Рыжая птица удачи - Татьяна Иванова

Пальцы в рыжем пламени, какие же y него мягкие волосы, как же близко эти удивлённые синие глаза, какие у него нежные и сильные губы, какие осторожные руки, недоверчиво обнимающие её талию, какой же он родной и близкий, как она могла думать, что ему ничего от неё не нужно, как она могла думать, что может просто промолчать и ничего не сделать, как она могла весь вечер так его мучить своим бездействием!

Время текло мимо, они не следили за ним и сколько простояли так, растворяясь друг в друге, не знали. Однако постепенно Ника осознала, что Павлу что-то мешает, не даёт освободиться, сдерживает, он как будто сам себя всё время останавливает, не отпускает. Она осторожно отстранилась, не разжимая рук, и заглянула в его глаза.

— Я хочу, чтобы ты забыл об этом, — сказала она, безошибочно попав в то, что действительно мешало ему. Попадание подтвердил его неверящий ответный взгляд, но она предупредила возражения. — Ты не мог их спасти. Тебя там не было, ты не можешь быть везде. Твои люди — они сами по себе. А ты делал всё, что мог и, наверное, даже больше. Я хочу, чтобы ты перестал заниматься самобичеванием. Ты простил своего Фойзе, а я и мы все прощаем вас. — Ника перевела дыхание. — Пожалуйста, прости себя тоже.

— Почему ты это делаешь? — как-то растерянно спросил Павел.

Ника не очень поняла, что он имеет в виду, но ответ вырвался сам собой, раньше, чем она успела осознать его.

— Потому что я тебя люблю.

Наверное, после нескольких недель знакомства эти слова звучали преждевременно, и в них трудно было поверить, но Ника знала, что это правда. Сейчас она ясно понимала, что это пришло вместе с первыми взглядами, которыми они обменялись при той встрече у оврага. И ещё она понимала, что он тогда опередил Димку не из спортивного интереса, а потому, что его тоже поймало это чувство. И теперь совсем иначе выглядели все его поступки. И то, как он отогнал Эдика, и его вопрос про Володю на голографии, и сегодняшний полёт к заброшенному парку, и эти его откровения — всё это потому, что между ними всегда было что-то большее, чем взаимный интерес и дружеская симпатия.

Ника не могла выразить это словами, но она чувствовала, что не ошибается. Единственное, чего она боялась — что не сможет объяснить эту свою уверенность ему. Почему он молчит?

Павел действительно молчал, всё так же пристально изучая её лицо, а глаза делались всё растеряннее, всё удивлённее, но неверие из них медленно уходило. Он ей поверил. И вдруг солнечно улыбнулся, снова изменившись. Но это очередное изменение сделало его ещё ближе, ещё роднее, и Ника подумала, что вот сейчас она и видит настоящего Феникса. Он снял все свои маски и полностью открылся ей. От этого понимания её словно затопило изнутри такой радостью, такой нежностью, таким ещё неясным, но уже непреодолимым желанием непонятного, чего она давно хотела и боялась, но разве можно было бояться этого с ним!

Мысли становились всё более бессвязными, и, в конце концов, осталось только одно — имя. И когда она, наконец, произнесла это имя вслух, на секунду оторвавшись от его губ, Павел подхватил её и через минуту они были уже в коридоре. До спальни оставалось несколько шагов, но Ника сама соскользнула с его рук и шагнула в комнату, освещённую только огнями из-за окна, на ковёр. Павел остановился на пороге. Она отступила к окну, развела руки в стороны, как для объятия, и, будто танцуя, медленно закружилась, слегка изгибаясь, как кошка.

Этот беззвучный танец, эта стройная фигурка и волны длинных волос, эти призывные чувственные движения произвели на него действие поистине магическое. Девушка в темноте у окна из любимой Ники, которую он, как ему казалось до сих пор, уже хорошо знал, неожиданно превратилась в незнакомое сказочное создание. Неземное, прекрасное, притягательное и зовущее, обладающее силой, которую до сих пор он никогда не встречал в женщинах, силой, которая лишала рассудка. Он сделал несколько шагов и опустился на колени — потому что рядом с этой незнакомкой можно было находиться только так.

Ника видела Павла, как в тумане. Голова слегка кружилась, сердце колотилось, как сумасшедшее, ноги подгибались, и всё тело словно плавилось от необходимости снова ощутить его руки, прижаться к нему, снова почувствовать тепло и уверенность, вдохнуть запах рыжих волос, снова коснуться своими губами его. Вот он опустился на ковёр, на колени, как будто молился на неё. Нет, это неправильно, он не должен так поклоняться ей, это несправедливо, он не должен… Ника сделала слабый шаг и мягко осела рядом — ноги окончательно отказались её держать. Она понимала, что именно сейчас случится, но волновалась не из-за страха того, что произойдёт с ней самой. Она боялась, что не сможет сделать так, чтобы хорошо было ему. Просто знать, как всё происходит на самом деле, недостаточно. И ей оставалось только надеяться, что он сам поможет.

Когда волнение стало подниматься всё выше, а волшебный туман в голове начал рассеиваться, вытесняемый этими опасениями, Ника почувствовала обнимающие её руки. Повернув голову, встретила тёмный взгляд — в ночной комнате синие глаза Павла казались чёрными, — и почти мгновенно снова успокоилась. Руки ласкали, заглушая тревогу, вызывая до сих пор неизведанные ощущения в теле, снова погружая её в туманную сказку желаний. Нежные и одновременно требовательные губы на лице, шее, груди пробуждали к жизни совершенно новую Нику, Нику-женщину.

Она не уловила момент, когда исчезла стесняющая движения одежда, когда её руки вместо ткани рубашки ощутили гладкую, прохладную на ощупь кожу и волнующие выступы мускулов. Пушистый ковёр под спиной нежно окутывал плечи, согревая и тоже лаская — но разве эта ласка могла сравниться с теми, которые дарили эти руки, губы, это дыхание, эта молчаливая нежность в каждом движении сильного гибкого тела рядом…

Она почти совсем забыла, что вот-вот должно произойти что-то из ряда вон выходящее, то, чего она ждала и немного боялась. Вспомнила и поняла, что от страха не осталось и следа, а ещё неожиданно ясно осознала, что Павел специально не торопится, он же знает, что у неё до сих пор не было мужчины. И сейчас он ждёт, когда она будет готова, ждёт, хотя Ника чувствовала, что он-то готов полностью, и бог знает, чего ему сейчас стоит сдерживать себя. Она осторожно подвинулась ближе к нему и, когда их тела соприкоснулись, требовательно привлекла к себе, чтобы дать понять, чего она хочет. Встретила обеспокоенный взгляд и нежно улыбнулась. «Не бойся, я жду тебя», — сказала она глазами, и он её понял.

Когда-то давно, в той жизни, кто-то рассказывал, что у девушек очень редко бывает так, чтобы в первый же раз получить удовольствие от занятия любовью. Тот, кто так говорил, не знал Феникса. Тот, кто так говорил, не понимал, что это такое — заниматься любовью с ним. А Ника знала. Она узнавала это счастье прямо сейчас, каждую секунду, каждое мгновение проходящего мимо них времени.