заговорил вдруг с выговором итонского выпускника пятидесятых годов. — Кстати, в любой момент можешь сдать мне ее напрокат. Она ведь жутко аппетитная, а тебе и невдомек. Кто произвел на свет трех пригожих ребятишек? Я! Без проблем. Уж по этой части недостатков — ноль.

— Слушай, Эдвард, прости мою прямоту, но ты даже на забавного клоуна уже не тянешь. Обыкновенный хам, блин, и точка.

Джек раздраженно захлопнул дверь. Перед носом у соседа! — досадовал он на себя, расхаживая взад и вперед по кабинету. Еще и облаял Кокрина. Слово «недостатки» не выходило у него из головы.

Говард счел, что хитрость с замочной скважиной удалась на славу. Джек в этом не уверен. Нет, он, конечно, Яану не отец; вообще говоря, он и Кайе никто. Возможно, он несостоятелен во всем. Но это не мешает ему чувствовать свою причастность к этой истории.

Он немного опасается Кайи — кто знает, что у нее на уме? Стало быть, ему нужно участвовать в происходящем. Она приехала в Лондон, разыскала Говарда, вторглась в его мир, потому что надеялась — нет, точно знала, что встретит здесь его. В конце концов, у них состоялся разговор. Она сказала «возможно». Зачем? Это же вранье. Яан не имеет к нему никакого отношения. Он более прямой. Очень своеобразный. Его сын.

Нет, Яан — сын какого-то другого человека. Даже не бывшего мужа Кайи.

Джеку представилась длинная череда мужчин: шаркая ногами, они идут мимо нее. И он в их числе. Бредет, повесив голову. Один из многих.

— Я кое-что пропустил. Отчего она заплакала, а потом заговорила о правде и лжи? — позже спросил он Говарда.

— Да ни с того ни с сего, — ответил Говард. — Может быть, из-за моей шутки насчет ЦРУ. С иностранцами ведь никогда не знаешь, где у них больная мозоль. Между прочим, уходя, уже на пороге, она заявила, что непременно тебе позвонит. Насчет аккомпанирования Яану. Теперь ситуация сильно упростилась, правда? Никакой кровной связи. Сопутствующих потерь, как говорят юристы, удалось избежать. Скажи мне хоть спасибо, скотина ты неблагодарная.

— Спасибо, Говард.

Джек и не заметил, как проспал на диване полдня. Из забытья его вывел звонок телефона. От причудливого сновидения в памяти осталась лишь смутная картина бегства и вымазанных черной липкой гадостью лошадей. Джек откашлялся и взял трубку. Вопреки опасениям, звонила не Кайя, а его ученик Радж, щупленький двенадцатилетний гений из Индии, Джек занимается с ним по вторникам, но в этот вторник он про урок совершенно забыл. Радж, как и его учитель, обладает абсолютным слухом. Живет он в фешенебельном районе Чок-Фарм, на втором этаже, а на первом — шикарный магазин кулинарии и деликатесов, который принадлежит его родителям. Радж уже на крыльце, звонит по мобильнику, потому что ему никто не открывает дверь. А времени половина шестого, даже больше.