На полпути с обрыва (сборник) - Кир Булычев

Оставшись в одних трусиках, Кора вздохнула с облегчением, ибо поняла, что полковник ни разу на нее и не взглянул — все его внимание было поглощено ее одеждой. Полковник оказался человеком долга. — Все, — приказал он, — сдай мне все. Кора подчинилась и тут же надела длинные розовые казенные трусы — сейчас бы сыграть в них в футбол, потом рубашку — откуда они вытащили такие неудобные и так плохо отглаженные вещи?

Убедившись, что все вещи Коры у него в руках, полковник коротко произнес:

— Все. Я пошел в лабораторию. Будем исследовать! Зачем исследовать белье, он так и не сказал. Дверь за ним закрылась. Кора подошла к осколку зеркала, прибитому к стене. Зрелище оказалось неутешительным. Халат был широк, но страшно короток, из-под него торчала грубо сшитая сиреневая рубашка без воротника, вместо него была продета веревочка. Господи, в нашем приюте на Детском острове, подумала Кора, за такую одежду рассчитали бы всех кастелянш и сама директриса приюта госпожа Аалтонен перешивала бы эти гадкие тряпки.

Без стука в дверь зашел доктор Блай, похожий на морского слона. — Переоделись? — спросил он. Доктор занимал все пространство двери. При тусклом полуподвальном освещении кожа его казалась серой и бугристой.

— Переоделась, — согласилась Кора. — Давайте сюда ваше белье и всю одежду — ну быстро, быстро, мне надо нести это в лабораторию на обследование.

— Простите, но все у меня взял ваш полковник, с усиками.

— Рай-Райи?

— Кажется, так его зовут. — Я так и знал!

Врач не скрывал своего разочарования. — Не врете? — спросил он с пустой надеждой. — Нет. Где здесь спрячешь? — сказала Кора. — Прятать негде, — согласился Блай. Врач ушел, а Кора направилась к двери, чтобы закрыть ее.

Но в дверях стояла медсестра в белом клеенчатом фартуке.

— Вы за моей одеждой? — спросила Кора. — Мне надо отнести ее в лабораторию.

— Послушайте, мою одежду унес полковник Рай-Райи, потом за ней прибегал доктор Блай, теперь вы. Что в моей одежде особенного? Откуда в вас такое радение?

— Глупости, — ответила медсестра. — Каждый хочет с вас чего-то поиметь. На нашу зарплату разве разживешься импортом?

— Вы хотите сказать, что полковник взял мою одежду себе? — искренне удивилась Кора. — Еще бы. Раше белье денег стоит. Тут раздался неприятный звон — как будто заработал плохо смазанный будильник.

— На ужин, — приказала медсестра, — идите уж. Медсестра показала Коре путь в столовую на первый этаж. Сама же не скрывала разочарования.

— Могли бы и предупредить, — сказала Кора у дверей столовой.

— Откуда мне знать, что они такие шустрые? В столовой, покрашенной серой краской, тоскливой настолько, что никакая, даже самая изысканная, пища и в глотку бы не полезла, под портретом одноглазого президента уже собрались пленники с Земли. Восемь человек.

Вот они: справа сидит мрачный, глядящий в пространство Эдуард Оскарович Калнин, он даже не заметил, что Кора пришла переодетой в униформу больницы. Рядом с ним горбится, массирует свой шрам Покревский. Тот увидел Кору и кивнул ей. Дальше положил массивные кулаки на стол бывший полицмейстер Журба. Нинеля шепчет ему что-то, наушничает. Инженер знаками пытается разговорить печальную принцессу. Но принцесса не поддается его хитростям. Миша Гофман сгибает и разгибает алюминиевую вилку и поглощен этим занятием.

Кора прошла на свое место — его показала ей Нинеля, рядом с собой. — Допрашивали? — спросила она. — Нет, только доктор осмотрел. Мучил, не представляешь как! — А Гарбуя видела?

— Кого?

— Значит, Гарбуя ты еще не видала. Медсестра вкатила стол на колесиках, на нем, опасно кренясь, стояли миски и тарелки. Проходя мимо стола, медсестра ловко кидала миски, они ехали по плохо протертой деревянной поверхности и замирали перед едоком. Вторая медсестра шла следом и кидала перед людьми ложки. Все это походило на цирковой номер, Коре хотелось им аплодировать, но все воспринимали операцию серьезно, были заняты Наступающей едой — только Коре не хотелось есть, она появилась здесь недавно, и ее беспокоили другие проблемы.

Гороховый суп был невкусным, недосоленным. Журба крикнул:

— Где соль, мать вашу! Сколько раз надо об одном и том же просить!

Никто ему не ответил. И никакой соли ему не принесли, но когда минут через пять или десять снова появились медсестры, то они несли вдвоем большую кастрюлю. Медсестра поставила кастрюлю на край стола, а вторая принялась зачерпывать поварешкой густую кашу и метать ее в опустевшие миски.

Когда операция кончилась, медсестра достала из-под фартука большую открытую консервную банку, наполовину наполненную желтой крупной солью.

Все принялись есть кашу, и некоторые щедро ее солили. А так как первый голод, правивший этой маленькой колонией, был утолен, то люди начали разговаривать, повеселели.

— Что будет дальше? — спросила Кора у Нинели. — Наверное, опять испытания. Они нас все испытывают, что мы умеем делать. Вчера нас по лабиринту гоняли. А может, допрашивать будут, беседовать. — А ты кашу доедать будешь? — спросила Нинеля. — Нет, не хочется.

— Давай я доем, — сказала Нинеля. — Чего ей пропадать? — Конечно, бери.

Нинеля взяла миску Коры, отвалила почти полную ложку своему соседу Журбе, который заинтересованно глядел на нее, остальное съела сама.

Дверь открылась, но вместо ожидаемых медсестер в мясницких фартуках вошел странного вида неподходящий человек, очевидной, но неприятной женственности.

У него были курчавые волосы, как у толстого мальчика, которого бабушка водит со скрипочкой заниматься к дорогому преподавателю. В нем было много от такого мальчика, даже в повадках. Только вместо бабушки за ним выступал полковник Рай-Райи и еще один военный, неизвестный Коре. Новый гость был одет легкомысленно, в длинные шорты, белые гетры, белые матерчатые туфли, в белую же пропотевшую футболку с короткими рукавами.

Покачивая бедрами, мужчина прошел в дальний конец стола и уселся там на стул, услужливо подставленный прибежавшей из другой двери медсестрой.

— Ну что ж, — сказал тонким голосом мальчик, оглядывая стол. — Нас можно поздравить?

— Да, товарищ Гарбуй, — громко сказала Нине-ля. — Нашего полку прибыло.

— Ну, пока что не полку, а отдельного стрелкового отделения. Хотя вам простительно, Нинеля, вы военному делу не обучены.

Гарбуй щелкнул толстыми пальцами, и тут же полковник Рай-Райи положил перед ним историю болезни Коры. Она ее узнала. Гарбуй стал листать тетрадку, шевеля толстыми мокрыми губами.

— Все ясно, — сказал он наконец. — Не считая Гофмана и Тоя, вы у нас самая продвинутая во времени. Мы с вами еще не раз поговорим. И откровенно. Вы согласны? — Согласна, — сказала Кора.