Хранители - Джон Толкиен

Арагорн и Гэндальф прогуливались вместе или сидели, разговаривая о своей дороге и опасностях, которые они на ней встретят. Они рассматривали карты и книги, бывшие в доме Элронда. Иногда с ними был и Фродо, но он удовлетворялся их руководством и проводил как можно больше времени с Бильбо.

В эти последние дни хоббиты по вечерам часто сидел в зале огня, и здесь среди множества других сказаний они услышали полностью легенду о Берене и Лютиен и о выигрыше большой жемчужины, но в те дни, когда с ними не было Мерри и Пиппина, Фродо и Сэм закрывались с Бильбо в его маленькой комнатке. Здесь Бильбо читал главы своей книги или отрывки своих стихов или делал записи о приключениях Фродо.

В утро последнего дня Фродо был один с Бильбо, и старый хоббит вытащил из-под своей кровати деревянный сундучок. Он поднял его крышку и загляну внутрь.

— Здесь твой меч, — сказал он. — Но он сломан, ты знаешь. Я взял его, чтобы обломки не потерялись, но забыл попросить кузнецов сплавить их. Теперь уже не успеть. Поэтому я подумал, что тебе нужен другой меч.

Он достал из сундука маленький меч в старых поношенных кожаных ножнах. Бильбо вытащил меч из ножен, и отполированное и тщательно протертое лезвие сверкнуло холодно и ярко.

— Это жало, — сказал он и легко вонзил лезвие в деревянную балку. — Возьми его, если хочешь. Я думаю, что мне он не понадобится больше.

Фродо с благодарностью принял меч.

— Здесь есть еще кое-что, — сказал Бильбо, доставая сверток, который казался слишком тяжелым для своего размера. Он развернул несколько старых курток, и в руках у него оказалась кольчуга. Она была сплетена из множества колец, гибких, как холст, холодных, как лед, и твердых, как сталь. Она сияла, как освещенное луной серебро, и была усажена маленькими жемчужинами. При ней был пояс из перламутра и хрусталя.

— Прекрасная вещь, верно? — сказал Бильбо, поднося ее к свету. — И полезная. Эту кольчугу дал мне Торин. Я забрал ее из Микел-Делвина перед уходом и упаковал вместе со своим багажом. Все, что напоминало мне о путешествии, за исключением Кольца, я взял с собой. Но я не думал использовать кольчугу, и мне она теперь не нужна. Я лишь иногда разглядывал ее. Надев ее, ты едва ли почувствуешь ее вес.

— Я думаю… Я думаю, мне она не подойдет, — усомнился Фродо.

— Точно то же сказал и я, — заметил Бильбо. — Никогда не заботься о внешности. И ты можешь носить ее под одеждой. Давай! Ты разделишь эту тайну со мной. Никому о ней не говори! Я буду спокойней, зная, что ты носишь ее. Мне кажется, что она не поддастся даже ножам черных всадников, — закончил он тихо.

— Хорошо, я возьму ее, — сказал Фродо. И Бильбо надел на него кольчугу и прикрепил к сверкающему поясу жало, потом поверх кольчуги Фродо надел рубашку и куртку.

— Прекрасный хоббит! — одобрительно сказал Бильбо. — Но в тебе есть больше, чем об этом говорит наружность. Желаю тебе удачи! — Он отвернулся и принялся глядеть в окно, пытаясь напевать какую-то песенку.

— Я не могу как следует поблагодарить вас, Бильбо, за это и за всю вашу прошлую доброту, — сказал Фродо!

— И не пытайся! — ответил старый хоббит, оборачиваясь и хлопая Фродо по спине. — Ой! — воскликнул он. — Как твердо! Помни: хоббиты должны держаться вместе, особенно Торбинсы. Все, что я прошу в обмен: это будь осторожен и возвращайся назад с новостями и любыми старыми песнями и сказками, какие услышишь. Я постараюсь до твоего возвращения закончить свою книгу. Мне хочется написать и другую…

Он замолчал и, вновь отвернувшись к окну, тихонько запел:

Я сидел и глядел на огоньИ видел в дрожащем пламениЛето, что было давно,И цветы, покрывавшие камни.Злую осень я вспоминалИ деревья, ронявшие листья,Ветра дикого дальний порыв,Облака, проплывавшие быстро.Скоро тихо придет зима,Но зимы я уже не увижу.И хоть я смертельно устал,Жаль, что много я не видел.Я сидел и глядел на огонь,Вспоминая своих знакомых,Тех, кто был и ушел давно,И других, неизвестных и новых.Я сидел и глядел на огонь,На огонь, горящий, как солнце,И услышал: вернулся домойТот, кто утром ушел надолго.

Был холодный серый день в конце декабря. Восточный ветер свистел в голых ветвях деревьев и шумел в темных соснах на холмах. Темные и низкие разорванные облака быстро плыли над головой. Когда начали сгущаться ранние вечерние тени, товарищество было готово пуститься в путь. Они должны были выступить в темноте: Элронд советовал им путешествовать под покровом тьмы, пока они не удалятся достаточно далеко от Раздола.

— Вы должны опасаться множества глаз слуг Саурона, — сказал он. — Я не сомневаюсь, что известие о поражении всадников уже дошло до него, и он полон гнева. Вскоре его шпионы — пешие и крылатые — заполнят земли севера. Вы в пути должны опасаться даже неба над головой.

Товарищество брало с собой мало оружия и военного снаряжения, оно надеялось не на сражения, а на скрытность. Арагорн был вооружен только Андрилом, другого оружия у него не было. Он вновь оделся в ржаво-коричневое и зеленое, как скиталец диких земель. У Боромира был длинный меч, того же типа, что и Андрил, но с менее славной родословной. Кроме того, он нес щит и боевой рог.

— Громко и ясно звучит он в долине меж холмов, — пояснил Боромир, — и пусть бегут все враги Гондора!

Поднеся его к губам, он загудел, и эхо полетело от скалы к скале. Все кто услышал его в Раздоле, вскочили на ноги.

— Не торопитесь вновь трубить в свой рог, Боромир, — сказал Элронд, — пока не окажетесь на границе своей земли. Иначе вы можете привлечь врага.

— Может быть, — согласился Боромир. — Но я всегда трубил в свой рог, пускаясь в путь, и хотя теперь нам придется идти в тени, я не пойду как вор в ночи.

Гном Гимли единственный открыто надел кольчугу из стальных колец: гномы легко переносят тяжести. У пояса его висел топор с широким лезвием. У Леголаса был лук и колчан со стрелами, а на поясе — длинный белый нож. У младших хоббитов были мечи, взятые ими в кургане, но Фродо взял с собой только жало. Его кольчуга, как и советовал Бильбо, оставалась скрытой. Гэндальф взял свой посох, сбоку у него висел меч Глемдринг — молотящий врагов, — брат Оркриста, лежащего на груди Торина под Одинокой горой.

Элронд всех в изобилии снабдил теплой одеждой, у всех были куртки и плащи, подбитые мехом. Пища, запасная одежда, одеяла и другие необходимые в дороге вещи были погружены на пони. Этим пони было то бедное животное, которое они купили в Пригорье.

За время стоянки в Раздоле этот пони удивительно изменился: шерсть его лоснилась, и к нему, казалось, вернулась живость юности. Сэм настоял, чтобы выбрали его, заявив, что Билл — так он назвал его — зачахнет, если его не возьмут.