Колдунья - Филиппа Грегори

— Она мне, слава богу, не мать, — быстро поправила девушка. — Моя мать, настоящая мать, была леди. Она погибла во время пожара.

Хьюго остановил лошадь и оглядел место, где его люди застали знахарок. Лопата находилась возле неглубокой ямы, там же, где Элис ее бросила. Мешок валялся неподалеку, разорванный сверху донизу, а восковые куколки куда-то пропали.

Ветер волновал росший повсюду вереск; на землю упали первые крупные капли дождя. Элис накинула на голову капюшон; ветер рвал с ее плеч накидку.

Куколок поблизости не было. Хьюго спрыгнул с лошади и стал раздвигать ногой вересковые заросли.

— Нигде не видно, — сообщил он. — Эй! Уильям! Иди-ка сюда, помоги искать.

Один из мужчин слез с лошади и повел ее на поводу.

— Что искать, сэр? — уточнил он.

— Кукол, тех чертовых кукол, которые лежали у старухи в мешке, — раздраженно пояснил Хьюго. — Я видел их собственными глазами.

— А я ничего такого не заметил, сэр, — удивился Уильям. — Видел только, как убегала старуха, потом ребята поскакали за зайцем и загнали его в нору.

Хьюго прищурился; дождь уже лил как из ведра.

— Так-таки ничего? — переспросил он.

— Нет, милорд, — пожал плечами Уильям.

По его круглому лицу бежали струи дождя, волосы намокли и прилипли к черепу. Лорд задумчиво помолчал, затем коротко усмехнулся и хлопнул мужчину по спине.

— По коням, едем домой, — скомандовал он и прыгнул в седло. — И этих пони с собой прихватите.

— Вы не станете искать кукол? — тихо промолвила Элис.

Хьюго повернул лошадь в сторону дома.

— Если они из щелока или сала, сами скоро растают, — ответил он. — Может, лошади их растоптали копытами. А скорей всего, это просто фокусы, обман зрения, с колдовством так часто бывает. Главное, они на освященной земле, так что забудем о них.

Девушка в растерянности обернулась на священное дерево; у самых корней что-то белело. Она вытянулась, чтобы разглядеть получше, но Хьюго крепко держал ее за талию.

— Да не беспокойся ты, — улыбнулся он. — Надо торопиться, сейчас начнется гроза.

Он пришпорил лошадь, а Элис все смотрела на священное дерево. Что это там: маленький белый корень, напоминающий червя, или крохотная ручка восковой куклы? Да-да, это маленькая белая изуродованная ручка. И она машет ей на прощание.

— Скорей поехали отсюда, — вдруг раздраженно бросила Элис.

Хьюго крутанул лошадь на месте. Та встала на дыбы и неровным галопом помчалась по пустоши и, только подойдя к броду у южной стороны замка, сбавила ход.

— А что скажем леди Кэтрин и твоему отцу? — крикнула Элис, и ветер унес ее слова в сторону.

— Что Мора упала в реку и утонула, — отозвался Хьюго. — А когда начнутся роды, ты ведь сможешь принять ребенка, да, Элис? Ты позаботишься о нем и о Кэтрин?

— Конечно, я с двух лет была рядом с Морой, когда она принимала роды. Я и сама это делала несколько раз. Мне не хотелось ухаживать за Кэтрин, пока она ненавидела меня, но теперь я все сделаю. Я позабочусь о малыше, как если бы это был мой ребенок.

— Спасибо тебе, — поблагодарил Хьюго, сильнее обнимая девушку.

— Я не подведу тебя, — заверила она. — Сделаю все, что в моих силах, только бы у миледи все было хорошо. А когда малыш родится, буду за ним присматривать. Для тебя, Хьюго, и для меня тоже. Ведь от этого зависит твое богатство и независимость. А я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты был богат и независим.

Милорд кивнул, и она спиной почувствовала, что он доволен. Она прижалась к его красивому, уютному камзолу; тепло его горячего тела согревало, его руки крепко держали ее талию.

— У меня есть для тебя одна новость, — заявила она, не колеблясь ни секунды. — Я жду ребенка, Хьюго. Твоего ребенка. Мы были вместе всего раз, но с тобой я сразу забеременела, потому что ты так… желал меня… очень сильно.

С минуту Хьюго молчал, наконец задал вопрос:

— Ты уверена? Так быстро?

В его голосе прозвучала нотка недоверия.

— Уже почти два месяца, — как бы защищаясь, проговорила Элис. — Мальчик родится на Рождество.

— На Рождество! — воскликнул Хьюго. — И ты уверена, что это будет сын?

— Да, — твердо произнесла Элис. — Сон, который я видела в прошлом году на Рождество, оказался пророческим. У нас с тобой будет сын, и мы будем любить друг друга, будем жить как муж и жена.

— Моя жена — Кэтрин, — напомнил Хьюго, — и она носит моего сына.

— А я ношу еще одного твоего сына! — Элис гордо вскинула голову. — И он будет сильным и красивым. Уж я-то знаю.

Хьюго усмехнулся.

— Конечно, — ласково проворковал он. — Умница ты моя, Элис. Милая моя девочка. Конечно, он будет сильным, красивым и умным. Я сделаю его богатым и влиятельным. Он и его единокровный брат станут товарищами. Они будут расти вместе.

Лорд ослабил повод, и его крупная лошадь перешла на галоп.

— Вот отец обрадуется! — Он старался перекричать шум ветра с дождем, хлеставшим им прямо в лицо. — Любовницы нарожали ему кучу сыновей, а жена — только одного.

— А кто любил его больше всех и кого он любил больше? — поинтересовалась Элис.

— Это неважно, — равнодушно обронил Хьюго, пожав широкими плечами. — Любовь не для нас. Земля, наследники, состояние — вот что для лорда главное, Элис. Это бедняки могут позволить себе всякую блажь, чувства, там, страсть. Мы думаем о более важных вещах.

Девушка прислонилась головой к его плечу.

— Когда-нибудь и ты страстно влюбишься, как какой-нибудь крестьянин, — тихо пообещала она. — Сойдешь с ума от любви. Будешь готов на все, землю есть станешь ради нее.

— Вряд ли, — засмеялся Хьюго. — Сомневаюсь.

Некоторое время они ехали молча. Элис прикидывала, насколько ложь о беременности способна обеспечить ей безопасность, как бы ни обсуждали в замке ее или Мору. Хьюго никогда не упустит шанс иметь еще одного сына, пусть даже матерью его будет настоящая ведьма. Пока Хьюго считает, что она носит его сына, он готов на все ради ее защиты. Но вот когда ложь всплывет… Элис покачала головой. Она умела просчитывать события только на шаг вперед, но где-то впереди брезжила мечта: она гуляет по парку в розовом платье Кэтрин с кремовой отделкой.

Порыв ветра бросил ей в лицо шквал дождевых капель, а удар грома над холмами на западе прокатился по небу ей навстречу. Вдруг Элис представила, как Мора стоит в темной пещере по колено в бурлящей воде и, упершись головой в каменный потолок, тоже прислушивается к ударам грома, к шуму дождя и к визгу собак, поджидающих ее у входа. Элис сощурилась. На мгновение собственной шеей она ощутила твердый, неподатливый камень, словно это не Мора, а она сама пытается вжаться в стену и спастись от прибывающей стихии. Ноги мерзнут, ледяная вода, которая бурлит и пенится вокруг колен, медленно, но неодолимо поднимается, вот уже и бедра в воде, и юбки всплыли. Что-то больно бьет ее, то ли бревно, то ли толстая ветка, она теряет равновесие и падает в воду, но вскакивает, дрожа и насквозь промокнув, и тяжелая от воды одежда сковывает движения.