Между молотом и наковальней - Николай Лузан

Заканчивался второй час ночи. Наур, Алмысхан и Инал завершили очередной обход территории и готовились к сдаче смены, когда Иналу почудился подозрительный шорох и невнятный говор, прозвучавший в парке. Он замер, вслед за ним остановились Алмысхан с Науром. Слух его не обманул, они тоже услышали, как под чьей-то неосторожной ногой хрустнула ветка, и затаились за кустарником.

Прошла минута-другая, и две человеческие тени проскользнули по краю поляны. Неизвестные, похоже, пытались подобраться к парламенту, им оставалось не больше сорока метров. Дальше медлить было нельзя, и, прикрываясь кустарником, Алмысхан, Наур и Инал незаметно подкрались к ним и в броске сшибли на землю.

Шум отчаянной борьбы, отборный мат и яростные крики подняли на ноги охрану парламента и правительства. Лязгнули затворы автоматов, и гулкий топот раздался в пустынных коридорах. Задремавший от навалившейся свинцовой усталости Акун Квирая вскочил из-за стола, схватил висевший на вешалке автомат и выскочил из кабинета. Навстречу ему Инал, Наур и Алмысхан тащили двоих, густо измазанных грязью.

— Что случилось?! — воскликнул Акун.

— Гады, хотели подорвать! — выпалил Инал и смахнул рукой кровь с разбитой губы.

— Что?!

— Можешь не сомневаться! Взяли прямо тепленькими! — подтвердили в один голос Наур и Алмысхан.

— Вот суки! — выругался Акун.

— Таких на месте кончать надо!

— Сволочи, все им неймется! — бушевали за спинами задержанных ребята из охраны.

— Стоп! — остановил Акун готовую вот-вот начаться расправу и распорядился: — Тащите их ко мне, там и будем разбираться!

Задержанных втолкнули в кабинет, они жались друг к другу и страшились оторвать глаза от пола. Алмысхан и Инал на всякий случай взяли их на прицел, Наур выложил на стол перед Квираей боевую гранату РГД-5, нож десантника и два удостоверения сотрудников седьмого отдела. Он повертел их в руках, внимательно посмотрел на фотографии, затем бросил взгляд на заляпанные грязью и залитые кровью лица и не узнал. Имена задержанных — Денис и Сергей также ничего говорили.

Квирая насупился и с угрозой процедил:

— Вы что тут забыли?!

— Там грязь… С дороги сбились… Решили срезать и… — мямлил тот, что назвался Денисом.

— Ты, сволочь, эти сказки детям рассказывай! — оборвал его Квирая. — А граната зачем? Чтоб нам подсветить?!

— Акун, чего этих гадов слушать! Не хотят по-хорошему, развяжем языки по-плохому, — кричали возмущенные ребята из охраны.

Задержанные испуганно жались к стене и затравленно озирались по сторонам. Вещественные доказательства лжи лежали на столе и не оставляли им никаких шансов. И лишь непререкаемый авторитет Акуна Квираи спас их от жестокого мордобоя.

— Ребята, стоп! Это может быть провокацией! Вы там все проверили? — спросил он.

— Все! Кроме них, никого! — ответил Инал.

— Никого! — подтвердил Алмысхан.

— Ладно, хрен с ними! Будем вызывать милицию, а то потом на нас всех собак повесят! — решил Квирая.

— Да ты че, Акун?!

— На хрена они ментам! Завтра их выпустят!

— Сами сволочей расколем! — раздались возмущенные голоса.

— Я сказал — отдадим ментам! — отрезал Акун и взялся за трубку телефона.

Начальник УВД полковник Отар Хеция не спал, не спало и большинство его подчиненных, после того как митингующие покинули парламент и площадь, он, опытный служака, хорошо знал, что так просто все не закончится. И его худшие предположения подтвердились. Звонок Квираи не оказался неожиданным, и по распоряжению Хеции через десять минут усиленный наряд прибыл в парламент, задержанных загрузили в «обезьянник» и отвезли в городское управление. Больше до рассвета охрану парламента никто не тревожил.

Наступило хмурое ноябрьское утро. Время приближалось к девяти. Первым к штабу подъехал как всегда пунктуальный Александр Анкваб. Несмотря на весь драматизм событий прошедшего дня и вечера, он внешне выглядел невозмутимым, и только по глубоко запавшим глазам можно было понять, что это спокойствие далось ему немалой ценой. Коротко поздоровавшись с охраной и добровольцами, которые помогали ей, он прошел в кабинет. Вслед за ним один за другим подъехали Сергей Багапш, Станислав Лакоба и Мераб Кишмария. Вчерашнее противостояние сказалось и на них, даже «железный генерал» дал слабину. Его командирский голос подсел.

Новый день пока не предвещал неожиданностей, и избирательный штаб Сергея Багапша впервые за последние полмесяца не напоминал фронтовой командный пункт. Все с нетерпением ожидали начала сорванного еще 30 октября сторонниками Рауля Хаджимбы заседания парламента. Заседания, которому предстояло дать окончательный ответ по результатам выборов президента Абхазии и поставить в этом вопросе жирную точку.

К десяти часам часть депутатов собрались в своих кабинетах, чтобы навести в них порядок и начать работу, когда центр Сухума сотрясли автоматные и пулеметные очереди. Это бойцы СОБРа и седьмого отдела брали штурмом здание УВД города.

На полной скорости битком набитые навороченными и натасканными бойцами спецназа УАЗ-«таблетка» и еще шесть машин вынеслись на площадь перед зданием УВД и по всем правилам военной науки блокировали его. Натиск был настолько стремителен, а действия настолько нахальны, что растерявшиеся милиционеры не смогли ничего сообразить и тем более оказать сопротивление. Прозвучавшие выстрелы показали им, кто закон и хозяин в их доме. Под стволами автоматов и пулеметов милиционеры вынуждены были отдать спецназовцам задержанных.

Это взорвало ситуацию в городе. На улице Гоголя все бурлило и кипело от негодования. Самые решительные требовали идти к турбазе «Абхазия», которую заняли вооруженные сторонники Рауля Хаджимбы и «раздербанить отморозков». Стихийно возникший митинг вот-вот мог выйти из-под контроля и, в слепой ярости сметая все на своем пути, обрушиться на оборонительные заслоны, выставленные у избирательного штаба Рауля Хаджимбы и турбазы «Абхазия». Сергею Багапшу, Станиславу Лакобе, Александру Анквабу и Мерабу Кишмарии с трудом удалось пригасить полыхавший в душах их сторонников справедливый гнев и жажду мести. Но только на время.

Масла в огонь противостояния подлило новое заявление президента Владислава Ардзинбы. В нем он расценил события, произошедшие накануне в Сухуме, ни много ни мало как «вооруженный государственный переворот, осуществленный сторонниками С. Багапша, С. Лакобы и А. Анкваба».

Ему вторил на пресс-конференции 13 ноября Нодар Хашба. Его угрозы «о введении в республике чрезвычайного положения» и намеки на вмешательство третьей силы, которая должна положить «конец хаосу и восстановить конституционный порядок», только еще больше обострили обстановку.

Взаимные угрозы взяться за оружие с обеих сторон посыпались, как из дырявого решета, и заставили содрогнуться весь Сухум. Улицы города опустели, во дворах не стало слышно детских голосов. Даже на набережной у «Кофейни Акопа», где собирались ее завсегдатаи, было непривычно тихо и пусто. К вечеру десятки вооруженных и разгневанных бойцов столпились у избирательных штабов и требовали от своих лидеров решительных действий. Город замер в ожидании, что этот сумасшедший вечер может перерасти в «ночь длинных ножей».

В который уже раз Сергею Багапшу, Станиславу Лакобе, Александру Анквабу и Леониду Лакербае пришлось уговаривать своих сторонников остановиться, но не все соглашались с ними. Горячие и непримиримые требовали от них решительных действий. Подобное положение наблюдалось и у избирательного штаба Рауля Хаджимбы. Ослепленные ненавистью его фанатичные сторонники требовали:

— Прогнать грузин!

— Положить конец беспределу!

— Защитить Абхазию от предателей!

Но и ему уже было не по силам загнать джинна назревающей войны в бутылку. Ожесточение и нетерпимость достигли своего предела, после которого действовали слепые инстинкты. Необузданная, дикая стихия толпы, казалось, окончательно победила здравый смысл. Те, кто ничего не хотел слышать и понимать, забряцали оружием. Воздух все чаще и чаще сотрясали воинственные призывы.

И тогда в сквере на улице Гоголя в кафе с давно уже позабытым в Абхазии названием «Сказка» собрались Акун, Аслан, Лесик, Батал, Владимир и Лакут. За ними не было сановных должностей, они не кичились княжеской кровью и не расталкивали локтями, когда раздавались «хлебные должности», но у них было нечто гораздо более весомое в Абхазии, что нельзя измерить ни на каких весах и оценить ни в золоте, ни в серебре, — у них было Имя.

С ними в Абхазии не могли тягаться раздутые до неприличия Голливудом хваленые американские рейнджеры или выходящий сухим даже из личных покоев английской королевы суперагент Джеймс Бонд. Двенадцать лет назад они: экономист, инженер, строитель, студент — городские и деревенские парни, только начавшие жить взрослой жизнью и мечтавшие о своем доме, семье и куче ребятни во дворе, вынуждены были сделать иной выбор. Беспощадно вломившаяся в их жизнь вероломная война не оставляла ничего другого, как только — свободная родина или смерть. И им, чтобы спасти и защитить свою родину, пришлось поневоле стать беспощаднее, хитрее и коварнее своего врага. Дух древних абхазских воинов заговорил в их генах, а безжалостный огонь войны только еще больше закалил его и превратил когда-то мирных и не помышлявших о военной карьере парней в сущих дьяволов.