ПСС. Том 29. Произведения 1891-1894 гг. - Лев Толстой

Статья Толстого вызвала смятение в правительственных кругах.[146] «Первое впечатление в Москве — это общий крик и стон о «Московских ведомостях», — сообщала С. А. Толстая 4 февраля — …Пришел… Грот, он больше всех хлопотал в Петербурге, и очень умно. Носил гранки, с которых переводил Диллон, к Плеве, показывал о смысле, как поднимется народ: эта фраза всех с ума свела, и ее никто не понял, а он всем толковал».[147]

Обо всем, что происходило в столицах, Толстой знал и из писем Н. Я. Грота и А. А. Толстой. В ответных письмах он всячески подчеркивал, что толкам о статье не стоит придавать значения, так как все, что он писал в ней, — правда, да и не впервые им высказанная. «Вчера получил твое письмо, — писал Толстой жене 9 февраля, — обо всех толках по случаю статьи Московских Ведомостей. — Всё это пройдет и забудется, и чем скорее, тем лучше».[148]

А тремя неделями позже, получив письмо А. А. Толстой, он подробно высказывает жене свое отношение к поднятому вокруг статьи шуму: «Я по письму милой Александры Андреевны вижу, что у них тон тот, что я в чем–то провинился и мне надо перед кем–то оправдываться. Этот тон надо не допускать. Я пишу, что думаю, и то, что не может нравиться ни правительству, ни богатым классам, уже 12 лет, и пишу не нечаянно, а сознательно, и не только оправдываться в этом не намерен, но надеюсь, что те, которые желают, чтобы я оправдывался, постараются хоть не оправдаться, а очиститься от того, в чем не я, а вся жизнь их обвиняет.

В частном же этом случае происходит следующее: Правительство устраивает цензуру, нелепую, беззаконную, мешающую появляться мыслям людей в их настоящем свете, невольно происходит то, что вещи эти, в искаженном виде являются за границей. Правительство приходит в волнение и вместо того, чтобы открыто, честно разобрать дело, опять прячется за цензуру, и вместе чем–то обижается и позволяет себе обвинять ещё других, а не себя. То же, что я писал в статье о голоде, есть часть того, что я 12 лет на все лады пишу и говорю и буду говорить до самой смерти что говорит со мной всё, что есть просвещенного и честного во всем мире, что говорит сердце каждого неиспорченного человека, и что говорит христианство, которое исповедуют те, которые ужасаются. Пожалуйста, не принимай тона обвиненной. Это совершенная перестановка ролей. Можно молчать. Если же не молчать, то можно только обвинять, не Московские Ведомости, которые вовсе не интересны, и не людей, а те условия жизни, при которых возможно всё то, что возможно у нас… Заметь при этом, что есть мои писания в 10 000 экземпляров на разных языках, в которых изложены мои взгляды. И вдруг по каким–то таинственным письмам, появивившимся в английских газетах, все вдруг поняли, что я за птица! Ведь это смешно. Только те невежественные люди, из которых самые невежественные это те, что составляет двор, могут не знать того, что я писал, и думать, что такие взгляды, как мои, могут в один день вдруг перемениться и сделаться революционными. Всё это смешно. И рассуждать с такими людьми для меня и унизительно, и оскорбительно».[149]

Посылая 12 февраля, по настоянию Софьи Андреевны, письмо в «Правительственный вестник» об искажениях вследствие двукратного перевода в тексте статьи, напечатанном в «Московских ведомостях». Толстой, писал: «Как мне жаль, милый друг, что тебя так тревожат глупые толки: о статьях Московских Ведомостей, и что ты ездила к Сергею Александровичу. — Ничего ведь не случилось нового. То, что мною написано в статье о голоде, [писалось] много раз, в гораздо более сильных выражениях. Что ж тут нового? Это всё дело толпы, гипнотизация толпы… пожалуйста, мой друг, ни одного слова не изменяй и не прибавляй, и даже не позволяй изменить. Всякое слово я обдумал внимательно и сказал всю правду и только правду…»[150]

В «Книжках Недели», куда Толстой послал текст статьи «О голоде» очень переделанным, сглаженным сравнительно с тем, который предназначался для «Вопросов философии и психологии», статья появилась в январском номере за 1892 г. (стр. 7—36) под заглавием «Помощь голодным». Так как опубликованный «Московскими ведомостями» текст был весьма неполон и, кроме того, имел искажения, вызванные небрежным и тенденциозным отношением редакции к статье, а также ошибки, обусловленные двукратным переводом, текст, опубликованный «Книжками Недели», надо считать первым русским изданием статьи.

Однако текст, изданный «Книжками Недели», весьма отличался от текста, предназначавшегося для «Вопросов философии и психологии»: статья была изменена поправками Толстого, имеющими характер автоцензуры, и поправками самой цензуры (I, V и значительная часть последней главы отсутствовали вообще, отсутствовал также и ряд мест других глав).

Текст статьи, подготовленный для «Вопросов философии и психологии», впервые был опубликован под произвольным заглавием «Письма о голоде» в издании М. К. Элпидина в Женеве, в четвертом сборнике «Спелые колосья» (1896).

Таким образом, при жизни Толстого статья «О голоде» увидела свет в двух весьма отличающихся один от другого вариантах и даже с разными заглавиями, причем ни одно из них не было авторским.

При дальнейших изданиях статьи перепечатывался текст как того, так и другого варианта. Были случаи и контаминации. (Например, текст, опубликованный в сборнике «Лев Толстой и голод» — Нижний–Новгород, 1912, в основном повторяет издание 1896 г., но отличается от него — если не считать явных ошибок набора — введением двух отрывков, опубликованных в 1892 г. в «Книжках Недели» в статье «Помощь голодным».)

Однако ни один из печатавшихся текстов не выражает последнюю волю автора, так как текст, изданный Элпидиным, представляет собой текст наборной рукописи (см. «Описание рукописей и корректур». № 7), а текст «Книжек Недели» копирует вторые неправленные корректуры (см. «Описание рукописей и корректур», № 9).

В настоящем издании статья, выверенная по рукописям, печатается по последней (второй, правленной Толстым) корректуре, с восстановлением одного отрывка, изъятого Толстым явно по цензурным соображениям (со слов: «Разве может не быть голоден народ…»; кончая словами: «…отчего народ голоден»).

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ И КОРРЕКТУР

1. Автограф. 27лл. (24 лл. в 4°, 2 лл. Р°, один лист из Записной книжки). Начало: «Если свести вместе…»; конец: «…желани[ем] искупить ее. (11.) Л. Толстой. 2 октября 1891 г.». На первом диете рукой С. А. Толстой проставлена дата: «Сентябрь 1891 г.». Заглавие на обложке рукой Е. И. Попова: «Черновые о голоде». Печатаются варианты №№ 4, 5, 21, 22, 29, 32.

2. Неполная (несколько листов утеряно, несколько листов переложено в рукопись № 3, а затем некоторые из них в рукопись № 5 и наборную) копия предыдущей рукописи, рукой М. Л., Т. Л. и С. А. Толстых, с поправками и вставками Толстого. 48 лл. в 4°. Начало: «(1.) Если свести вместе…»; конец: «…желанием искупить ее. Л. Толстой. 2 октября 1891» (подпись и дата рукой С. А. Толстой). Заглавие на обложке рукой Е. И. Попова: «Черновые о голоде». Переписана в рукопись № 5. Печатаются варианты №№ 7, 10, 19, 24, 30, 35.

3. Автограф. 4 лл. в 4°. Начало: «(4.) Ответом на эт[от] и вопросы…»; конец: «…Верст 6 от одной де)». Рукопись представляет собой текст II главы; полностью переписана в наборную рукопись. Печатается вариант № 11.

4. Автограф. 5 лл. в 4°. Начало: «(В некоторых местах выданы были…»; конец: «…совершенно равнодушны». На обложке рукой С. А. Толстой: «Сентябрь—октябрь 1891 г.». Рукопись неполная, представляет собой начала 1 и V глав; переписана в рукопись № 5.

5. Копия рукописей №№ 2 и 4, рукой М. Л. и Т. Л. Толстых, с поправками и вставками Толстого. 22 лл. в 4°. Начало: «Удивительное дело: грудной ребенок…»; конец: «…которому мы хотим служить». Рукопись неполная: некоторые листы переложены, остальные переписаны в наборную. Печатаются варианты №№ 12, 14, 15, 18, 25, 26.

6. Неполная (промежуточные листы переложены в наборную рукоииеь) копия несохранившегося автографа, рукой С. А. Толстой, с поправками Л. Н. Толстого и М. Л. Толстой. 10 лл. в 4°. Начало: «…1. За последние два месяца…»; конец: «…и (нас задавит) мы с ним». Печатаются варианты №№ 2, 3, 8.

7. Наборная рукопись. Копия рукописей №№ 3 и 6, рукой М. Л., Т. Л. и С. А. Толстых, с немногочисленными поправками Толстой» 72 листа в 4°. Начало: «О голоде. I. За последние два месяца…»; конец: «…сущность того, что я хотел сказать». На обложке рукой М. Л. Толстой: «О голоде. 1891 года октябрь». Печатаются варианты №№ 6, 9, 13,17, 20, 23, 27, 28, 33, 34.

8. Корректура. Гранки, набранные с рукописи № 1, с поправками Толстого. 24 лл.

9. Корректура. Гранки (дубликат № 8), с перенесенными (с № 8) поправками Толстого, а также вторым слоем поправок Толстого. Поправки переписчика несколько шире тех поправок, которые он переносил; с другой стороны, некоторые поправки Толстого переписчик не воспроизвел. Среди гранок находится вставка–автограф в 4°. Последние гранки утеряны, 22 лл. гранок и 2 лл. автографа.