На сопках маньчжурии - Павел Далецкий

Китайцы всполошились, спустили парус, стали юлить к берегу, но шлюпка их настигла… борт к борту!..

— Чего твоя? Ходи, ходи… наша хороши люди…

Три матроса перебрались в шампунку, в руках винчестеры. Еще три остались в шлюпке, подняли винчестеры и прицелились.

— Но, но! — кричали матросы, перебрасывая китайские мешки в шлюпку. Море было пустынно, кроме американской шхуны — никого…

Рулевого привязали к борту, товарища его — к мачте.

Подошла шлюпка с балластом.

Все делалось быстро. Шампунку нагрузили камнями, пробили дно, и она исчезла в волнах вместе с хозяевами.

В ушах Аносова долго стоял истошный вой людей, понявших, что им нет пощады. В глубине моря, в прозрачной воде, долго еще маячила шампунка, точно перестала погружаться.

— Да, — сказал Аносов, — вот и вся поповская затея. — Он взмок от пота, но старался держаться так же просто, как и Винтер. Разве он не убивал людей? Чертов Корж догадался тогда. Но одно дело выстрелить в спину манзе в чаще леса, таясь не только от других, но и от самого себя, а другое — здесь, среди бела дня, целым гуртом расправляться с людьми.

«Как баранов», — думал он, стоя у борта и все смотря в глубину моря.

Полмесяца плавал Винтер вдоль берегов. Он уничтожил тридцать шампунок, утопил сто человек и совершенно даром приобрел огромное богатство.

Вот, господин Попов, как надо быть осторожным с людьми торговой нации. А вы думали нанести своему коллеге смертельный удар. Конкурент — страшная сила. Вас предупреждали!

Спустя некоторое время по Владивостоку поползли слухи. Поводом для них была одна из шампунок… Она всплыла, у нее было пробито дно, к ней были привязаны люди…

Но мало ли кто может пиратствовать в океане?!

4

Винтер частенько плавал в Японию, но всегда по делам, а вот сейчас обстоятельства принимали такой характер, что следовало съездить на острова и без дела.

В Корее вспыхнуло восстание!

Причины, вероятно, были существенные: народ восстает тогда, когда насилие и эксплуатация достигают предела и когда у него нет иного выхода.

Но Винтеру не было дела до корейского народа — его интересовали те внешние силы, которые должны были вступить в игру в связи с восстанием.

«Акула» распустила паруса и прибыла на иокогамский рейд. На якоре пятнадцать английских пароходов, три американских. Всюду снуют белые паровые катера и серые шлюпки с военных судов.

К шхуне причалила остроносая фунэ. Голые, с одной повязкой на бедрах, лодочники терпеливо ждали пассажиров. Подошла джонка с товарами. Здесь были изделия из черепахи, слоновой кости, лакированные коробки, корзинки, плетенные из рисовой соломы, пестрые кимоно, ярко раскрашенные веера.

Винтер глядел с борта шхуны на плавучую лавку, а хозяева — на него, весело, дружелюбно улыбаясь. Не дождавшись от Винтера желания что-либо купить, они отправились дальше, а их место заняла лодка с фруктами.

Но и фрукты не понадобились Винтеру. Он спустился в фунэ, добрался до берега, сел в рикшу, назвал адрес своего приятеля Джемса Хита и покатил по улице. Народу было много, дзинь-рикися то и дело звонил в звонок, прикрепленный к оглобле. Суетливая толпа, дзинь-рикися, велосипедисты, магазины — создавали впечатление деятельной жизни.

Джемс Хит в Японии покупал и продавал японские и американские товары — комиссионер, акционер, директор. Женитьбой на японке он облегчил себе жизнь и понимание чужого народа.

Приятеля он встретил на просторной веранде, которая, как и весь дом, прилепилась к красноватым скалам. Отсюда открывался вид на город и залив.

На веранду принесли столики, друзья ели европейские и японские кушанья; пришли японцы, говорили с хозяином по-японски и по-английски о рисе, бобах, угле, машинах.

Винтер сидел в лонгшезе, покачивался, курил и слушал.

Какие перемены произошли в этой стране за последние годы!.. Реформы за реформами! Погруженная в свои собственные, японские сновидения, легкая добыча любой деятельной нации, Япония теперь сама вступает на путь деятельной внешней политики.

— С кем же будет война? — спросил Винтер, полулежа в лонгшезе, покачиваясь и обвевая себя веером. — Ведь реформы не производят ради реформ. Накопившаяся сила должна быть излита.

— Скажем, война с Кореей!

Снизу, с улицы, доносились сухой звонкий стук гета, трещотка газетчика, остановившегося на углу, и тот неясный шум, который исходит от множества ног, шаркающих по земле в мягкой обуви.

— Но причины для войны с Кореей? — спросил Винтер.

— Друг мой, неужели не найдется причин? Хотя бы та, что корейцы запретили японцам ловить рыбу около своих берегов!

— Ты думаешь, она захватит Корею? А что скажет на это Китай?

Джемс Хит задумался.

— У Ли Хун-чжана всего несколько боеспособных дивизий. Маньчжурский двор слишком высокомерен, он не займется серьезными реформами: ведь Китай под управлением ныне, царствующей династии не может дойти до такого положения, чтобы нуждаться в серьезных реформах! Такова логика, понимаешь? Но Китай огромен… и умеет ненавидеть… Война действительно может вспыхнуть… Нам, американцам, нужно, чтобы Япония встряхнула Китай. Она влезет в какую-нибудь щель, а мы уже влезем вовсе.

Друзья обмахивались веерами, пили прохладительное.

— А если война и не вспыхнет, то самое существование Японии, готовой к вооруженному броску, оздоровит международную атмосферу на Дальнем Востоке… Китай, во всяком случае, будет послушней и, как это ни странно, — Россия, бесконечная деспотия Николая! Ты думал об этом? Постоянно думаешь? Отлично! Об этом надо думать прежде всего… Мой знакомый англичанин Юнг сказал: Россия расползается по Азии, как лишай. Сравнение не делает чести художественному вкусу Юнга, но вполне выражает его беспокойство. В самом деле, Россия уж очень по-хозяйски устраивается в своих азиатских владениях.

Сибирская железная дорога, от Балтики до берегов Тихого океана! От этой дороги ничего не стоит провести ветку к Персии, Афганистану, Тибету… До Индии от нее рукой подать, — до Индии, в которой живут вечные непонятные симпатии к русским! Русские стали вхожи в Маньчжурию. А ведь Маньчжурия рядом с Китаем. В Китай же Англия не намеревается кого-либо пускать. Вот насущная ее забота — ослабить русских! В этом пункте мы, американцы, согласны с англичанами, Я давно живу в Японии, давно веду здесь дела, но, мой друг, скажу: Маньчжурия — золотое дно… Все мои симпатии на стороне этой провинции. У меня хорошие отношения с ее губернатором… Но пока Маньчжурии угрожают русские, моя судьба неизвестна. Мы и русские разно смотрим на вещи. Мы не боимся конкуренции, а они не хотят ее. Что ж, у нас есть союзница, маленькая воинственная Япония… Я думаю, ее солдаты отлично защитят в Маньчжурии наши интересы.

Среди новых знакомых Винтера был лейтенант Саката. К этому знакомству Винтер теперь отнесся с особенным вниманием. Они сблизились. Вместе ходили по ресторанчикам и вместе поехали отдохнуть в Йокосуку, курорт около Иокогамы, некогда рыбацкую деревушку. Полтора часа поезд мчался по скалам, над скалами, мимо домиков, сосен с ветвями, вывернутыми ветром, мимо троп, по которым катились велосипедисты, шли пешеходы, животные.

Йокосука оказалась живописным городком, однако реже всего в нем можно было встретить отдыхающих на курорте. На каждом шагу попадались военные матросы и надписи по-английски и по-японски: «Снимать фотографии запрещено».

— Это военный курорт? — спросил Винтер, стягивал с себя короткие шерстяные штаны и жаркие шерстяные чулки.

Саката прищурился:

— Йокосука — морской курорт для подготовки матросов!

После купания они лежали на песке под освежающим ветром, а потом вскарабкались на высокий холм.

— Священное место, — пояснил Саката, указывая на могилу. — Здесь похоронен Вильям Адамс — первый англичанин в Японии. Он приехал к нам в тысяча шестьсот десятом году на голландском судне. Он умел строить корабли! Его искусство так понравилось нам, что его не отпустили назад. Он жил здесь как король, женился на японке. Ему сказали: выбирай, какую хочешь. И он выбрал. Вот его могила, а вот ее могила. Святое место нашей любви к англосаксам!

Саката рассказывал Винтеру о военных школах, о новом порядке назначения офицеров, о том, как принимаются новобранцы… Армия уже достигла огромной цифры — двести тысяч! Но должна быть в полмиллиона и даже в миллион!

— Зачем же такая большая? — полюбопытствовал Винтер.

— Япония страна маленькая, поэтому.

Оба засмеялись.

Когда Винтер рассказал Хиту о своей поездке на курорт, Хит свистнул:

— Ты не видел там ни пушек, ни фортов?

— Ничего, кроме могилы Адамса!

— Надо тебе сказать, что Йокосука менее всего курорт. Это последнее слово крепостного искусства — японский Гибралтар. Форты строили по планам немецких инженеров. Немцев в Японии уважают. Особенно после Седана. Конституция по образцу Бисмарка, армия по образцу прусской. Один из виднейших японских генералов Ойяма — друг и поклонник Мольтке…