Северный пес - Светлана Крушина

Явно обрадовавшийся компании Сим убежал, утащив за рукав бедного Мэнни. Грэм подумал, что до мастерской мальчишки доберутся не скоро, особенно если Сим и впрямь возьмется показывать новому приятелю местные достопримечательности.

— Я загляну на задний двор, сударь, — Лал вдруг снова стал серьезным, как смерть. — Мама и сестра наверняка там. А вы, если хотите, можете подождать в доме.

— Я пойду с тобой, если не возражаешь.

Задний двор напоминал шхуну с развернутыми парусами — стирка подходила к концу, и белоснежное белье занимало изрядную часть пространства. Между колыхавшимися на ветру простынями кто-то расхаживал, напевая под нос веселую песенку на истрийском. Лал, услышав ее, заухмылялся и жестом попросил Грэма молчать. Он бесшумно подкрался к одной из простынь, ловко поднырнул под нее и издал звук, смахивающий на рык самистрянского тигра. Из-за простыни раздался девичий визг, что-то упало, после чего на Лала обрушилась лавина отнюдь не любезных истрийских слов, большую часть которых Грэм не понимал. Среди мокрого белья произошло какое-то движение, визг сменялся хохотом, и через минуту перед Грэмом появился донельзя довольный Лал, волокущий в охапке некое растрепанное хохочущее существо. Существо это, поставленное на землю, оказалось невысокой девушкой, такой же рыжей и веснушчатой, как и Лал, из чего Грэм сделал заключение, что это его сестра Джем. Она, оказавшись вдруг перед незнакомым человеком, смутилась, покраснела и одарила брата убийственным взглядом. Грэм же, воспользовавшись замешательством девушки, смог хорошенько рассмотреть ее.

Маленькое скуластое личико, вовсе не такое смуглое, как у Лала, несколько терялось в окружении языков пламени… то есть, в окружении непослушных огненных прядок волос. Задорные зеленые глаза, золотые ресницы, пухлые губы — и все это озарено сиянием веснушек, особенно заметных на очень светлой коже. Простое платье девушки имело довольно глубокий вырез, и Грэм увидел не менее густую россыпь веснушек и на белых, как мрамор, шее и груди. На мгновение все это золотое мерцание ослепило его, и он увидел совсем другую девушку, и комок подкатил к горлу… но видение быстро исчезло. Джем вовсе не была похожа на Ванду.

Девушка смущенно улыбнулась ему, и, чуть отвернувшись, попыталась убрать с лица волосы.

— Прошу простить меня за мой вид, сударь, это все братец… — снова негодующий взгляд в сторону Лала, и следом, заинтересованный и быстрый, из-под золотых ресниц, — на Грэма. — Я, конечно же, не так должна встречать гостей…

Да, Анастейжия явно не ленилась прививать своим отпрыскам правила хорошего тона.

Грэм склонился в поклоне, с некоторым удивлением обнаружив, что ему не хочется отводить глаза от юной особы. Нужно было сказать что-то в ответ, но почему-то ему не приходила на ум ни одна подходящая к случаю фраза. Такое с ним случалось весьма редко. К счастью, вмешался Лал.

— Не беспокойся, Джем, ты прекрасно выглядишь. Сударь, позвольте представить вам мою сестру Джемайму. Джем, наш гость — князь Грэм Соло.

— Лал, давай обойдемся без титулов, — с досадой сказал Грэм, видя, как округляются глаза девушки. Она готова была уже опуститься перед ним в реверансе, но он осторожно взял ее за локоть и удержал от подобного проявления почтения. От его прикосновения девушка совсем смутилась. — В прошлую нашу встречу, милая леди, мы прекрасно чувствовали себя и без них.

Он понял, что не знает, как с ней разговаривать. Ему еще не приходилось вести бесед с хорошенькими девушками, которые годились бы ему в дочери. Да и любезности говорить ему в последнее время нужды не возникало. Да вообще — просто быть вежливым!

Не мог же он разговаривать с этим юным созданием, как с Джулией или Камиллой.

— В прошлую встречу? — озадаченно переспросила Джем, и ее зеленый изучающий взгляд буквально прилип к лицу Грэма.

— Я тебе объясню, — пообещал Лал, поскольку Грэм молчал, как немой. — А где мама? В доме?

— Да. Вы идите, а я соберу то, что ты разбросал, негодник! — девушка, одарив брата и гостя милейшей улыбкой, скрылась за своими простынями.

— Прошу вас, сударь!

Грэм с некоторой неохотой развернулся и пошел вслед за Лалом в дом. Ему очень не нравилось то, как заколотилось его сердце, когда улыбнулась Джем. Не вздумай заглядываться на нее, сказал он себе с тихой яростью. Она так юна, она — дочь твоего друга, а ты сам… В общем, не тебе должны предназначаться улыбки подобных девушек. И не тебе отвечать на них.

— Мама! — крикнул Лал, закрывая за собой дверь. — Я дома, мама!

— Ах негодник! — голос Анастейжии раздался совсем рядом, а спустя секунду, говоря на ходу, показалась и она сама. — Целый год домой носа не казал, и сваливаешься, как снег на голову!

В гораздо большей мере слова эти могли относиться к Грэму, и он отступил немного назад, в сумрак коридора, не спеша показываться на глаза Анастейжии. А то еще огреет за подобные сюрпризы мокрым скрученным полотенцем, которое держит в руках. Да и пусть сначала порадуется сыну.

Несмотря на сердитый тон, глаза у Анастейжии были радостные, и сына она бить, конечно же, не стала, а заключила в горячие объятия. И оказалась ниже не очень-то высокого Лала на полголовы. Ну и ну, подумал Грэм, да я уже, выходит, забыл, как она выглядит!

А выглядела она неплохо и совсем не постарела; выглядела так же свежо, как ее юная дочь.

— Ну, рассказывай, сынок!.. Ой, а кто это с тобой? Кто-то из твоих друзей?

Через плечо Лала она таки рассмотрела прячущегося в тени Грэма.

— Это я, — сказал тот, шагнув вперед, и остановился. — Я, Грэм.

Реакция Анастейжии оказалась несколько неожиданной и пугающей. Она побледнела и невольно отшатнулась, словно увидела призрака.

— Мам, что такое? — встревожился Лал.

— Живой! — Анастейжия словно и не заметила вопроса; смотрела она только на Грэма. — Живой…

— Живой, — подтвердил Грэм без восторга. Реакция Анастейжии несколько обескуражила его. — А в чем дело?..

— Мы-то думали, ты давно уже у Борона…

Пожалуй, дело не обошлось без общих знакомых, подумал Грэм. И кому же быть этим самым знакомым, как не Илис? Других вроде бы не имелось. Но для того, чтобы стать вестником новостей с материка, она должна была вернуться в Истрию. Значит…

Значит, разговор предстоит долгий, решил Грэм. И не в коридоре вести его… если, конечно, Анастейжия пожелает пустить его дальше в дом. А с лица ее уже исчезла мертвенная белизна, щеки порозовели, из глаз ушел страх и недоверие. Она взглянула на Грэма уже скорее сердито.

— Вот тебя бы огреть этим! — она встряхнула в руке скрученное полотенце. — Где это видано — пропасть на столько лет, что уже и за призрака тебя принимают!