Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации - Дэвид Годман

Хотя у меня и появилась уверенность, что когда-нибудь я попаду к Бхагавану, у меня не было возможности поехать в Индию до начала 1950 г. Этот визит состоялся много лет назад, но воспоминания о нем до сих пор свежи в моей памяти. Когда я вспоминаю подробности этой поездки, чтобы изложить их здесь, мне кажется, что это было буквально вчера. Я помню, как ехал из Мадраса на трясущемся поезде по узкоколейке. Я помню, как впервые увидел Аруначалу из окна поезда. Она отражала свет полной луны и была сияюще-белой. Я не специально подгадал так, чтобы приехать в ночь полнолуния, поэтому я тогда принял это за хороший знак. Когда поезд прибыл на вокзал Тируваннамалая, я оказался в самой гуще каждодневной индийской суеты. Все носильщики бросились ко мне (должно быть, я выглядел самым богатым потенциальным клиентом) и принялись драться за мой багаж. Всё это словно происходило не со мной – очень скоро, почти без усилий с моей стороны, я внезапно оказался в джутке (маленькой повозке с двумя колесами, запряженной одной лошадью). Я ехал в ашрам. Помню, как извозчик постоянно кричал: «Эй, эй!», каждый раз делая ударение на втором «эй»; помню, как повозка подпрыгивала на грунтовой дороге, изрезанной колеями и ямами. Я не ощущал никакой ответственности за свои действия и за свои перемещения из одного места в другое. Я просто чувствовал, что меня подхватила и понесла какая-то благодатная волна, которая выбросит меня на нужный берег.

Из писем друзей я знал, что Бхагаван серьезно болен, и что он недолго будет с нами в физическом теле – но меня это не беспокоило. Я знал, что он выполнит свое обещание: я наконец окажусь в его живом присутствии. Когда повозка повернула к воротам ашрама, у меня появилось чувство, что мое желание исполнилось. Я явился вовремя, и это было знаком того, что я выполнил все свои обязательства. Остальное зависело от Бхагавана. Каким-то образом я знал, что он не подведет меня.

Рода МакИвер, преданная из Бомбея, прожившая рядом с Бхагаваном несколько лет, спустя несколько часов ввела меня в ашрам и указала на Бхагавана. Я увидел его издали – он сидел в узком проходе между своей комнатой и холлом, где он встречал посетителей и преданных. Одного лишь взгляда на него было достаточно, чтобы я задрожал всем телом. Это была дрожь не от волнения или неловкости, а от того, что я лицом к лицу встретился с божественным. Мое тело непроизвольно затряслось, отреагировав на это острое чувство узнавания. Я смотрел на человека, который столько лет был средоточием всех моих мыслей, надежд и ожиданий. Я мог бы испытать разочарование от того, что проделал такой долгий путь лишь для того, чтобы увидеть обычного с виду человека, сидящего на стуле. Но видел и ощущал я вовсе не это. Глядя на Бхагавана, я чувствовал, что смотрю на самого Бога, сидящего передо мной. Во время той встречи, произошедшей ранним утром, я увидел ярчайший свет, принявший форму человека. Он сиял ярче, чем всё, виденное мною в жизни.

Бхагаван на несколько секунд задержал на мне свой взгляд, и Рода представила меня. Его послание, оставившее на мне свой отпечаток, было не в тех нескольких словах, которые он произнес, а в самом его присутствии и в улыбке на его лице. Всё это вместе говорило: «Ну наконец-то ты здесь!»

Меня пригласили сесть среди мужчин. Нас было примерно десять-двадцать человек. Я нашел место, где я мог бы опереться о стену и видеть его, а затем стал упиваться созерцанием его формы. Я смотрел и смотрел, впитывая исходивший от него свет. Когда-то, когда я был совсем маленьким, я верил, что Бог – это какое-то блистательное существо, имеющее человеческую форму, и эта форма излучает свет и благодать. Давным-давно я отбросил эту наивное верование, считая его сказкой, которую рассказывают доверчивым детям.

Но сейчас это детское представление оказалось правдой – передо мной действительно была человеческая форма, словно сотканная из света. Как описать то, что я ощутил в то первое утро? Сам Бог явился мне и заявил о своей божественной природе, испуская опаляющий, проникающий свет – свет, который проходил сквозь меня, как рентгеновские лучи.

Бхагаван вел себя довольно буднично. Он обводил взглядом публику в холле, улыбался, глядя на сновавших по деревьям бурундуков, и время от времени перекидывался парой слов со своими помощниками, сидевшими рядом с ним. Иногда он закрывал глаза примерно на полминуты. Вначале мне показалось, что он в эти мгновения ненадолго засыпает, но потом я понял, что он полностью осознаёт всё, что происходит, даже когда его глаза закрыты. Его голова внезапно поворачивалась, глаза открывались, и он в течение нескольких секунд пристально смотрел на кого-нибудь из присутствующих. Это был не тот обычный взгляд, которым смотрят люди на улице. Это был глубокий, проникающий взгляд. Тот, кому он смотрел в глаза, должно быть, чувствовал себя так, словно Бхагаван видит насквозь всю его душу, не вынося суждений, но снимая с него груз всех забот и проблем. В то же самое время это был обыкновенный, непринужденный взгляд. Одного мимолетного взгляда ему было достаточно, чтобы узнать всё, что ему нужно. После этого он мог потереть голову своими длинными изящными пальцами или побеседовать с кем-нибудь из сидящих рядом с ним.

Когда у меня появилось время, чтобы проанализировать этот первый даршан, меня удивило, что человека, излучающего такой мощный свет и энергию, может сопровождать такое ощущение «обыденности» происходящего. Возможно, другие люди не видели и не чувствовали того, что видел и чувствовал я. В тот же день я спросил об этом Роду. Она засмеялась и сказала: «У многих людей бывают особые переживания, когда они видят Бхагавана, особенно у тех, кто видит его впервые, но по большей части все мы воспринимаем его как обычного пожилого человека, сидящего на диване. Однако время от времени он дает нам почувствовать то, что почувствовал ты, и это убеждает нас в его величии и божественности».

Затем, чтобы проиллюстрировать свои слова, она рассказала мне о том, что произошло с ней, когда она сама впервые пришла к Бхагавану: «Я впервые увидела фотографию Бхагавана в 1940 г. В то время я жила в Бомбее. Я была из богатой семьи, у моих родителей были „большие связи“, но в моем сердце не было счастья. Увидев эту фотографию, я поняла, что должна приехать сюда и повидать Бхагавана. Я чувствовала, что он даст мне удовлетворение, которого я не находила в Бомбее. Я читала книги о нем, но они меня не впечатляли. Я не понимала его наставлений и не особенно интересовалась ими. Меня тянуло к нему из-за его чудесного присутствия, из-за света, который исходил от фотографии.

В 1942 г. я наконец приехала сюда и впервые встретила Бхагавана. Это произошло на горе. Мне сказали, что он отправился прогуляться на гору, и показали маршрут. Я стояла и ждала, когда он пойдет обратно, пристально глядя на дорогу. Я ожидала увидеть человека, спускающего с горы, но когда он наконец показался на тропе, я не могла поверить, что передо мной человек. Я словно наблюдала величественный восход солнца: вдалеке замерцал свет, по мере приближения он становился все ярче, и вот рядом со мной появилось обжигающее светило. При виде такого великолепия меня охватил благоговейный страх и трепет. Когда я стояла в лучах его сияющего присутствия, что-то изменилось у меня внутри, появилось какое-то новое осознание, которого у меня никогда раньше не было. Я была захвачена им и его любовью, и в этот момент моя душа стала его душой».