Мартлет и Змей - Олег Яковлев

Танкред в очередной раз перехитрил их, но не это сейчас заботило волшебника. Нужно снова попытаться пробиться к голосу разума сэра Уильяма. Теперь у Морана были доказательства. А саламандра коварно улыбалась в своей клетке…

– Вы не слушаете меня!

Моран Искряк схватил своего господина за руку, пытаясь остановить. Ладонь его накалилась, точно металлический бок котла, подогреваемого на огне, и граф ощутил легкий ожог.

– Я уже устал вам повторять. Все снова и снова! В сотый раз!

– Отстань, мерзкий чародеишка! – Сноббери выдернул руку и, потирая раскрасневшуюся кисть, вновь зашагал по главному коридору Бренхолла, распахивая все двери и обследуя комнату за комнатой.

Слуги пытались скрыться во тьме ходов и ниш, пажи бежали от графа, как от выпущенной из мешка кобры. Родственники мятежника Змея прятались от гнева захватчика в своих покоях. В одной из комнат дети так и вовсе забрались под кровать, а перед ними, словно осадный щит, встала высокая и стройная леди, в которой было столько решимости, что казалось странным, как столь худосочная фигура способна на такое.

– Не троньте их! – воскликнула она тоном, который был подобен прикосновению ледяных пальцев, схвативших тебя за подбородок. – Не троньте детей!

– Никто и не собирался их трогать, миледи. Где леди Софи?! Я ищу леди Софи.

– Она, должно быть, в своей комнате в угловой северо-восточной башне на третьем этаже, а что вы?..

Граф больше ее не слушал и бросился к лестнице, ведущей на третий этаж. Там на площадку выходила низенькая дверца. Моран не отставал, по-прежнему сжимая в руках клетку с саламандрой, которая утратила всю свою «огнистость» и сейчас напоминала горку угля с желтыми глазами. Волшебник мельтешил вокруг графа, то семеня шаг в шаг за лордом Сноббери, то идя перед ним задом наперед. Моран был то по правую руку, то по левую, и надоедал он сэру Уильяму, признаться, как назойливый овод, вьющийся над ухом.

– Вы не должны быть столь беспечны, господин! – молил он, преследуя графа Реггерского, не в силах отказаться от заведомо обреченного на провал намерения в чем-то убедить своего повелителя. – Прислушайтесь же! Я прекрасно знаю Танкреда! Я знаю образ его мышления! Теал – это заведенная механическая игрушка-головоломка, которую Огненный Змей подбрасывает неосторожному простаку. Лишь он один знает, как ее разгадать, а рекомого простака ждет погибельный взрыв, когда завод в ней закончится.

– Олаф убит! Ты ведь не забыл об этом, Моран? Полагаешь, барон с подобной легкостью пожертвовал бы братом? Этим своим извечным приспешником и соучастником всех мерзких злодеяний?

– Да что там Олаф?! Когда речь заходит о ловушках и силках, Танкреда ничего больше не заботит! – Только Моран Искряк имел право говорить все как есть своему сюзерену, не боясь его гнева. По крайней мере, так подразумевалось в идеале: то есть неудовольствие к себе он вызывал у сэра Уильяма регулярно. – Он умелый ловец птичек, господин. И сегодня Танкред поймал глупого – да простится мне! – самоуверенного зяблика.

– Ну, тогда уж и болтливую канарейку в придачу, не так ли? – Сноббери невесело усмехнулся. – Ты отстанешь наконец от меня со своими советами, со своими предчувствиями и пророчествами своей глупой ящерицы?! Бренхолл, замок Танкреда, наш. Королевский флаг вернулся на его шпили. Не стоит ли все это каких-то неясных опасений человека, который привык вздрагивать при малейшем дуновении ветерка и скрипе ставен? Я не боюсь призраков, Моран, и в приметы не особо верю. Кроме той, что говорит о зеркалах…

– И о черной кошке с тремя белыми полосками на боку, – услужливо подсказал маг. – А еще об оброненной игле, надетом задом наперед кафтане и…

– Достаточно, – оборвал волшебника граф. – Быть может, все это и так, но мне плевать на Танкреда и его всевозможные козни. Что мне может сделать одинокий бездомный безумец?

Тем более что, по совету назойливого Морана, граф уже отправил послание леди де Ванкур и получил от нее ответ: верные друзья короля при первой необходимости придут ему на помощь.

– Нельзя недооценивать…

– Замолчи, чтоб тебя… Надоело… И не смей входить за мной. – Граф шикнул на советника и распахнул дверь.

Леди Софи стояла у кровати, а руки ее были спрятаны под полупрозрачным атласным платком, но даже так было прекрасно видно, что пальцы ее дрожат.

– Софи… – негромко проговорил граф Сноббери. – Я должен…

– Сын… Мой сын. – Сейчас леди походила на уродливую куклу, половина лица которой застыла, как маска, а другая, дерганая и искаженная, исходила конвульсиями и спазмами. Она была безумна, и безумие в эти мгновения как раз перекатывалось через край. – Что вы сделали с моим сыном?..

– Софи, нет. – Граф подошел к ней и попытался обнять, но леди вырвалась из его рук.

– Что ты сделал с моим сыном, Уильям?!!

Женщина закричала с такими отчаянием и мукой, будто ее вспарывали сейчас ножом, лезвие которого вошло в ее плоть не слишком глубоко – недостаточно, чтобы она умерла, но вполне – для того, чтобы она ощутила всю полноту боли. Леди Софи бросилась к брату своего покойного мужа и попыталась впиться в его лицо ногтями. Он перехватил ее и с силой прижал к себе. Спустя несколько мгновений, с дикими судорогами ярость все же вышла из нее, как червь-паразит, и она обвисла в объятиях графа Сноббери.

– Это Олаф… – приговаривал сэр Уильям в самое ее ухо, и было неизвестно, слышит ли она его, воспринимает ли: она не реагировала, а голова ее свесилась с его локтя, руки обвисли, как будто она потеряла сознание. – Это все треклятый Олаф, выродок Бремер… Он убил моего племянника у меня на глазах… Убийца детей, падаль и душегуб. Но он заплатил за все, милая Софи. Поверь мне, молю тебя… Заплатил за то, что убил твоего сына, за то, что был ничтожеством, год за годом отравляющим жизнь окружающим. И перед гибелью своей он мучился. Ужасно мучился. Поверь мне, Софи.

– Правда? – Она вдруг подняла на него резкий, как выпад, взгляд. Странно, но сейчас в ее неимоверно сухих глазах не отражалось ничего. – Ты говоришь, заплатил? Говоришь, страдал? А заплатил он, милый Уилл, за то, что убил моего мужа и твоего брата Патрика? О, ты не знал об этом?! Так я тебе еще кое-что сейчас расскажу! Заплатил он за то, что благодаря его козням Каролина не могла зачать от тебя ребенка? За это он заплатил? Отвечай мне!

Граф отшатнулся от нее, в глазах его померкло, и он ринулся прочь. Выбежав из комнаты Софи, которая бросилась следом за ним, словно призрак-мститель, он захлопнул дверь и задвинул наружный засов – в этом замке везде были внешние запоры.