Шелест Да не судимы будете - Неизвестно

Биляк далее продолжал: «У нас подготовлены некоторые мероприятия, мобилизован наш преданный, партийный, совет­ский актив, за нами стоит и в случае особой опасности за нами пойдет рабочая милиция и многие военные. Подготовлена наша программа и заявление». (Когда он все это говорил, я чув­ствовал, что он говорит с какой-то неуверенностью, и мне казалось, что он желаемое выдает за действительность.) Я ска­зал В. Биляку, что они явно упускают время активной борьбы. «Нет,— решительно сказал Биляк,— мы этого не допустим, не хватит сил, к вам обратимся за помощью».— «А не лучше ли было бы, чтобы ваша группа сейчас написала нам письмо о йомощи? Это будет для вас гарантия более организовано, смелее вести борьбу против разгула правых, усилятся ваши действия?» — «Да, это бы усилило нашу организованность и ре-

тигельные действия». Перед Биляком я открыто поставил вопрос: «Может быть действовать через Словакию?» Немного задумавшись над моим вопросом, Биляк сказал: «Посмотрим, если в этом будет крайняя нужда, то мы можем обойтись без чехов, чтобы спасти Чехословакию». Далее Биляк говорит, что они упустили время, даже момент дачи решительного боя пра­вым на их «платформу 2000 слов». В ответ на это я Биляку сказал: «Вы допустили ошибку, упустили момент укрепления своего влияния и организации борьбы против разгула правых, что отказались участвовать в Варшавском совещании. А Пле­нум ЦК КПЧ, которого вы так добивались и полагались на него, больших надежд вам, по существу, не дал, а еще больше расшатал ряды КПЧ». В ответ на это Биляк сказал: «Это был не Пленум, а балаган, цирк. На нас было организовано давле­ние, и мы на этом Пленуме ничего не могли сделать».— «Так может быть и на вашем предстоящем съезде КПЧ»,— говорю я Биляку. Он отвечает: «Мы тогда к вам обратимся за помо­щью». Я ему ответил: «Ваша просьба о помощи может опоз­дать, нам обращение нужно сегодня». Биляк на мой вопрос промолчал.

Ведя дальше разговор, он говорил: «Йам нужен конфликт, мы можем выступить через неделю, но вы правы, что время уже работает не на нас. Когда мы окончательно обсуждали вопрос о возможной поездке в Союз для переговоров с вами, то Черник, Смрковский, Кригель заявили, что они боятся ехать в Москву, а Дубчек, в свою очередь, заявил: «А я без вас не поеду». Вот так у нас и решают важнейшие дела и сложные вопросы».

Биляк говорит о «свободе слова» и печати и приводит такой факт: «После злополучного Пленума ЦК я возвратился в Бра­тиславу. Представители печати, радио, кино обратились ко мне с вопросами, что я могу сказать о прошедшем Варшавском совещании и письме пяти партий социалистических стран, вхо­дящих в Варшавский Договор? Я сказал, что отношусь к сове­щанию и письму пяти соцстран положительно, к их голосу и разуму нам надо было бы прислушаться. После этого вся печать на меня обрушилась с руганью и угрозами, радио моих слов не передало, а у телевидения при съемках вдруг все лампы в юпитерах «перегорели».

Все ведь знают, что у нас с вами существует союзнический договор, вот по этому вопросу журналисты обратились к Черни­ку и Смрковскому высказать свое мнение в связи с Варшавским Договором и письмом пяти социалистических стран. Черник и Смрковский ничего более умного не могли сказать, как порекомендовать журналистам до 14 августа нигде ничего об этом не писать». Я спросил Биляка, а что означает 14 августа?

Биляк прямо на это не мог дать ответ, но позже сказал: «Потом будете писать о том, как Советская Армия оккупирует нашу страну»,— сказали Черник к Смрковский журналистам».

. Наша беседа С В. Биляком носила откровенный характер^ но все же чувствовалась какая-то скованность, настороженность, и Василь некоторые вопросы не раскрьишх, н^.договаривал до

; Наступил рассвет, мы оба изрядно устали, но оба были довольны встречей, проведенной беседой. Вьпшли с ним по бокалу венгерского токая^ тепло распрощались. Я обещал В. Биляку всю нашу беседу^ весь наш разговор лично передать Л. Брежневу и запиской доложить Политбюро ЦК КПСС.

й 21 июля 1968 года. С этого дня оставалось ровно месяц, как войска Варшавского Договора вторгнутся на территорию Че­хословакии, но до этого произойдет ещеомного очень важных политических событий, обстановка еще больше усложнится. :

После кратковременного отдыха с Балатона возвратился в Будапешт. Как. и было условлено с Я. Кадаром, я заехал в ЦК ]^1нему и в пределах необходимого и доступного проинформиро­вал его о моей встрече и беседе с Биляком, о его настроении и, тяжких мыслях.

■м Кадар с большим интересом и вниманием слушал мою ин­формацию, в ходе нашего разговора задавал мйе некоторые уточняющие вопросы. При прощании Кадар через меня передал привет Л. Брежневу и всем членам Политбюро ЦК КПСС. З^тем я посетил посольство СССР, где встретился и имел беседу с, послом Ф. Е. Титовьш! и всем дипломатическим корпусом, было много вопросов в связи с событиями в Чехословакии. Попросил Титова, чтобы он позвонил в ЦК КПСС и лсообщил, что я сегодня вылетаю в Москву.

ч В 18.00 я прилетел в Москву. Меня встретили товарищи по поручению Брежнева и попросили ехать прямо к нему на щвартиру, на Кутузовсюш проспект он меня уже с нетерпением ждет.

|]. Моя встреча с Л. Брежневым, разговор, информация о встрече с Биляком и нашем с ним разговоре затянулись до поздней ночи. Брежнев подробно уточнял все вопросы и выска- здаания Биляка, мои вопросы и ответы Биляка. Настроение

Брежнева было довольно игривое, хотя я повода к этому не видел. Мы с ним выпили по две рюмки коньяка. Он поблагода­рил меня 3^ проведенную работу, сказал, что он это не забудет никогда. Даж;е сказал: «Ты, Петро, настоящий друг и товарищ», г Впоследствии он действительно «не забыл» про меня — не

нужен ему оказался человек, много знающий обо всем, в том числе и лично о нем. Тепло простились. Он меня даже обнял и поцеловал. (Но я уже тогда замечал всю фальш, лицемерие этих фарисейских приемов-поцелуев Иуды.) Также Брежнев мне сказал, чтобы я был готов назавтра доложить на Политбю­ро о моей поездке в Будапешт — на Балатон, о встрече и бесе­дах с В. Биляком и Я. Кадаром.

22 июля 1968 года. В 10 часов утра заседание Политбюро ЦК КПСС: слушается информация о моей поездке в Будапешт и на Балатон, о встречах, беседах, разговорах с Я. Кадаром и В. Биляком, подробно изложил все вопросы моих встреч и бесед. Подчеркнул особо вопрос о том, что, возможно, мы получим от группы чехословацких товарищей письмо с прось­бой об оказании Чехословакии помощи. Этот вопрос заинтере­совал всех. Информация моя была заслушана с большим внима­нием, много было задано уточняющих вопросов, на которые я дал ответы.

Политбюро дало высокую оценку проведенной мной рабо­ты, одобрило мою деятельность по выполнению порученного мне вопроса. На этом Политбюро были разработаны мероприя­тия, связанные с событиями в Чехословакии, прежде всего о вывозе всех наших граждан из Чехословакии, за исключением дипломатического корпуса, так как там начали проявляться гонения против наших туристов, отдыхающих на курортах, в лечебницах, экскурсантов и других категорий граждан СССР, прибывающих по частным делам. Принято было решение о воз­можной двусторонней встрече с чехословацкими руководителя­ми на их территории, но не в Праге. Поручено было мне и Ю. Андропову подработать вопрос о месте проведения этого совещания.

23—24 июля 1968 года. За время моего отсутствия и поездки в Будапешт, на Балатон и Москву накопилось много дел. Они ведь не могут ждать, а их за нас никто не будет решать. По возвращении в Киев провел совещание с секретарями ЦК КПУ, кратко проинформировал о моем пребывании в Будапеште, Москве. Дал поручение: всех наших людей по всем ведомствам и каналам в течение 2—3 дней надо вывезти из Чехословакии. Напряжение там нарастает, обстановка сильно обострилась.

0

Переговорил со многими первыми секретарями обкомов, председателями облисполкомов, зав. отделами ЦК КПУ, заме­стителями предсовмина, министрами. Вопросов возникает мно­го, и довольно сложных, и их надо срочно решать.Позвонил т. Поплевкин (Николаевская область), доложил, что область продала государству уже 29 млн. пудов, на фураж осталось всего 62% к реальной потребности, а теперь у госу­дарства будем зак)шать фуражное зерно по очень завьппенной цене, таким образом, колхоз часто работает себе в убыток. Сколько раз об этом говорилось в центре, писались письма — от центра реакции никакой. Тов. Поплевкин доложил, что про- мьппленность области работает удовлетворительно, но имеют­ся большие перебои с материально-техническим обеспечением. Решили важный кадровый вопрос (о председателе облисполко­ма). Остановились на кандидатуре А. Кулиша. Он сам по спе­циальности ветеринарный врач, имеет практический опыт по своей сцециальности и организаторской, хозяйственной работе.

Переговорил с И. Кобыльчаком, первьп^ секретарем Киро­воградского обкома партии, область сдала уже 19 миллионов пудов хлеба, засьшано фуража 65% к потребности, создан межколхозный страховой семенной фонд области. Кобыльчак сообпщл печальную весть — какой-то бандит у здания правле­ния колхоза в присутствии и на глазах многих людей молотком убил председателя колхоза. Дал указание прокуратуре, след­ственным органам, органам МВД и КГБ принять самые сроч­ные меры по розыску преступника и судить его по самым строгим законам. Результаты опубликовать в печати.