Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж

— Хорошо, — сказал Иисус. — Потому что, не будь ты сыном Авраамовым, я не смог бы пригласить тебя присоединиться к нам. — Он повернулся к Марии и для нее, а не для Фаддея добавил: — Проповедь моя для всех, но в ученики я зову лишь детей Израиля.

— Что? Присоединиться к вам? Что ты имеешь в виду?

Фаддей насторожился. Вот что случается, когда ты теряешь бдительность и вступаешь в разговоры с незнакомыми людьми. Он схватился за ручку метлы и отступил назад.

Вместо того чтобы ответить, Иисус спросил:

— Чем ты занимаешься? Я имею в виду, когда не подметаешь рынок?

— Я продаю раскрашенные горшки и кувшины и, когда кому-нибудь нужно, копирую на заказ фрески. Иногда, — он произнес это с вызовом, — я даже копирую статуэтки Артемиды, Афродиты и Геракла для клиентов.

— Значит, греческие вещи нравятся не только твоим родителям?

— Да. Мне они тоже нравятся.

— Это меня не удивляет. Особенно с учетом того, что ты вырос в их окружении. Только слепец не оценил бы их красоту. — Иисус помолчал, — Но если ты пойдешь за мной, я дам тебе другие глаза, чтобы увидеть красоту в разных вещах.

— Например, в чем? — спросил юноша, сжав покрепче черенок метлы.

— Например, в тех безработных поденщиках, которые ждали здесь до заката солнца.

— Что? Эти бездельники? Да они просто болтаются по рынку и раздражают людей, — проворчал Фаддей.

— Людей — да, но не Бога, — сказал Иисус. — Он видит их иначе.

Иисус отошел от Марии и приблизился к Фаддею.

— Давай я расскажу тебе притчу о Царстве Божием. Его можно уподобить богатому человеку, который, придя поутру на рыбную площадь, нанял работников, но потом выяснил, что работы в его хозяйстве больше, чем они могут сделать, вернулся на площадь и нанял новых. Наконец, в очень поздний час — примерно в то время, когда наши неудачливые поденщики покидали площадь, — он вернулся и нанял еще людей. Вечером он заплатил им всем одинаково. Те, кого наняли раньше, стали жаловаться, но богатый человек сказал: «Разве я не заплатил вам то, о чем мы договаривались? Если я хочу быть щедрым и переплатить кому-то другому, какое вам дело?» Так оно и в Царствии Божием. Господь великодушен и наградит нас сверх заслуг, и людей Он выбирает по своему усмотрению. В том числе и таких, как эти поденщики.

— Что-то я не улавливаю в этом никакого смысла, — честно признался Фаддей.

— Присоединись ко мне и со временем все поймешь.

Неожиданно на лице Фаддея изобразилось узнавание.

— Я знаю, кто ты. Тот человек из Назарета. Тот знаменитый человек из Назарета, который произносит странные проповеди. И совершает исцеления и изгоняет бесов. Да! Не отрицай это! — Он указал пальцем на Иисуса. — Но ты исчез после того, как свиньи свалились с утесов Гергесы. Где гы был? Что ты делаешь теперь?

— Набираю работников для сбора плодов Царства Божия, сказал Иисус. — Скоро начнется обучение, а потом и служба. Неужели ты не присоединишься к нам?

— Я… я подумаю об этом, — пробормотал Фаддей, пятясь. Мои родители… что они подумают?

— Спроси их.

— Они скажут, что это слишком опасно, — уныло промолвил Фаддей. — Мой тезка, местный пророк, лет сорок тому назад утверждал, что заставит воды Иордана расступиться и переведет своих последователей через него, как Иисус Навин. Кончилось тем, что его голова оказалась на колу в Иерусалиме, а его последователей перебили. Память об этом слишком свежа. А теперь еще и Иоанн Креститель.

— Он схвачен и заточен, — сказала Мария. — И я видела его в темнице.

— Он мертв, — уточнил Фаддей.

Иисус отступил на шаг, как будто от удара.

— Мертв? — переспросил он.

— Обезглавлен, — серьезно ответил Фаддей.

— Когда? — спросил Иисус очень тихим голосом.

— Давайте присядем здесь, — предложил Фаддей — Мне не хочется говорить об этом громко. — Он указал на одну из временных скамеек, поставленных ушедшим торговцем.

Они втроем уселись, и тогда Фаддей повернулся к Иисусу. У него было очень молодое, привлекательное лицо и волосы настолько светлые, что он казался иноземцем, выходцем из какой-нибудь северной страны.

— Это случилось всего два дня назад.

«В тот самый день, когда умер Иоиль, — подумала Мария. — Вот почему мы ничего не знали. К тому же в тот день мне было бы все равно».

— Ирод Антипа велел его казнить! — печально произнес Иисус, — С того момента, как он был взят под стражу, такой конец казался неизбежным.

— Но Антипа, похоже, боялся его. Сам-то он, скорее всего, вечно держал бы Иоанна в темнице, а на казнь согласился, чтобы угодить своей падчерице, Саломии. Она танцевала перед Иродом на банкете по случаю его дня рождения, и он, восхитившись, пообещал ей в награду все, что она попросит, вплоть до половины его царства. Она же попросила принести ей на блюде голову Иоанна.

Мария перевела взгляд с взволнованного лица Фаддея на потрясенное лицо Иисуса.

— На блюде? — переспросила она.

— На большом серебряном блюде, — подтвердил Фаддей. Когда Мария попыталась представить себе эту картину, ее чуть не стошнило. Были ли его гневные, обвиняющие глаза закрыты или же смотрели в упор с этого блюда?

— Отрубить голову, чтобы вознаградить девушку за танец, — пробормотал Иисус. — Это… это… — Похоже, даже у него не нашлось слов.

— Так что теперь не самое подходящее время следовать за пророком, — заключил Фаддей, — Прошу прощения, но я знаю, что они охотятся и за тобой. Кроме того, тебя разыскивают зилоты, хотят, чтобы ты их возглавил. Они намерены провозгласить тебя царем.

— Царем? — изумился Иисус. — Царем чего?

— Царем… царем земли Израиля, наверное. Они подберут подходящий титул. Сражающийся Сын Давидов, Сын Человеческий, Сын Звезды, Мессия… я не знаю. Тут не в имени дело, подойдет любое, я полагаю.

Иисус встал.

— Побудь с Марией, — попросил он. — Мне нужно… Прости, я должен побыть один. — Напряженно держа спину и втянув голову в плечи, он завернул за угол и пропал из виду.

Фаддей и Мария повернулись друг к другу, чувствуя неловкость.

— Я уверена, что он скоро вернется, — сказала Мария. — Просто он ошеломлен этим страшным известием.

— Жаль, что мне пришлось стать вестником беды, но уж не обессудь, — промолвил Фаддей. — А зачем… что вы с ним делаете здесь?

— У нас здесь назначена встреча с несколькими единомыщ. ленниками. Мы разделились… по личным причинам, — Говорить незнакомому человеку об Иоиле она не могла, да и смысла в этом не было, — Договорились встретиться здесь, в Вифсаиде. Один из нас, Филипп, родом отсюда.

Фаддей недоуменно приподнял брови, но лишних вопросов задавать не стал. Мария мысленно поблагодарила его за молчание. Говорить ей было невыносимо трудно. Даже чтобы просто сидеть или ходить, Марии приходилось напрягать все силы. Глубоко внутри укоренилась боль, которая порой ощущалась как тяжесть, а порой как ноющая пустота. Чтобы слушать, и то требовались немалые усилия, и даже слова утешения Иисуса не проникали так глубоко, чтобы унять горе.

Иисус вернулся после отсутствия, показавшегося ей очень долгим. Он выглядел настолько потрясенным и раздавленным горем, что Марии самой захотелось его утешить, но ее собственная утрата была слишком велика.

Начинало темнеть, и Фаддей поднялся, чтобы идти домой. Когда он взваливал на плечи метлу, на площадь, озираясь по сторонам. вышел Иоанн, сопровождаемый другими учениками. В сгущавшемся мраке им было трудно разглядеть что-либо на другом краю площади, но Иоанн все-таки заметил Иисуса.

— Учитель! — воскликнул он. — Учитель!

Он подбежал к нему, а следом за ним и остальные.

Бледные щеки Иоанна раскраснелись, а головной убор соскользнул с кудрявых волос. Он схватил Иисуса за руки.

— Мы видели человека который изгонял демонов от твоего имени, прямо на окраинах города! Какой наглец! Никто из нас его прежде в глаза не видел, поэтому пришлось его остановить. — Иоанн светился гордостью, — Ты бы видел его лицо!

— Ты лучше на свое посмотри, — усмехнулся Иисус. — Не самое приятное зрелище.

— Вот тут нашего Иоанна и осадили, — вступил в разговор его брат. — Он ведь с детства привык слышать, что приятнее его физиономии не сыскать, — Иаков Большой улыбнулся, словно гордился этим, но тут же добавил: — Но, учитель, тот человек… он заслуживал того, чтобы его остановили.

— Ты не понимаешь, — сказал Иисус. — Тот, кто не против нас, тот за нас. Вам надо было оставить его в покое.

_ Но… как же можно! — вознегодовал Иаков Большой. — Мы Просто… просто…

— Иаков, неужели ты не хочешь просто спросить о муже Марии? — Иисус посмотрел на него с печалью.

— Ах да, конечно, я хотел…

Очевидно, Иаков либо позабыл, либо считал само собой разумеющимся, что Иисус исцелил Иоиля.