Свет в океане (СИ) - "-Edelweiss-"

Регулус услышал шуршание страниц и возню на другой стороне стола. Теперь он пожалел, что отгородился от Гермионы, потому что, вместо того чтобы передать ему тетрадь через стол, она встала и направилась к нему. Снова.

— Бельвина как-то проникла в дом, защищённый волшебным барьером, — она положила копию дневника перед Регулусом.

— И при этом не потрудилась описать подробности своего «подвига», — произнёс он, забарабанив пальцами по столешнице.

— Поэтому я и говорила, что без меня тебе не обойтись, — Гермиона торжествующе улыбнулась. — Бельвина была окклюментом. Она пишет об этом не раз и не два, явно похваляясь своим мастерством. Скорее всего, она использовала окклюменцию, чтобы попасть в дом. Посуди сам. Она закрыла свой разум, став для барьера пустой оболочкой, телом без сложных идей и мыслей. Всё равно что животное… Впрочем, на то, чтобы сносно овладеть окклюменцией, могут уйти годы. Профессор Снейп когда-то давал уроки Гарри…

Регулус понятия не имел, как получалось, что он с каждым днём влюблялся в Гермиону Грейнджер только больше — осознание прошло холодком по коже и запустило марш мурашек по задней стороне шеи.

— Что скажешь? — Гермиона соблазнительно прикусила губу.

Из холода Регулуса бросило в жар.

— В любом случае очень хорошая догадка, — пробормотал он. — Молодец.

— Я могу считать, что пари завершилось в мою пользу? Я победила?

Его терпение лопнуло.

Регулус столкнул книги на пол, подхватил Гермиону и, не церемонясь, усадил на стол. Эмоции взяли верх, смешались в нём, как в ведьмовском чане. Его трясло, колотило от злости. Истязательница. Безжалостная фурия! Ей взбрело в голову играть с ним? Идёт! Он покажет, чего это стоит.

— Ты так жаждешь это услышать? — прошептал Регулус, откровенно сжав девичьи бёдра сквозь ткань зашуршавшего платья. — Что ты победила? Что ты добилась своего? Это так важно озвучить? Что я без ума от тебя?

Её зрачки расширились. Гермиона восхитительно покраснела. Веснушки стали ещё ярче.

— Да, — вызывающе сказала она. — Это делает меня плохим человеком?

— Если и так, — Регулус закрыл глаза, сдаваясь на её милость, так как был бессилен перед ней, — я думаю, мы оба плохие люди.

Она колебалась, и всё же её пальцы зарылись в его волосы, вызвав предательскую волну трепета по всему телу. Каждое прикосновение обжигало. Регулус опустил ладонь ниже, скомкал подол платья и посмотрел ей в лицо. Казалось, Гермиона не дышала. Она дрожала, и пальцы тоже теперь дрожали, но цеплялись за него, скользили по ткани рубашки, по коже, вероятно, навсегда оставляя пылающий след. Он не заботился — слишком наслаждался, чтобы пытаться спастись. У неё был до одури обжигающий шёпот. Он не разбирал слова. Рассвет создал корону вокруг её волос. Она была огненной феей. Он любил её. Она его фейерверк. Хвост кометы, рассекающей космос. Восторг. Чистое пламя. Чистый свет, в то время как он был полон темноты, достойной смоляных глубин океана. Тёмных, агатово-чёрных глубин, а чернота поглощает свет, сжирает его и губит. Свет внутри неё «теряется».

Губы почти соприкоснулись — и Регулус отстранился. Он взял ладони Гермионы, сжав каждую из них в своих собственных.

Регулус хотел объясниться с ней, но она не поймёт. Может, когда-нибудь… Он всегда будет помогать ей двигаться к цели — при необходимости пойдёт по головам, использует все средства и переступит через каждого. Если понадобится, он уберёт камни на пути к её мечте. Все до единого.

Она опустила глаза на их руки.

— Зачем ты здесь? — голос подвёл его. Регулус не ожидал, что тот прозвучит настолько хрипло.

— Помириться.

— Перестань. Ещё одна проверка, Гермиона? Незачем. Хватит ходить вокруг да около. Я хочу тебя. Можешь не сомневаться. Я никогда не отрицал, — Регулус дотянулся до спинки кресла, снял с неё пиджак Поттера и набросил на плечи Гермионы, задержавшись на них руками. — Ты изводишь меня, делаешь слабым, осторожным, робким… Я не боялся Рудольфуса, не боялся Тёмного Лорда, но ты меня пугаешь. Ты уничтожаешь меня. Чего ждёшь? Признаний? Но раньше ты в них не верила. Хочешь, чтобы я тебя добивался? Когда я делал это, ты меня отвергала. Два года я пытался освободиться… но ты… снова ты. Везде ты. Я всё понял, я принял отказ, сделал шаг в сторону, отступил. Что же изменилось? Ожили твои погибшие друзья? Время обернулось вспять? Нет. Если я произнесу имя Уизли, ты одеревенеешь в моих руках? Убежишь? Почему ты так жаждешь меня разрушить? Безжалостная. Манишь, чтобы оттолкнуть. Наказание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она в замешательстве смотрела на него несколько секунд. Гермиона могла разбить все его доводы и увещевания, опротестовать каждое слово, опровергнуть все аргументы, кроме одного — того, что она возводила в абсолют: преданность.

— Мне многое хочется с тобой сделать, — продолжил Регулус, — но сейчас я осознал, что это физическое влечение, Гермиона. В первую очередь я твой друг, поэтому обязан проявить порядочность. Я не дам тебе большего. Я не влюблён. Честно говоря, причин много. Делакуры — благородная чистокровная семья… я дал им слово и останусь ему верен. Ещё одну клятву я не нарушу. Ты должна это понимать.

— Раб традиций, — выплюнула Гермиона, перехватив пиджак на груди.

Регулус промолчал. Почему она ещё здесь? Почему до сих пор не влепила ему пощёчину?

После нескольких показавшихся ему бесконечностью секунд тишины Гермиона кивнула собственным мыслям и задумчиво произнесла:

— Честно говоря… — она не выглядела рассерженной — скорее сосредоточенной. — Я понимаю. Прости, что вела себя так легкомысленно. Спасибо за… искренность. Итак, на чём мы остановились? Друзья?

Регулус обомлел. Как она это представляла себе дальше, когда он буквально признался в своих скабрезных мыслях? И вместе с тем, как он будет жить без неё? Впереди его ожидало самое сложное испытание в жизни. Регулус оставил мягкий поцелуй на костяшках её пальцев.

— Безусловно.

Гермиона выпрямилась, уперевшись в край стола поясницей.

— Хорошо, — она отвернулась. — Дорого слышать, — добавила, странно улыбнувшись. — С этой минуты я официально отказываюсь от попыток вас соблазнить, мистер Блэк.

Она не расценила его всерьёз. Регулус стал мрачнее тучи. Уже одной этой фразой она себе противоречила, и он был хорош, когда выпалил:

— Так что — попытки были умышленными?!

— Частично, — уклончиво ответила Гермиона.

Да она насмехалась над ним!

— Это нормально, если я предложу нам меньше видеться? — несчастно спросил Регулус.

— Похоже, у тебя всё серьёзнее, чем я предполагала, — бессердечно усмехнулась Гермиона. — Говоришь, причин много… Падди — одна из них? Разумеется… Что ещё? Восхищаюсь тем, как рьяно ты бережёшь мой моральный облик. Тебе будет чертовски трудно дружить со мной.

Он нажал:

— Это да?

— Имей совесть, — чопорно сказала она, разглаживая юбку. — Слишком много надежды в голосе. Что дальше? Может, мне скромнее одеваться в твоём присутствии, чтобы не искушать тебя совратить меня?

— Вот бы удружила.

Её брови взлетели вверх.

— Я буду джентльменом, Гермиона.

— Приятно слышать.

— И сюда приходить слишком часто не надо, — присовокупил Регулус, раз она была столь покладиста.

— Мы что — тайные друзья? — откровенно развеселилась Гермиона.

Он сложил руки на груди.

— Так ты уверен, что меня не любишь? — лукаво спросила Гермиона.

— Да, я уверен, — сердито ответил Блэк. — Что непонятного? А если бы и любил, то всё равно не женился бы, так как ты мне не подходишь!

Гермиона ткнула его пальцем в грудь.

— С чего ты вообще взял, что я бы вышла за тебя замуж?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А ты бы, значит, не вышла?!

— Я бы сто раз подумала! И что за вопрос такой от человека, который любит свою невесту? Или ты о ней забыл?

Регулус поднял голову и зарычал. Да, он забыл. Начисто!

— У-хо-ди, — раздельно произнёс он, буравя Гермиону диким взглядом.

Она хмыкнула и моментально преобразилась в саму кротость.