Я - Шарлотта Симмонс - Том Вулф

Делорес явно не ожидала такой реакции. Вздрогнув, она пожала плечами и чуть виновато вскинула брови, однако продолжала глядеть ему прямо в глаза, как показалось Джоджо, несколько иронично.

— Я просто хотела…

Джоджо не дал ей договорить.

— Мне насрать, что ты там хотела, — рявкнул он. — Я только знаю, что зря ты эту хрень затеяла.

— Слушай, срывай свою злость на ком-нибудь другом. Я в твоих проблемах не виновата.

Ее спокойный голос еще больше разозлил Джоджо.

— Что? А почему бы мне на тебе и не сорваться? — заявил он и, не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, наклонился еще ниже и рявкнул практически ей в лицо: — Ты ведь у нас добровольная помощница? Вот и расхлебывай все это дерьмо. Тебе же это нравится, а иначе на кой хрен тебе сдался этот геморрой?

— Какой еще геморрой?

— Да работа эта. Помощница, понимаешь ли! На кой черт тебе понадобилось валяться во всем этом… — С его губ уже почти сорвалось «дерьме», но в последний момент Джоджо почему-то воспользовался более мягкой формулировкой: —…В этой грязи?

— Ну…

— Думаешь, тебе за это кто-то спасибо скажет? Уважать тебя будет? Как же, хрен там, разбежалась. Да на таких только пальцем показывают: «Вот дура-то нашлась».

Девушка безразлично пожала плечами и чуть презрительно улыбнулась, что вызвало у Джоджо еще больший приступ ярости.

Он шагнул ближе:

— Да если хочешь знать, над тобой все смеются! Считают полной идиоткой, а может, даже какой-то извращенкой. Как же это можно было дойти до такой жизни? Что такое должно с человеком случиться, чтобы ему не было западло разгребать все дерьмо за кем-то? Добровольные помощники… добровольные помощники, твою мать! Охренеть можно! Добровольная служанка и уборщица! Добровольная мойщица писсуаров — вот кто ты такая! Да все мы, вся наша команда, срать на вас хотели!

Со стороны эта сцена могла бы показаться карикатурным изображением разговора двух людей, один из которых смотрит на собеседника сверху вниз. Шесть футов и десять дюймов Джоджо просто нависали над сидевшим на скамейке маленьким колобком из волос, причесанных на индейский манер, и бесформенной хлопчатобумажной рубашки цвета застиранного детского слюнявчика.

Делорес действительно выглядела испуганной, но не собиралась ни отступать, ни сдаваться. Негромким голосом, даже немного робко, но все же с достоинством она сказала:

— Я считаю, что ты не прав, и мне действительно очень жаль, что там, на площадке, все так для тебя обернулось. Но я-то здесь ни при чем.

Конечно, она была права, но Джоджо от этого было не легче.

— Не прав я, говоришь? Ты, значит, не прислуга, и работа у тебя достойная? Ладно, сейчас проверим. Устроим маленький эксперимент. Вот я сейчас плюну на пол, и посмотрим, кто здесь будет ползать на карачках, вытирая мои слюни и сопли.

Подобный ход мыслей только что испытавшего унижение великана, не отягощенного к тому же сильно развитым интеллектом, всерьез напугал девушку. Она поняла, что в ее положении лучше промолчать и не провоцировать этого кипящего злобой идиота на еще какие-нибудь опасные действия.

Джоджо разогнулся, расправил плечи, поднял голову повыше и вдохнул через нос, причем сделал это с такой яростью, словно хотел втянуть в легкие не только все содержимое носоглотки и придаточных пазух носа, но также и скамейку, сидящую на ней девушку, всю Чашу Бастера, а заодно и половину юго-восточной Пенсильвании. При этом он демонстративно хрипел, а все сосуды на его шее налились кровью. Заполнив легкие до отказа — до последнего кубического миллилитра, — он во всю их мощь прохаркался и сплюнул. Плевок долетел до самого края площадки, где и приземлился, образовав отвратительное желто-зеленое пятно с большим комом густой слизи в центре.

— Убери, — коротко не то прошипел, не то прорычал Джоджо и, повернувшись к ней спиной, направился в раздевалку.

Делорес так и осталась сидеть — неподвижно и беззвучно. В этот момент мимо нее в свою резиденцию проследовал его величество Бастер Рот. Привыкнув по-хозяйски обозревать свои владения, монарх просто не мог не зацепиться взглядом за омерзительную массу на полу.

Обернувшись к Делорес, тренер раздраженно бросил:

— Господи Иисусе, это еще что за хрень? Убери немедленно!

Ткнув пальцем в сторону удаляющегося Джоджо, Делорес ответила:

— Пусть он уберет.

Бастер Рот был поражен до глубины души — не меньше, чем был бы поражен любой человек в Дьюпонте: неужели какое-то ничтожество вроде этой волонтерки осмеливается ему перечить? От такой дерзости он просто лишился дара речи.

Делорес воспользовалась возникшей паузой:

— Это он плюнул.

Биохимические процессы, обусловленные происходившими в мозгу Бастера Рота аналоговыми вычислениями, были практически видны невооруженным взглядом. Разумеется, девчонка права. Ясно, что этот ком слюней и соплей никак не могла оставить на полу она, зато вполне мог оставить белобрысый верзила, никогда не отличавшийся хорошими манерами и знанием этикета. Таким образом, перед ним, Бастером Ротом, стоял выбор: либо настоять на том, чтобы эта девчонка выполнила его распоряжение, либо заставить Джоджо убрать за собой. Дело осложняло еще и то, что эта малорослая и толстобедрая девчонка была на редкость сообразительна и полезна команде, умела работать без устали порой за троих и зачастую выполняла пожелания тренера еще до того, как он успевал их не только высказать, но и сформулировать мысленно. В общем, за долгие годы у Бастера еще не было такой ценной и полезной помощницы из числа добровольцев. С другой стороны, следовало подумать: так ли ему нужно сейчас добивать Джоджо окончательно, заставляя этого двухсотпятидесятифунтового жеребца ползать на четвереньках по паркету Чаши Бастера, пусть даже и вытирая свой собственный плевок? Боже ты мой… вот ведь неразрешимая проблема. Кончилось все тем, что великий Бастер Рот, не сказав больше ни слова и не посмотрев ни на девушку, ни на Джоджо, заглянул в проход между трибунами, вытащил из стоявшего там мешка смятое полотенце, швырнул на плевок и начал с помощью ноги растирать его этой импровизированной тряпкой. Ему было ясно, что чистоту так не наведешь, но чтобы он, главный тренер Дьюпонтской команды, сам встал на четвереньки — ну уж нет, хрен вам. Этого они не дождутся. В общем, Бастеру не оставалось ничего другого, кроме как сильнее нажимать подошвой на тряпку и тереть, пока пятно не размажется до такой степени, чтобы нельзя было определить его происхождение.

В результате яростных усилий тренера пятно действительно размазалось по площадке примерно до двух футов в диаметре. Особенно эффектно эта дрянь выглядела в ярком, бестеневом освещении шикарных, обошедшихся университету в круглую сумму прожекторов «Люминекс». А впрочем, подумал тренер, не делаю ли я из мухи слона? Может, мне уже все это просто мерещится? В конце концов, и всего-то нужно — просто дойти до кабинета, вызвать другого волонтера и поручить ему привести пол в порядок.

Джоджо по дороге в раздевалку прекрасно слышал все, что происходило у него за спиной. Оборачиваться он, конечно, не стал, но в то же время почувствовал, что пережитое им только что на площадке унижение глубоким пикированием переходит в… в чувство вины. Этого еще не хватало! И все же — как он мог так поступить? Зачем было орать на девчонку и говорить ей всякие гадости? Неужели ему стало легче от того, что он назвал Делорес прислугой и еще по-всякому оскорбил? А ведь она — молодец. Устояла не только перед ним, но и перед самим Бастером Ротом. Кремень, а не девчонка! Джоджо поймал себя на том, что пытается представить ее похудевшей на двадцать фунтов, постройневшей в бедрах и голой.

Едва заметив направлявшегося к ним с Вэнсом незнакомого парня, Хойт сразу же определил его для себя как мудака-«ботаника».

— Слышь, — обратился он к Вэнсу, сидевшему напротив него на полукруглом диванчике за главным столиком в кафетерии «Мистер Рейон», — что это за хрыч? — Хойт слегка мотнул головой в нужную сторону.

Вэнс постарался как можно незаметнее бросить взгляд в указанном направлении.

— Без понятия.

Хойт присмотрелся повнимательнее. На парне была красная ветровка, явно полученная в качестве рекламного сувенира, с крупной надписью на груди «БОСТОН РЕД СОКС». Молния ветровки была расстегнута, и под ней виднелась футболка «живенькой» расцветки, заправленная (ну ни хрена себе!) в черные фланелевые брюки. Ну и прикид! А чего только стоит его причесочка! Темные, вьющиеся, длинные волосы — явно не специально отращенные, а просто давно не стриженные и при этом расчесанные на пробор. На пробор! В наше-то время — и пробор! Здесь, в Дьюпонте, это считалось ужасно старомодным. Короткая стрижка без всяких проборов — вот что носят нормальные люди. С какой же луны свалился этот парень со своей прической? Нет, ну надо же было додуматься до такого! Редкостный придурок. К тому же и внешние данные незнакомца, прямо скажем, оставляли желать лучшего: невысокий, тощий, явно физически слабосильный, словно сделанный из жесткой проволоки скелет, едва прикрытый туго натянутой кожей. Нет, ему только ошейника не хватает, подумал Хойт. С надписью: «МУДАК-БОТАНИК».