Шелест Да не судимы будете - Неизвестно

Нас обвиняют в отсутствии охраны западных границ. Такое обвинение необоснованно, это выдумка. Мы ведь не меньше других заинтересованы в укреплении порядка в нашей собствен­ной стране. Мы стоим за Варшавский Договор, но вместе с тем мы не можем допустить подавления нашего развития. По Вар­шавскому Договору у нас с вами нет никаких расхождений. После проведенных маневров, а срок их давно закончен, ваши войска находятся на территории Чехословаййи. Это вызьшает кривотолки. Выводом войск мы хотели снять некоторые ненуж­ные острые вопросы и нормализовать положение. Ибо пребы­вание ваших войск у нас вызьгоает возбуждение и отрицательно действует на наш народ. Несмотря на наши неоднократные просьбы вьшести войска после маневров, они без всякого осно­вания задерживаются на нашей территории. А маршал Якубо­вский распоряжается всем как у себя дома. На наши просьбы вьшести войска реагирует с раздражением и даже с какой-то угрозой.

Чехословакия заинтересована в сотрудничестве по линии СЭВ. Наше отношение к нему позитивное, только его деятель­ность надо значительно улучшить на взаимовыгодных условиях. Мы ведь поддерживаем все послевоенные договора с вами. Но мы категорически возражаем и отвергаем выдвинутое против нас обвинение о том, что якобы мы имеем особые связи с ФРГ. Почему вы не предъявляете в этом плане претензий другим социалистическим странам, которые имеют торговые и эконо­мические связи с ФРГ? Речь идет о том, что вы не понимаете нашей политики, нашего влияния молодежных и профсоюзных организаций на ФРГ. Мы тоже за мирное сосуществование, за интернациональную помощь. Мы ведь не в малой мере тоже помогаем Вьетнаму.

КПЧ считает: чтобы выработать правильную линию, найти свое место и определиться, нам надо провести широкую дискус­сию, и обязательно с участием румын и югославов. Мы вам объясняем, что Пленум ЦК КПЧ уже принял решение по

Варшавскому совещанию и письму, и мы все делаем, чтобы не допустить контрреволюции. Активность КПЧ повьппается, «2000 слов» не получили поддержки в народе. Мы выступаем и против «К-231»”®, и он может прекратить свое существование по мере окончания реабилитащ1и.

Печать, средства массовой информащш еще не в напгах руках, и мы не можем этого отрицать. Майский Пленум ЦК КПЧ подтвердил, что правые элементы активизируются, но контрреволюции у нас в стране нет. Развитие нашей страны не дает оснований делать оценку, что в стране происходит контр­революция. Поэтому массы не поддерживают варшавское пись­мо. Происходит разное понимание политики нашей партии. Поэтому письмо братских партий бюрократическое, оно вбива­ет клин между братскими партиями.

Вопросы, затрагивающие нашу самостоятельность, нами воспринимаются чрезвычайно болезненно. Письмо пяти брат­ских партий отняло у нас много времени, сил, оторвало нас от плодотторной подготовки к XIV съезду КПЧ. Я искренне гово­рю, что мы могли бы разработать мероприятия, издать законы, запрещающие действие клубов, высказьшание других суждений, но разве это совместимо и направлено на развити)е демократии в социалистическом обществе?

Мы историю КПЧ будем писать с января 1968 года, а после XIV съезда КПЧ мы наметим главные мероприятия, чтобы окончательно восстановить авторитет партии. № съезде будет 934 делегата, в состав нового ЦК КПЧ войдет много новых людей, в том числе и молодежи. Мы и сейчас считаем, что в партии происходит нормальный процесс, а новый устав защи­щает в КПЧ демократию. Мы принимаем меры, чтобы не было предъявлено необоснованных обвинений партийным функцио­нерам. КПЧ пользуется большим авторитетом среди молодежи, в подтверждение этого можно привести пример: когда студенты затеяли вольгаку, я пошел к ним, и мы решили все вопросы. Они меня слуЩаются — признают за вождя.

Наш Национальный фронт является политической гаранти­ей социалистического строя в нашей стране. Нелегальный ко­митет по организации социал-демократической партии суще­ствует, но он не может нарушить единство рабочего движения, да мы этого и не допустим. Если же этот комитет выступит открыто, то мы примем соответствующие меры. Что касается студенческой газеты, то она будет закрыта».

Продолжая свое выступление, Дубчек г оворит: «После съез­да нами будет проводиться экономическая политика по образцу других социалистических стран, при этом мы не исключаем того, что будет допущена практика частного предприниматель­ства. А восстановление самоуправления повысит социалистиче­ские тенденции, и это соответствует марксизму-ленинизму. Мы понимаем, что нам надо принять меры по укреплению средств массовой информации. Мы поручили правительству Черника навести в этом вопросе порядок». Тут Брежнев перебил Дубче- ка: «А что может сделать правительство в отношении партийно­го органа «Руде право», в котором публикуются антипартийные материалы?»^^'^ Дубчек пристально посмотрел на Брежнева, ни­чего не сказал и продолжил свою речь: «Вы односторонне оцениваете наше положение, не считаетесь с мнением народа, масс. Партия не может пойти по своему пути, не преодолевая вместе с народом возникших трудностей. Решение проблем требует времени — мы пробуем идти несколько другим путем, а вы идете другим, своим путем. Что же у вас нет трудностей и ошибок? Но вы о них умалчиваете, не обнажаете, а мы не боимся сказать правду своему народу.

Мы считаем, что КПЧ владеет положением дел в стране. Мы хотим принять решение, в котором призвать в ряды партии лучшую молодежь. Вы посмотрите, что делается в Венгрии. Там огромное влияние Запада во всех областях жизни страны, а западные границы, по существу, открыты, и вы об этом молчите, или, может быть, вам это неизвестно? Наши же западные границы находятся в полном порядке. Наша полити­ка — создать универсальную модель социализма, у нас своя специфика — следовательно, есть отличительные черты рабо­ты нашей партии. Мы нашими действиями внесем большой вклад в международное рабочее движение и дружбу с Советским Союзом. Наши отношения должны укрепляться — и это не декларация, а глубокие, искренние чувства. Варшавская встре­ча — сепаратная встреча. Она даже нанесла вред нашей дружбе.' Я призываю отойти от варшавского письма. Оно, безусловно, было направлено на подрыв и развал единства социалистиче­ских стран. Наше историческое прошлое и настоящее, наше положение требуют уважения к нам в ваших действиях. Мы ведь тоже не только причастны к социалистическому лагерю, а так же, как и вы, являемся его членом. Так, спрашивается, почему к нам допускается такая политическая бестактность? Пленумы ЦК наших партий стоят на разных позициях».

Выступление Дубчека было очень острым, носило наступа­тельный характер и произвело на всех нас, членов советской делегации, удручающее впечатление, вызвав особую тревогу. Он почти все отрицает, обвиняет пять социалистических стран и их партии и руководителей, подписавших варшавское письмо. Он явно апеллирует к другим партиям, и прежде всего — к Югославии и Румынии. Все дело ведет к разрыву Чехослова­кии с соцстранами. Задуматься было над чем, и все это вызыва­ло тревогу. Брежнев после выступления Дубчека буквально изменился в лице — растерялся, посинел, а на следующий день заболел и слег.

Объявлен перерыв на два с половиной часа, мы не цоехали обедать к себе, а нас чехи угостили кое-чем, в том числе традиционным пивом. Мы, все члены делегации, проводили больпхую работу с чехословацкой делегацией. Толкования и ре­акция на выступления Дубчека среди чехословаков были раз­ные, но оставалось одно ясным, что напряжение нарастало и предстояли большие трудности на этих переговорах. Предсто­ял настояпщй политический бой, а к чему все это приведет, трудно даже предположить — время покажет.

После перерыва, довольно длительного, в 19.30 в1>1ступил Й. Черник: «Я считаю, что переговоры идут между друзьями, и мы понимаем, что наша общая озабоченность у вас вызьшает большую тревогу, чем у нас. И я разделяю точку зрения, высказанную на этом совещании тов. Дубчеком. Речь идет о том, кто и как понимает контрреволюцию. У нас сейчас происходит процесс просоциалистический. В зависимости от характера процесса, его оценки надо принимать и меры. Мы заверяем вас, что КПЧ — ваш верный друг и товарищ. Мы просим понять нашу озабоченность, так как после опубликова­ния на весь мир письма пяти стран Варшавского совещания нам трудно стало работать, тем более согласиться с его содержани­ем и тоном. Каждому ясно, что КПЧ формировалась под воздействием КПСС и лично тов. Сталина. Тогда, еще в 1946 году, КПЧ добилась больших успехов в нашем рабочем классе, что в значительной мере способствовало подготовке революции 1948 года, провозглашению страны народно-демо- кратической республикой.

Мы не выступаем против заслуг или охаивания прошлого КПЧ, но вместе с тем мы говорим, что КПЧ никогда не пользовалась таким авторитетом, как после января 1968 года. Не может быть, чтобы социализм в Чехословакии шел по другому пути, чем марксистско-ленинский путь. Но мы хотим, чтобы критика наших недостатков была бы более лояльной, мы хотим сами решать свои внутренние партийные и государствен­ные дела. Варшавское письмо так написано, что оно взбудора­жило народ и партию: ведь у нас каждый пятый взрослый человек является членом КПЧ. То, что вам кажется антисоциа­листическим, в определенной ситуации может быть политиче­ски выгодно. Мы не понимаем, не знаем, в чем вы нас обвиняе­те. Мы ведем курс правильно. Майский Пленум ЦК КПЧ