Карл Великий - Дитер Хэгерманн

Обратимся к «Общему увещанию» («Аdmonitio generalis»). Оно также, причем в значительной степени, относится к тем норма- тивным «общенарицательным» текстам, которые разрабатывались и публиковались в ученом окружении Карла и при участии ближайшего к нему круга людей. Первая часть обширного циркуляра, составляющего не менее 59 глав, посвящена церковному устройству, как правило, тесно привязанному к сборнику церковного права, известному под названием «Дионисий-Адриан». Еще в 774 году сам папа вручил его Карлу в Риме. В нем содержатся главным образом церковные каноны первых соборов и папские декреталии предшественников Адриана I. С уже обозначенным намерением восстановить или обосновать порядок в церкви, преодолеть нарушения и внести соответствующие исправления связано желание представить римский проект как единственно обязательную правовую кодификацию с повсеместной ее реализацией. Об этом не в последнюю очередь свидетельствует циркуляр, дошедший до нас в количестве не менее 22 экземпляров и, стало быть, получивший достаточно широкое распространение. Его текст часто лежит в основе и последующих деклараций.

Новый вариант этих старых правовых норм указал духовенству на его недостатки, обличив как безнравственное поведение, например, пьянство, сексуальное распутство, пренебрежительное отношение к запрещению взимания процентов и увлечение светскими делами, а также затронув культурные вопросы- почитание святых, которое явно угрожает выплеснуться из берегов, а еще возрастные ограничения приобщения к монастырской жизни. Епископам запрещается рукополагать в священники за деньги, а также требовать непомерные финансовые поборы с общин. С целью ужесточения общественной дисциплины критике подвергаются и миряне. Приводится пример того, как новые браки заключаются еще при жизни прежнего супруга. Церковь клеймит позором блуд, в особенности гомосексуализм. Делается предостережение против использования беглых клириков.

Эта обширная первая часть дополняется еще двадцатью главами, посвященными состоянию всего общества. Приводятся поправки. Общая тональность текста авторитетно подкрепляется цитатами из Ветхого и Нового Завета. Из обилия деталей выделим лишь немногие наиболее значительные. Раздел начинается с характерного- призыва: «Чтобы был мир и согласие и взаимопонимание среди всего христианского народа между епископами, аббатами, графами, судьями и всеми прочими — где бы то ни было — между большими и малыми людьми», со ссылками на соответствующие библейские места: «возлюби ближнего твоего, как самого себя» и «блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими». Текст конкретизирует этот путь мира — судопроизводство на основе права, указанного народу мудрецами; таким образом, не по собственному усмотрению власть имущих, избегая клятвопреступления. Из этой же серии требование единых мер и весов, которые должны соблюдаться как в городах (здесь главным образом наряду с сivitates в качестве укрепленных мест торговли), так и на территории монастырей, очевидно, для взимания церковных сборов и натурального оброка с лично зависимых крестьян.

Этот капитулярий вновь упоминает, видимо, еще довольно часто практикуемые языческие нравы, например запрет на работу в священный воскресный день, что однозначно свидетельствует о разделении труда в основном аграрного общества эпохи раннего средневековья. Мужчинам запрещается выполнять сельскохозяйственные работы по воскресеньям, трудиться на виноградниках или пахать, убирать хлеб или косить траву, ставить ограду, корчевать пни, рубить деревья, работать в каменоломнях или в саду. Они не должны участвовать в судебных заседаниях или ходить на охоту. А в день Господень на дворе допустимо наличие трех повозок: одной — для участия в военных походах, второй — для подвоза продуктов питания (фуража) и третьей — для похоронных нужд. В подобном же духе запрещается ткачество для крестьянок, им возбраняется раскраивать материю, подшивать платье, нельзя чесать шерсть или прясть лен, публично стирать белье или стричь овец, «чтобы не нарушить достоинство и спокойствие дня Господня. Во имя этого отовсюду надлежит быть в храме для присутствия на мессе, чтобы восславить все добрые дела Господа, которые в этот день Бог приготовит нам».

Текстовую основу этого категоричного предписания так называемый собор Вербери (775 год) еще при отце Карла Пипине значительно смягчил, в результате чего смысловое разъяснение стало соответствовать широко распространенной потребности. Можно представить, сколько усилий потребовалось от христианских проповедников, чтобы объяснить неграмотным крестьянам, почему так много запретов в их труде пришлось на один день, а крестьянкам убедительно разъяснить, что их повседневный труд в доме и во дворе суть нечто непотребное! Чтобы в долине Везера заставить крестьян отказаться от сенокоса, который был для них привычным делом даже по воскресным дням, во второй половине IX века потребовалось бы настоящее чудо. Впрочем, текст с указанием на пахоту доказывает, что хлебопашество в те времена стало уже привычным делом. Равным образом корчевание с целью расширения посевных площадей является показателем демографического роста и расширения масштабов страны, в пользу чего говорят также предписания о единицах измерения, включая единицы веса.

В сколь малой степени заявленное христианское общество конца VIII века было привязано к его принципам и религиозному восприятию, говорят заключительные главы, посвященные условиям проповеди — одному из основных элементов евангели-зации: «…Чтобы проповедничество осуществлялось неизвращенным и достойным образом. Воздерживайтесь от того, чтобы выдумывать новое и неканоническое по смыслу и противное священным писаниям и проповедовать все это людям». Проповедовать следует, и это минимальное требование, извлечение из символа веры Никейского Вселенского собора, например Святая Троица, воплощение Христа из Святого Духа и Девы Марии во спасение рода человеческого, Воскресение Иисуса и Страшный суд, «как безбожников из-за связи с дьяволом бросают для сожжения в вечном огне, а праведники, уверовавшие во Христа и его святых ангелов, обретают жизнь вечную». Особого внимания заслуживает проповедь воскресения из мертвых, чтобы верили в то, что «в обретенной телесности им воздались плоды их заслуг». И последней пастырской поддержкой для проповедников является своего рода каталог пороков, как бы перечень тех «преступлений, которые, будучи совершенные в союзе с дьяволом, предполагают вечную пытку». Среди прочих это — распутство, расточительность, идолопоклонство (!), клевета, зависть, ссоры, гнев, пьянство и чревоугодие.