Лёха - Николай Берг

— Но поляки в той же Лодзи справились даже с опережением графика. И, самое интересное — там был отряд жидов. И они работали почти как люди.

— Ха–ха! Отлично сказано! Только это поляки работали почти как люди, а жиды — почти как поляки! Молодчина, надо будет запомнить! Только, малыш, русские, скорее всего, работать будут еще хуже.

— Потому что славяне — недочеловеки, так?

— Не совсем… знаешь, если бы я не работал тут, в России, я бы думал так же. Но тут немного другое… так просто не объяснить. Знаешь, если бы вдруг так случилось, что мы бы не разругались с русскими в тридцатые… — герр Генрих помолчал, потом махнул рукой в рыжей перчатке.

Вот за что я лично уважаю герра Ремлинга, так это за то, что в отличие от многих остальных ни разу от него не слышал подначек в смысле, что чехи — тоже славяне, тоже недочеловеки. И сейчас показалось, что что‑то именно такое у него на языке вертится. Чехи — это европейцы. А славяне — это всякая сволочь вроде сербов. И этих русских.

— А, ладно, чего там. Пошла вся эта тухлая политика в задницу. В общем, главное теперь — закончить войну до зимы. А на новых территориях, раз уж так все вышло — придется наводить жесткий порядок — закончил свою фразу герр Генрих.

— Говорят, армия уже наводит, особенно штурмовая полиция и спецвойска…

— Вздор! Они наводят глупость, а не порядок! Да, население тут — варвары. Жалеть их и церемониться с ними — незачем. Но нельзя их озлоблять. Злой русский — опасный русский. Его надо злить на работе, тогда он хорошо работает. А если его злить на войне — он хорошо воюет. Русского нельзя закармливать, во всех смыслах — он становится ленив и хитер. Это я говорю про всех этих русских, да. Хотя украинцы более ленивы и хитры — они мне чем‑то напоминают испанцев, разве что не такие горячие, но столь же ленивые. А азиаты — те еще и тупы и необразованы. Хотя и не все. Но это мелочи. Они все должны работать на благо Рейха! Для этого не надо их бесить, надо их заставлять работать.

— Но ведь именно это сейчас и делают — заставляют их работать…

— Чушь! Кто их заставляет? Спецвойска? Эти живодеры хороши в прифронтовой полосе, или в каких‑нибудь джунглях. В Азии. В Африке. А тут нужна администрация! Русские — по сути своей — скотина. И сами по себе, брошенные без управления — скатываются в полускотское состояние! Но под управлением — они могут делать вещи, которые способны поразить и европейца. И, что самое интересное — система управления уже есть! Эта система у Советов не сильно отличается от нашей. Она очень толково сделана, их система управления. И тут приходят эти наши дуболомы и давай все ломать!

— Но, как же — все? Даже эти их агрообъединения, как их… «колхос» - их же решено сохранять.

— Мелочи, Эммануил, мелочи! Они, эти идиоты, загоняют русских в положение скота! А это неправильно и неразумно! Русских надо эксплуатировать грамотно! Им надо дать почувствовать себя в Рейхе! Пусть они будут работниками у немцев, и постепенно те из них, что окажутся достойны — приобретут положение…

— Но… как же это? Они же низшая раса! Славяне…

— Хм… Славяне? Ну–ну… А знаешь ли ты… впрочем, ладно. Оставим это. Наплевать, в конце — концов. Может, ты и прав. Все равно придется сокращать численность здешнего населения. Главное это сделать грамотно. И не перестараться. Моему сыну на его будущей вилле в Крыму нужны хорошие работники… и смазливые служанки! — герр Генрих захохотал

— Ну, тебе‑то не откажут, и в Крыму землю дадут точно! А на меня Крыма явно не хватит — там столько желающих, а Крым не такой большой!

— Хо–хо, мальчик мой! Поверь, в этой стране есть места ничуть не хуже Крыма. А уж если ты решишь не просто отдыхать, а завести хозяйство… Тут такие земли, что не сравнить ни с чем!

— Ну… — я даже поморщился — Тут же все такое… тут все надо строить заново. Нет, я не спорю, ресурсов тут масса — те же леса… вон там, кстати, похоже, наш поворот… Так вот лесов тут полно, и земля… но тут надо все строить!

— Малыш… так это же прекрасно! Тут можно выстроить рай на земле! Без преувеличения! Даже здешние зимы не могут этот рай испортить — впрочем, на зиму можно уезжать куда‑нибудь на юг. А можно и не уезжать, в их зимах есть прелесть. Поверь, мне даже понравилось тут зимой. Я с одним русским даже построил мотоснегоход! Да, было время… Тут, малыш — действительно можно выстроить рай. К сожалению, эти земли достались не рачительным немцам, а ленивым и хитрым… гм… славянам. Так, вот кажется, тут. Достань‑ка еще разок карту!

Герр Генрих остановил машину у поворота на раскатанную песчаную дорогу, уходящую в лес.

— Так… Бро… Бротнянко… Счорсофка… Перфомайское… Ильитч… Язык вывихнуть можно, черт их раздери с такими названиями! Ничего, малыш, скоро все эти названия сменят на немецкие… Ага, да, точно — вот тут. Сейчас тринадцать километров через этот лес — главное не пропустить перекресток — впрочем, судя по карте, мы в него упремся. И потом еще чуть–чуть — и мы на месте! Где нас ждет почти целое и нетронутое депо! Итак, вперед?

— Генрих… а не опасно через лес? Если там бандиты…

— Вздор! В ближайших селах уже организовали отряды милиции… Толку от них мало, но они сообщают нашим, если что‑то заметят. Да и не было в этом районе крупных окружений, Эммануил, я все же не первый день на войне, уточнил перед выездом. Крупных отрядов русских быть не может, а одиночки сами готовы сдаться в плен. Я же говорю — оставленные сами с собой, без власти — русские стремительно скатываются вниз, теряют волю, и неспособны на сопротивление. Ну а если что…

Герр Генрих похлопал себя по боку. Да, стреляет он отлично. Он показывал мне свой парабеллум — купил его на свой первый крупный заработок на гонках. Версальская модель, или, как он говорит «Версальский ублюдок». Ствол короче, калибр гражданский, дитя послевоенных запретов Германии иметь нормальное оружие. Но внешне почти такой же, как был у него на фронте. Ностальгия, вроде того. И с этим пистолетом он был и в Африке и в Аргентине, и в прочих своих странствиях.

— Если хочешь, малыш, достань мой старый карабин. Впрочем, думаю, это лишнее. Да и мешаться он будет. Ладно, поехали! Пристегнись‑ка ремнем, а то вылетишь ненароком!

Вылететь из «Вандерера» проще простого, в этой машине отсутствуют двери. Такое интересное инженерное решение. Летняя машина, открытая. Поневоле задумаешься о том, что надо, надо заканчивать кампанию до зимы. Уже сейчас ездить холодно, а ведь еще осень только.

— Генрих, ты как‑то погрустнел, когда говорил, что войну надо закончить до зимы. Я что‑то упустил, что должен был заметить?

— Это всего лишь предположения. Да и вряд ли тебе будет интересно брюзжание старика.

— Брось кокетничать, дружище. Ты же знаешь, мне всегда интересно то, что ты говоришь — сказал я самую настоящую правду.

— Ты говорил о том, что техника у русских простая и примитивная. Это так. Но зато эту технику может делать любой рабочий. Что паршиво особенно — я разбирал их оружие. И знаешь, можно перемешать детали — оно после этого работает.

— Зачем перемешивать детали? — удивился я.

— Нас этому трюку научил ротный командир. Когда нас вывели с фронта на отдых, он показательно разобрал три трофейных винтовки Спрингфилда и оказалось, что каждая винтовка немного отличается от другой. Детали одной — не подходят к остальным. Умный был человек. Это показатель армии и промышленности — если детали оружия не взаимозаменяемы — армия паршивая. Один из показателей, конечно, но важный. Это нас здорово ободрило — и мы действительно били американцев, как маленьких детей, хотя у них была и жратва и боеприпасы вагонами и самолетов до черта. Если бы не удар в спину и прямое предательство — мы бы выиграли в Великой войне.

— То‑то ты сейчас так наплевательски отнесся к слухам, что Америка вот–вот объявит нам войну.

— Не только поэтому. Но и поэтому тоже, черт возьми! Даже если и объявят — у них года два уйдет на то, чтобы эту войну начать. А флот и авиация… Этого мало, чтобы выиграть войну на континенте. Пока у американцев нет даже нормальных танков — видел я, что они имеют, это даже не смешно. Или наоборот смешно — смотря как глянуть. Так что черт с ними, с американцами, нам они не опасны. А вот у русских оружие высокой стандартизации и унифицирования. Понимаешь? То есть средний рабочий делает простое оружие, но уровень производства — высокий, европейский.

— Брось, Генрих, им далеко до европейского уровня.

— Я тебе только что сказал про взаимозаменяемость и унификацию. Поверь, это серьезный признак. В ту войну у них не хватало винтовок и снарядов. Они сделали выводы. И да, меня это тревожит. Есть и еще одно…

Я показал свою заинтересованность и герр Генрих продолжил. А мне и действительно интересно.

— Понимаешь, малыш, на войне нет мелочей. Ты знаешь, что погубило Великую Армию Наполеона в этой самой России? Мелочь, сущая мелочь. На подковах армейского образца не было гребней и шипов. Таких специальных зимних грунтозацепов. И как только ударили холода, вся прекрасная кавалерия Бони стала стадом коров на льду. А без кавалерии воевать невозможно. Нам рассказывают про мифического генерала Мороза, который защищает русских, но русских больше защищает глупость…