Творения. Книга третья - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

кости; другие стрелы были подлиннее, с несколькими наконечниками, кои делались из крепкого дерева, и в каждый из них вставлялись каменные носки из обсидиана, иногда напитанные ядом, который был известен весьма немногим. Стрела, брошенная в человека, не входила в него вся, но один только наконечник с носком; наконечник при усилии мог быть вынут из человека, но носок всегда оставался в нем, и, следовательно, всегда наносил хотя не скорую, но верную смерть. Употребление лука и стрел известно, стрелы также были напитываемы ядом. Воинские ножи, иди кинжалы, употреблялись вместо холодного оружия и они были обыкновенно каменные; один с обеих сторон имел острия, длина его была около 6 вершков; а другой, называемый (слово на местном наречии), был почти такой же величины, как и первый, только острие у него было с одной стороны и на обух несколько изогнут. Латы их делались из кругло выструганных палочек, длиною около 5 четвертей, которые плотно одна к другой были переплетены жиляными нитками; их носили под верхним платьем, навязывая вокруг туловища, кроме рук и ног; и говорят, что таковые латы их, по-видимому, не очень надежные, весьма редко пробивала стрела. Щит их делался просто из двух складных досок, длиною 5 четвертей, а шириною каждая по 2 четверти; им обороняли свою голову от летающих стрел, держа левою рукою за сделанную посредине дужку. Щит употребляли только при открытом сражении или при взятии укрепленного места приступом.

Разные обычаи. а) Всякая женщина, в периодическом состоянии (слово на местном наречии), считалась нечистою (так как и вдова до окончания ее траура) семь дней, и в это время она не должна знать мужа, и вымыться три раза. Всякую девушку, несмотря ни на какое состояние и звание, тотчас отдаляли от сообщества и запирали в особо выстроенную барабору, не выпуская ее оттуда ни за чем, и строго запрещали показываться людям, а особливо мужчинам. Ее могли видеть только мать и близкие родственницы и то ненадолго и не без нужды. В таком затворничестве девушка должна пробыть в первый раз — 40 дней, во второй — 20, а в третий и далее обыкновенно по 7 дней. По истечении дней затворничества она должна была мыться чрез пять дней. Замужние женщины избавлялись затворничества.

Исполнять таковые обычаи очищения повелевал их закон или предание, которое говорит: что девушка, не сохранившая такого обычая с первого раза, впоследствии времени сделается черною, как уголь, и сверх того к ней пристанут всякие болезни, которыми заразятся и другие; а замужняя женщина, не сохранив этого, испортит своего мужа, заразив его болезнями, и сверх того он будет несчастлив: его убьет или съест зверь, утонет и проч.

Материи периодического очищения у женщин, по мнению их, чрезвычайно боятся все звери и даже рыбы; а потому, несоблюдением в строгости обычаев очищения, можно отогнать всех животных от своего селения.

b) Из родных и близких родственников, дядя по матери и по нем дядя по отце, имели и ныне имеют большую власть над племянниками и племянницами; прежде они были непременными наставниками их в молодых летах; а потому дядей предпочитали всем родственникам и особенно первого, которого почитали более, чем отца. Дяди входили в распоряжение своих племянников совершенно по всем частям.

c) Мужчина никогда не принимался за женское дело; потому что считалось за стыд и порок мужчине отправлять женскую работу, как то: шить, плесть или делать нитки и мауты, приготовлять пищу, рвать траву для крыши и других употреблений, собирать ягоды и лайденные произведения, искать коренья и проч., и даже наблюдать чистоту около дома не считалось делом мужчины; а потому и ныне редкий примется за это.

d) Алеуты думали и учили детей своих, что свет есть всякому живот, а ночь гибель и смерть и проч. (о чем будет сказано ниже) и потому, для здоровья и крепости телесных сил и для долголетия, всякий должен был исполнять следующее обыкновение, или правило: не просыпать утреннюю зарю, но лишь только начнет зариться, выходить нагому на улицу и встать лицом к востоку или туда, где занимается заря, и, — разинув рот, глотать свет и ветер, а потом придти к речке, где берут воду для питья, ударить ее несколько раз правой ладонью и говорить: «Я не сплю, я жив, я с тобою встречаю животворный свет, и я с тобою всегда буду жив». Сказав это, должно встать лицом на восток и поднять правую руку кверху для того, чтобы вода, стекая с нее, бежала вниз, по всему телу, до самых нижних частей. Потом, испив воды и умыв лицо и руки по локоть, забрести в речку до полуколена и ждать восхода солнца. И потом, взяв с собою воды, идти домой и всякого пробуждающегося потчевать ею.

Но там, где не было речки близ селения, выходили на морской берег для исполнения вышеописанного обряда, с тою только разницею, что из моря не носили с собою воды.

Вечером отнюдь не ложиться спать до тех пор, пока не потухнет зоря, потому что кто ложится спать после всех, тот останется в живых долее всех и проживет до глубокой старости, в пример позднему потомству.

е) Алеуты торгуются не лично с глазу на глаз, но всегда заочно, чрез поверенного или приказчика, называемого (слово на местном наречии) и избираемого из молодых алеутов. Имеющий какую-нибудь излишнюю, или не столь нужную, вещь посылает ее с приказчиком в другую барабору, или по большой части к приезжим гостям, и велит просить за нее табаку или что другое, или что дадут. Приказчик входит в барабору, или к гостям в шалаш, и говорит: (слово на местном наречии) (т. е. вот продажное). Но имя хозяина, кому принадлежит эта вещь, никогда не объявляется, хотя бы и все узнали его по вещи. Желающий купить ее, спрашивает, что за нее просят, и приказчик отвечает: то или другое. Покупатель, осмотрев вещь, оставляет ее у себя и посылает с тем же приказчиком табаку или чего другого столько, сколько ему хочется дать, или также свою излишнюю, или не совсем нужную, вещь. Приказчик приносить данное ему от покупающего к тому, кто прежде послал его. И если тот доволен тем, что принес ему приказчик, то дело и кончено. В противном случае отсылает обратно и просит, или прибавки, или переменить. Покупатель или прибавляет до тех нор, пока доволен будет хозяин, или, если ему покажется дорого, отказывается от покупки, и тогда начинает покупать другой. У них совсем нет того, чтобы перебивать или набивать цены