Карл Великий - Дитер Хэгерманн

Успешное отражение военных набегов во Фриуле и на восточной границе Баварии, кроме всего прочего, открыло новую главу в истории внешней и миссионерской политики франков. Это произошло не спонтанно и не импульсивно, а в результате того, что Карл тщательно взвешивал все обстоятельства и расставлял приоритеты и, судя по всему, всегда помнил о постигшей его испанской катастрофе десятилетней давности. В любом случае нам известно (между прочим, опять-таки из писаний Алкуи-на), что в середине 790 года Карл сосредоточенно занимался аварской проблемой. Победа Гримоальда и Гильдебранда на южно-итальянском фронте привела к снижению напряженности. Это позволило открыть фронт военных действий на юго-восточной границе Баварии. Регенсбург- укрепленная резиденция баварских герцогов, торговый центр и место пребывания епископа. До него легко было добраться из региона Рейн — Майн благодаря его географическому положению, и он находился не очень далеко, если плыть вверх по течению Дуная, от будущего театра военных действий. Находясь там, Карл уже осенью того года, в течение которого был смещен Тассилон, пытался решать баварские дела, то есть находить общий язык со знатью, светскими сановниками и князьями церкви. Во имя достижения поставленных целей он, как всегда, практиковал предоставление заложников в качестве гарантов благонамеренного поведения, высылку строптивых сторонников Тассилона и конфискацию их владений, которые король раздавал настоящим и будущим приверженцам. К числу приоритетных вопросов относилось также назначение новых графов. Баварские грамоты появились по времени вскоре после взятия Карлом власти в свои руки. Епископ Зальцбурга Арн осторожности ради только в виде проекта представляет королю инвентаризационный документ о владениях своей церкви с включением в него герцогских владений, а также дарений, полученных за верность монарху; в ответ Карл как правопреемник Агилоль-фингов, очевидно, подписал этот документ.

Уже 25 октября 788 года Карл, пребывая в Регенсбурге, решает вопрос о передаче прав на владение монастырем Химзее церкви Меца, своему архикапеллану Ангильраму. В 891 году это дарение было аннулировано его праправнуком Арнульфом (историческая область Каринтия) в пользу собственного высшего духовного лица двора и тогдашнего архиепископа Зальцбурга, впрочем, лишь после передачи значительно ближе расположенного к Мецу аббатства-Люксёй в Вогезах под начало церкви Святого Арнульфа. В контексте этого дарения 788 года и прочих правовых актов, а также историко-графических свидетельств характерным представляется следующее обстоятельство. После смещения родовой герцогской фамилии из источников исчезает термин «дукат» (герцогство) с заменой его на бесхитростные формулировки типа «отечество» (раtria) «как совокупность того, чем управляет князь в силу данной ему власти» (по выражению Томаса Эйхенбергера), провинция, страна баварцев или баварский регион.

В круг вопросов, которые рассматривались в 788 году в Вормсе, вошла также оплошность, допущенная в сфере дипломатии и политики на территории Аквитании. В ней едва ли можно было винить короля Людовика (ему тогда едва исполнилось десять лет). Скорее всего это произошло по недосмотру его советников. По свидетельству одного из двух биографов Людовика Благочестивого, названного из-за своей анонимности и большой учености Астрономом, носивший также титул герцога граф Корсо Тулузский по повелению Людовика стал гарантом обеспечения безопасности князя басков Адельрика даже без принесения клятвы безопасности. В ответ регенты объявили о созыве общего собрания в Мургуду (mors Gothorum = смерть готам!) с особым приглашением на него названного баска. Тот явился лишь после предоставления заложников. К тому же только дары способствовали освобождению графа Корсо. Такая политика умиротворения не получила одобрения правителя франков. Адельрика вызвали в Вормс, где против него в присутствии Людовика провели судебное разбирательство, показательное в смысле серьезной «проработки». В результате баск был объявлен вне закона и подвергнут изгнанию. Своего высокого положения лишился и граф Тулузский. Его место занял дальний родственник кузена Карла, впоследствии приобретший известность как Вильгельм Тулузский. Его настоящее имя Виллехальм Вольфрам фон Эшенбах.{Это ошибка. Вольфрам фон Эшенбах, немецкий поэт, живший в ХII веке, был автором поэмы о деяниях Вильгельма Тулузского, но, разумеется, не мог быть самим Вильгельмом. — Прим. автора ОСR}Герой военных кампаний, учредитель монастырей, с огромным трудом управлялся с басками.

Даже принятие Карлом жестких мер не сказалось на репутации его малолетнего сына, короля. Тем не менее Карл дал понять, что не намерен ослаблять бразды правления на юге Галлии и воздерживаться от вмешательства в целях наведения порядка. Эта решимость коснулась даже материального содержания юного короля. В тягостной экономической ситуации он был просто лишен необходимых средств пропитания, ибо прежнее герцогское: владение в значительной мере стало добычей знати. Поэтому после 791 года Карл велел эмиссарам основать по периметру государ-ва франков четыре зимних пфальца. В них Людовик должен был наезжать с определенной последовательностью. Специально выпущенные для Аквитании капитулярии, примерно с 789 года запрещавшие какие-либо заговоры на местах, однозначно показывали, что опосредованная власть в лице его сыновей в королевском звании нисколько не ослабила их власть и ее носителей и не изолировала от подлинного центра власти. Территории на периферии империи постоянно ощущали воздействие вседержавного правителя и в отличие от герцогства Меровингов не проявляли никаких собственных особых династических интересов.

АХЕН КАК РЕЗИДЕНЦИЯ КАРЛА

В конце 788 года Карл вернулся из баварской резиденции в Ахен, где провел все долгие зимние месяцы. Здесь король отпраздновал Рождество и Пасху, которая пришлась на 19 апреля 789 года. Тем самым наше внимание вновь приковано к пфальцу, кафедральному собору, этому великолепному шедевру зодчества, по выражению Эйнхарда. Расположенный на востоке королевских владений Мааса и Льежа вблизи теплых источников, известных еще со времен древних римлян, целительное воздействие которых стареющий король франков ценил все больше и больше, с прилегающими великолепными охотничьими угодьями в так называемом ахенском лесу, Ахен становится самым притягательным местом для Карла и его преемника. И все это несмотря на то что средства связи и эффективность правления страдали от неблагоприятного географического положения пфальца вдали от крупных рек.