Колян. Дилогия (СИ) - Евгений Щепетнов

Рядом с ним в разных позах лениво раскинулись остальные казаки, пообедавшие из взятых с собой запасов. Спиртное было на выездах под запретом, но квасу у всех хватало, и они лениво потягивали его из пластиковых бутылок.

«Когда человечество исчезнет с лица Земли, пластиковые бутылки ещё тысячелетиями будут находить какие‑нибудь разумные белки», — проскользнула мысль в голове Николая и утонула в мареве горячего влажного дня. Михаила и Димана он не взял с собой — Михаил нужен был на хозяйстве, а Диман в случае чего был только обузой — с его одной рукой. Хотя он ожесточённо доказывал, что без его участия никак не возможно, Колян оставил его за старшего.

Они ожидали прибытия той стороны уже два часа. Согласно договорённости, количество спутников Николая не превышало десять человек. Наконец, казаки услышали голоса и к опушке подъехали люди из Нового Владимира (так назывался их город). Они спешились, подошли к группе Николая и старший, тот, что приезжал на переговоры, объявил:

— Приветствую. Вот наш президент, звать его Владимир Борисович, он хочет с вами обсудить условия сотрудничества и мирного сосуществования.

— Приветствую. Я Николай. Я готов выслушать ваши претензии к нам — как сказал ваш человек, таковые имеются — и готов к сотрудничеству. Излагайте пока, а мы послушаем. Да вы садитесь, в ногах правды нет, как говорили наши умные предки…

— Требования всё те же — вы уходите из Арсенала, оставляете всё оружие и снаряжение, что там есть… То, что успели взять, ваше, мы воевать за это не станем, но арсенал не ваш и потому вы должны уйти.

— Не наш? — изумился Колян. — А чей? Он так же ваш, как и наш! Вы всю жизнь прожили в арсенале? Вы его купили? Вы каким образом приобрели на него права?

«Президент» побагровел. Ему очень не понравились слова Николая:

— Вам‑то какая разница, как мы приобрели на него права?! Вы пришли, поубивали наших людей, забрали нашу собственность, теперь ещё рассуждаете!

Николай, заметно было, забавлялся беседой. Он с ухмылкой спросил:

— А вы кого выбили из арсенала? Солдатёшек? Или кого? Арсенал изначально вам не принадлежал, с этим‑то вы согласитесь, надеюсь. Вы не смогли его удержать, теперь причитаете… В общем, я уже сказал вашим — арсенал наш и нашим останется, хотите его вернуть — придётся биться за него, и я вас заверяю — вы ляжете все, но туда не войдёте. Верите?

— Переговоры зашли в тупик, как я понимаю, — «президент», небольшого роста мужичок с холёными розовыми щеками, впился в Николая маленькими хитрыми глазками. — Тогда вы не оставляете мне ничего иного, как прибегнуть к последнему и главному аргументу.

Он достал свисток и громко свистнул в него пронзительной громкой трелью. Со стороны леса выскочило несколько десятков человек, вооружённых автоматами. Казаки вскочили на ноги, но под десятками прицелов замерли. Николай тихо сказал:

— Не кипешуйте. Спокойно. Главное чтобы все были целы — разрулим.

И, громче:

— Это как понимать, президент? Я так понимаю, что вы не торопитесь исполнять договоры и они для вас пустое место?

— Ну, не надо громких слов… Важно то, что важно для государства, — поморщился «президент». — Мы сейчас пригласим вас к нам в город, а там вы хорошенько подумаете и, может быть, раскаетесь в своих преступлениях, захотите загладить свои деяния.

— Вы что, политиком раньше были, уважаемый? Эти не спешат выполнить свои обещания.

— Ну, если и политиком, — раздражённо бросил президент. — Хватит болтовни. Ребята, грузите их на коней, обыщите как следует, свяжите.

Боевики президента сноровисто обыскали казаков. Видно было, что это им не впервой — скорее всего, они были в охране этого политика. Его лицо, подумал Николай, кого‑то ему напоминает из той, прежней жизни… С помощью быковатой охраны он, скорее всего, и взял власть — сам‑то этот пумпон из себя ничего не представляет. Впрочем, не надо недооценивать противника, одернул он себя. В уме ему не откажешь, это точно.

Обыск закончился, с казаков сняли всё оружие вплоть до перочинных ножей, связали руки, усадили на лошадей и связали ноги под лошадью. Лошадей взяли в поводу люди президента.

В Новом Владимире они были к вечеру следующего дня. Всё это время пленников не кормили и не развязывали, только давали попить воды из встреченного ручья. Видимо, хотели привести казаков в нужное психологическое состояние — голодный, страдающий от жажды и боли в перетянутых суставах человек легче поддаётся психологическому воздействию, на него проще давить. Их особо не били, не считая нескольких пинков и ударов плёткой, когда казаки пытались переговариваться между собой. Президент на их избиение смотрел без осуждения и неудовольствия — он сразу заявил, что они военные преступники, которые пошли против воли народа и находятся вне закона. И теперь их судьбу будет решать народный суд. На что Колян, зашедшийся в смехе, ответил, что знает, как судят народные суды под чутким руководством такого честного, добросовестного, выполняющего все договорённости человека, как президент. За что и получил несколько ударов хлыстом от телохранителей президента, ребят крупных и неприветливых.

Город мало чем отличался от других городов того времени по степени укреплённости, за исключением того, что на стенах, созданных из бетонных блоков, кирпича и брёвен, были установлены такие же современные огневые точки, как и в Роси и в Арсенале — источник вооружения был один и тот же. Внутри народ занимался своими делами, ворота были открыты, люди свободно входили и выходили из них и Николай отметил, что людей было не меньше, чем в Роси.

Лобовая атака на город была бы самоубийством. Впрочем, он заметил, что были допущены ошибки в планировке крепости. В отличие от Роси, где за 500 метров до крепости не было никаких строений, в Новом Владимире площадки возле крепости были застроены домишками, каким‑то складами, лабазами, что давало возможность практически вплотную подойти к стенам. На стенах находились дозорные, радостно крикнувшие, завидев караван с пленниками. Один умудрился даже плюнуть на проходивших внутрь ворот казаков и попал одному в лицо. Все местные боевики радостно заржали, а президент с усмешкой сказал Николаю:

— Ну не любят вас здесь, не обессудьте. Скоро судить вас будем за преступления ваши. Подумайте, как смягчить свою участь. За такие преступления, как у вас, расплата одна — смертная казнь. Вы можете смягчить участь — работать и искупать свою вину трудом, если захотите.

— Это что, рабство что ли? Искупать трудом? — проскрипел Николай через пересохшую глотку.

— Ну зачем так радикально… Впрочем — да, почему и нет? Вы потеряли право распоряжаться своим телом и имуществом, так как ваши преступления настолько велики, что искупить нанесённый вами вред может лишь тяжкий труд на благо общества.