Альфа и Омега. Книга 2 (СИ) - Сейд Анна

— Мне кажется, тут легче просто все снести, а потом построить заново, — покачала головой я, уткнув руки в бока и оглядывая нашу чердачную комнату в последний раз. Еще совсем недавно она казалась мне воплощением домашнего уюта, а теперь я видела только стены, пол и потолок. Просто комната, самым ценным в которой были мои воспоминания — но уж их-то я определенно заберу с собой.

— Я пришлю ребят, которые тут все осмотрят, — кивнул Йон. — А потом уже решим вместе с Орией. Она когда-то хотела превратить это место в клуб, помнишь? Хочу взглянуть на ее старые проекты. Может быть, не придется менять слишком много.

— А ты хорошо вжился в роль, — с чувством отметила я, разворачиваясь к нему и подходя ближе. — Мне… нравится, когда мужчина принимает решения и… что-то создает. Что-то меняет вокруг себя. Это возбуждает.

— Мне приятно чувствовать, что я наконец-то могу это делать, — улыбнулся он, глядя на меня снизу вверх, поскольку сидел на краю нашей кровати. — Эти заботы помогают мне отвлекаться от боли в ноге и желания глотнуть пару таблеток. Кажется, я стал думать об этом меньше, чем раньше. Мне это нравится.

— Ты можешь в это поверить? — спросила я, пропуская его жесткие черные волосы между пальцами. — Медвежонок станет кардиналом, а ты — одним из самых влиятельных боссов в Восточном городе. Кто бы мог подумать, что и Сэм, и этот ублюдок Стоун оставят после себя такое… наследство.

— Если бы не содействие Кэсс, ничего бы не вышло, — дернул бровью он, ловя мою ладонь и прижимаясь к ней губами. — Она здорово помогла, и, честно говоря, я пока не представляю, насколько же надо задолбать кого-то, чтобы он решил вот так запросто отказаться от всех денег и привилегий и просто уехать. Хотя… насчет денег я погорячился. Судя по тем отчетам нашего бухгалтера, которые я успел мельком глянуть, она забрала приличный кусок того, что лежало у них на общих счетах. Так что ее план до конца жизни валяться на пляже кажется вполне осуществимым.

Его губы на моей ладони и запястье были теплыми и мягкими. Сложно было поверить, что этими самыми губами он будет командовать целой преступной ячейкой. Но почему-то на этот раз мне ни на секунду не захотелось усомниться в нем. Кажется, я наконец научилась верить в него так, как он этого хотел.

— Знаешь, я до сих пор иногда вспоминаю события того утра, — призналась я, осторожно усаживаясь верхом на его колени. Йон на вытянутых руках откинулся назад, склонив голову и с ненадуманным интересом изучая меня глазами, как если бы не видел это самое тело каждый день. — Все могло закончиться совсем иначе. Если бы ты не пришел…

— Но я пришел, — возразил он. — Разве не это самое важное?

— Я в ту ночь, пока шлялась по улицам, много думала, — помолчав, проговорила я. — О себе, о тебе, о наших отношениях, о том, как страшно мне вдруг снова остаться одной. Я вдруг поняла, что боялась этого с самого начала — что ты меня бросишь. Иногда сама не осознавала этого, но все равно боялась. Что бы ты ни говорил, что бы ни делал, как бы ни убеждал меня в своих чувствах поступками или словами, я где-то на уровне подсознания все равно ждала, что однажды ты уйдешь. Из-за моего возраста, из-за того, как я выгляжу, из-за моего характера, этих эмоциональных качелей и… того, что я всегда слишком много думаю о том, о чем не стоит. Я могла придумать и с ходу назвать столько причин, почему ты не можешь любить меня по-настоящему, что за всем этим не слышала ни тебя, ни голос своего сердца. И я теперь понимаю, что дело было не в тебе. Ты бы не смог меня ни в чем убедить, даже если бы твердил обратное день и ночь, потому что я просто была не способна услышать. Но теперь я готова слушать, потому что устала бояться.

Йон ответил не сразу, обдумывая мои слова и очень внимательно глядя мне в глаза, словно пытаясь прочесть там все то, что я еще не решалась произнести вслух.

— Хорошо, давай поговорим откровенно, — медленно кивнул он. — Я… не мастак говорить о таком, но… Я был уверен, что никогда не смогу любить кого-то так, как персонажи фильмов, которые смотрели мы с отцом. Я строил на этом убеждении свою жизнь, не отводя в ней места для кого-то особенного. Поэтому, когда появилась ты, я просто не знал, что делать. Порой меня это раздражало до крайности — что ты возникла в моей жизни, когда я меньше всего хотел тратить на это время, нервы и силы. Я хотел, чтобы моя голова была холодной, чтобы у меня не было слабостей и уязвимых точек, на которые бы могли надавить мои враги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А как же Никки? — напомнила я. — Ты ведь сблизился с ней. Разве она не стала твоей… слабостью?

Альфа слегка нахмурился, словно обдумывая мои слова, потом проговорил:

— Никки действительно давала мне иллюзию того, что в моей жизни есть кто-то важный, но при этом… — Он сделал паузу, словно ему не хотелось признавать неприятную правду. — При этом я отлично понимал, что если она исчезнет, я… смогу это пережить. Она любила меня по-настоящему, а я просто… кажется, просто использовал ее, чтобы не чувствовать себя таким невыносимо одиноким. А когда муж забрал ее, я ужасно злился в начале, а потом… принял это как свершившийся факт. Потому что тогда мне уже не нужен был кто-то, с кем можно было бы играть в семью. Ведь у меня появилась ты.

— Я… могу тебя понять, — тихо сказала я, чувствуя его смятение и недовольство собой. Кажется, он впервые не просто произнес эти слова вслух, но вообще — признался в этом в том числе самому себе. — Я вышла замуж по этой же причине — чтобы у меня была семья или… какое-то ее подобие. Потому что я всегда этого хотела, всегда испытывала эту мучительную потребность в ком-то. Тогда думала, что неважно в ком, лишь бы не быть одной. Сейчас понимаю, что все это время искала и ждала только тебя.

— Когда мы встретились, я словно бы… проснулся от долгого сна, — продолжил Йон. — Я не знал, что делать со своей жизнью, со своими планами, со своими решениями и обязательствами. В самый первый день, когда мы ночевали в твоей квартире и ты лежала рядом со мной, спящая, такая сладкая и такая моя, я вдруг понял, что хочу именно этого. Что хотел этого всю жизнь — просто просыпаться рядом с тобой. Мне впервые захотелось стать кем-то другим. Одним из тех парней, что окружали тебя на работе или сидели за соседними столиками в гламурных кафешках. Но я знал, что за мной тянется слишком длинный кровавый хвост и что все это невозможно по определению. Мы принадлежали к разным мирам. Пока волей судьбы ты не стала частью моего мира. Я… так радовался, когда привез тебя сюда. Хотелось запереть тебя здесь, никому не отдавать и просто… хранить для себя. — Он неловко усмехнулся, и от тепла, что растекалось волнами от его глаз, у меня закружилась голова. — Я как мог убеждал себя, что тебе нужно вернуться в свой мир. Что со мной тебе ничего не светит, но не мог сопротивляться тем чувствам, что ты у меня вызывала. Просто не мог. Даже когда ты едва не погибла из-за меня, я не смог тебя отпустить. Но… — Альфа слегка помрачнел, и я поняла, что мы снова подошли к той части истории, которая ему не слишком нравилась. — Я был словно пес, который бежит за машиной, но не знает, что с ней делать, когда догонит. Я тебя догнал. Я получил тебя, и ты стала неотъемлемой частью моей жизни. И я был счастлив, Хана. Почти… всегда.

Он остановился, словно не зная, стоит ли ему продолжать.

— Все нормально, — подбодрила его я, заправив волосы ему за уши. — Я уже говорила — я больше не хочу бояться, так что тебе меня не напугать.

— Иногда я не понимал, что мы делаем и для чего, — признался он. — Начинал загоняться, а вдруг это как с Никки — вдруг я себя обманываю и просто… играю в семью? Притворяюсь твоим классным парнем, а на самом деле хочу совсем не этого? Ведь у нас не было будущего, только… настоящее, и это настоящее было совсем не тем, что я бы хотел тебе дать. А потом у нас появилась эта… телепатическая связь и… Мне начало казаться, что ты заняла все свободное место в моей жизни. В моей постели, в моих фантазиях и планах, даже в моих мыслях. Мне нужно было что-то решить, что-то сделать для нас, но я не знал… не мог… Я чувствовал себя так, будто на меня давят. Будто не оставляют выбора. Будто навязывают что-то. И из чувства противоречия я начал сопротивляться. Делал тебе больно, потому что… потому что, наверное, надеялся, что ты бросишь меня и мне не придется… чувствовать перед тобой вину за то, что ты должна жить с тем, кто не может ничего тебе дать, кроме самого себя. А это не так уж…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})