По обе стороны горизонта - Генрих Аванесов

Вечером девятнадцатого ноября в поле моего телепатического восприятия неожиданно появился Алекс. Он мог оказаться здесь поблизости только вместе с Ольгой. Так оно и оказалось. Первой нашей реакцией на ее приезд, однако, было возмущение, что она подвергла себя и ребенка большому риску, приехав сюда. Но она через Алекса успокоила нас, сказав, что приехала сюда в составе солидной делегации. Остановилась в гостинице Метрополь, то есть находится совсем рядом, а сына взяла с собой, чтобы попытаться установить связь с нами. Ее замысел, конечно же, был ясен и нам. Мы попытались, как могли, успокоить ее, заверяя, что тем или иным путем сами выберемся отсюда. Не знаю, насколько нам это удалось, но мы убедили ее не предпринимать никаких попыток выяснить нашу судьбу в компетентных органах, так как мы на допросах ни слова не говорили о своих детях. Мы на самом деле боялись, что неосторожное обращение туда откуда-то со стороны только усложнит ситуацию.

Все последующие дни мы активно общались через Алекса с Ольгой, а через них и с моим семейством, успевая все же прослушивать таинственных заговорщиков. Уже перед самым отъездом Ольги мы поняли, что заговор приобретает зримые очертания. В первых числах декабря намечалась встреча Ельцина, Шушкевича и Кравчука – президентов России, Белоруссии и Украины. Заговорщики знали, что в противовес союзному договору, который готовил Горбачев как основу будущего устройства СССР, они собираются сделать обратное: распустить Союз. Знали они и другое, что встреча будет проходить на Северном Кавказе вблизи Адлера, куда Ельцин и его коллеги прилетят на самолетах. Будут террористы сбивать все самолеты или только ельцинский, было неясно, но это уже и не имело особого значения.

Обдумывая и обсуждая между собой планы противоборст- вующих сторон, а борьба между Горбачевым и Ельциным явно вступала в решительную фазу, мы не знали, чью сторону следует принять. Бывшие союзные республики одна за другой принимали декларации о независимости. Этот процесс казался необратимым, а значит, прав был Ельцин. Горбачев же хотел сохранить Союз, но попытка путча, предпринятая его сторонниками, достаточно дискредитировала союзные власти. Замысел Ельцина на фоне бесплодных и суетливых действий Горбачева казался нам более конст- руктивным, позволяющим умиротворить республики и избежать маячившей на горизонте угрозы гражданской войны. Мы приняли решение, независимо от того, кто прав, попробовать сорвать план террористов, сообщив о нем Ольге. Что было потом уже известно, но тогда мы узнали, что наш план удался только косвенным путем. Встреча президентов прошла не на Кавказе, а в Беловежской Пуще, в Белоруссии. Люди же, затевавшие террористический акт, исчезли из эфира накануне его свершения.

Мир за стенами нашей тюрьмы продолжал бурлить. У нас же не происходило ничего. С первого декабря нас перестали вызывать на допросы. Казалось, о нас просто забыли, хотя, вполне возможно, что у наших тюремщиков было полно своих дел. Как бы то ни было, мы начали подумывать, что спасение утопающих должно стать делом самих утопающих. Мы приняли решение пойти на риск, используя наши возможности создавать зримые иллюзии, попытаться выйти на волю.

В следующий раз нас обоих вызвали на допрос только двадцать третьего декабря. Как всегда, в кабинете полковника было еще два человека. Для нас, сидевших за столом напротив полковника, они были вне поля зрения. Это создавало дополнительные трудности. Было неизвестно, как будет выглядеть для них вызванная нами иллюзия. Вообще, наш опыт создания иллюзий был очень невелик и ограничивался только созданием образов мелких животных, которые отвлекали крупных хищников. В данном случае мы сами находились внутри стаи хищников, которым надо было показать их вожака, требующего беспрекословного подчинения. Роль генератора иллюзии выпала на меня. Серега должен был экономить силы на случай непредвиденных обстоятельств.

Полковник, перебирая на столе бумаги, не спеша говорил о том, что доложил о нас начальству. Оно раздумывает о нашем будущем, а пока попробуем еще раз восстановить в памяти некоторые события.

Пора было начинать действовать. Я начал разыгрывать продуманный до мелочей спектакль. Сзади хлопнула дверь. Полковник, застегивая китель, резко встал. Невидимый голос произнес:

– Быстро, отдай им их чилийские паспорта и доставь мужиков к входу в ЦУМ со стороны Пушечной улицы. Там ими займутся наши люди, а сам дуй за мной в Шереметьево-2. Встретимся в зоне по- граничного контроля. По дороге накинь на них бушлаты из караулки. На улице мороз.

Полковник начал открывать рот, чтобы что-то сказать. Надо было усилить эффект, и голос произнес:

– Разговорчики отставить! Все обсудим в Шереметьево.

Полковник, сделав нам знак следовать за ним, резво побежал по коридору. В караулке мы накинули на себя по бушлату, прихватив заодно и шапки. Все трое мы сели в черную Волгу, которая, ревя сиреной, моментально домчалась до ЦУМа, где на секунду остановилась, дав нам выскочить из нее, и помчалась дальше. Мы оказались на свободе, но радоваться было рано. Надо было во что бы то ни стало как можно скорее покинуть это место, раствориться в огромном городе. Для этого надо срочно избавиться от нелепых бушлатов, надеть на себя какую-нибудь обычную одежду. Как это сделать, не имея в кармане ни копейки денег. Решение пришло мгновенно. У входа в ЦУМ толпилась группка подозрительных лиц, скупающих и продающих валюту. Увидев у нас в руках пачку долларов, они бросились к нам, как мухи на мед. Отдав одному из них пачку несуществующих долларов и выхватив у него из рук смятые рубли, мы бросились в ЦУМ. Не выбирая, купили себе по пальто и шапке, оставив солдатское обмундирование в примерочной, и направились к выходу в сторону Большого театра. Вместе с нами туда стремилось множество народа. У выхода, который одновременно служил и входом, образовалось столпотворение. Два встречных потока, попеременно побеждая, боролись друг с другом. Каждый шел к своей цели, не обращая внимания на соседей. Мы, давно отвыкшие от подобных ситуаций, поначалу пытались пропускать вперед особенно страждущих, но людской поток увлек нас, бросил в водоворот у двери и вынес на улицу.

Встреча с прошлым

Конкретного плана дальнейших действий у нас не было. Мы собирались лишь, пользуясь троллейбусами и автобусами, выбраться из города, а потом двигаться в южном направлении на автобусах и электричках. Почему в южном? Да просто мы так решили. Но даже если бы у нас были более четкие планы, они бы все равно не воплотились в жизнь. Сразу за дверями магазина нас с обеих сторон подхватили крепкие ребята и по отдельности затолкали в две припаркованные в неположенном месте автомашины, которые сразу повезли нас куда-то. Стоявшие поблизости милиционеры видели, что нас сажают в машины насильно, но сочли за лучшее отвернуться. Уже сидя в машине, зажатый между двумя парнями, я понял, что эти ребята не из КГБ, а скорее из той компании, что занималась обменом денег при входе в ЦУМ. Машина тоже не была черной Волгой или "воронком". От парней несло винным перегаром. Они непрерывно матерились и грозились выпотрошить нас по приезде на хату. Одно было хорошо. Нас увозили с места побега. С того момента уже прошло минут тридцать. Полковник мог успеть понять, что его никто не ждет в Шереметьево, и объявить поиск.