Путь Пилигрима - Гордон Диксон

– Повтори это.- Ее голос шел к нему из темноты.

– Повторить? - Он вглядывался в полумрак.

– Ты никогда до сих пор не говорил, что любишь меня. Хочу услышать эти слова еще раз.

– Я люблю тебя,- произнес он.

– И я тебя люблю,- ответила она.

– Ты что - не понимаешь о чем я говорю? - Ему нужен был свет, чтобы разглядеть ее лицо, и в то же время он был рад, что света нет и она не увидит его.- Я предатель, Мария. Я шпион. И я трус. У меня никогда не было смелости, как у всех тех, кто пошел в Сопротивление, зная, что рискует жизнью. Во мне есть все то, о чем подозревали люди вроде Джорджа. Я делал все это для себя, только чтобы ты была со мной в безопасности. Чтобы добиться этого, я собирался сдать твоих друзей алаагам и на милость Внутренней охраны.

– Нет,- сказала Мария.- Ты бы не сделал такого.

– Сделал бы!

– Но сейчас ты этого не делаешь,- сказала Мария.- Разве ты не понимаешь, что, рассказывая мне все, ты делаешь это невыполнимым?

Ему это не приходило в голову. Но разве это имело сейчас значение?

– Неужели ты не понимаешь? - сказал он.- Как бы то ни было, разницы никакой, потому что дело Пилигрима вышло из-под контроля. Теперь это сокрушительная сила. Я не могу его остановить. А все они абсолютно уверены в сказанном мною: если весь мир поднимется против алаагов, то алааги отступятся и уйдут прочь, оставив нашу планету в покое. Но это неправда; и я знал, что это ложь, с самого начала. Только сейчас никто не в силах это остановить - даже я.

– Ты уверен? - спросила Мария.

– Конечно, уверен. Алаагский образ мышления никогда не даст им уступить любому давлению со стороны зверей, какими они нас считают. Они бы скорее умерли - но им нет необходимости умирать. Умирать будем мы. Весь мир будет испепелен вместе с человеческой расой.

– Тогда должно быть другое решение. Тебе надо подумать о нем.

– Что я, по-твоему, делаю целыми неделями?

– Подумай еще.

– Но думать больше не о чем! Ты не понимаешь. Ответа нет - никакого!

– Милый,- сказала она, протягивая из темноты руку и нежно кладя ее ему на колено. Он подпрыгнул, как будто его кольнули ножом.

– Как ты можешь прикасаться ко мне, зная о том, что я собирался сделать? Зная о том, на что я был способен?

– Тише,- сказала она.- Я же сказала, что ты ни за что этого не сделал бы, и ты действительно не сделал. И ты можешь придумать средство выполнения того, что обещал, если постараешься.

Он пожал плечами в темноте, сердясь на свое бессилие.

– Как бы заставить тебя понять…- начал он.

– Нет,- прервала она его.- Дай мне помочь тебе разобраться. Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. Маленьким мальчиком ты остался один с людьми, которым был не очень-то нужен, и ты рос, пытаясь сделать из минуса плюс, говоря себе, что это только доказывает твою неповторимость, что было хорошо, поскольку ты не хотел иметь рядом людей. Но на самом деле ты этого хотел, но продолжал и продолжал отрицать, а в душе не переставал надеяться, что где-то есть люди, с которыми ты мог быть близок, люди, которым ты мог принадлежать и на которых мог быть похожим. Но ты так и не нашел их, и затем пришли алааги.

Она умолкла. У него почему-то не находилось слов, чтобы сказать, что она не права.

– Понимаешь? - продолжала она.- Тебе не удавалось найти никого, похожего на себя, среди людей, поэтому подсознательно ты пытался быть алаагом. Ты нашел в них качества, которые тебе нравились. И ты чувствовал себя равным им, вопреки тому, что знал о них, потому что всегда быстро соображал и у тебя бывал готов удовлетворяющий их ответ. Ты привык говорить нужные вещи и научился обращаться с чужаками; и в конце концов ты узнал их лучше, чем любой человек,- возможно, даже лучше, чем они знают себя в некоторых отношениях.

Она снова помолчала. Он сидел на том же месте, а ее слова продолжали звучать в его голове.

– Может быть…- вымолвил он наконец.- Но мое понимание их сути не изменяет того факта, что они способны не колеблясь испепелить этот мир. Мы не говорим о мелочах, мы говорим о главном - одном большом несчастье, в котором окажется каждый на этой планете из-за произнесенной мной лжи.

– Нет, мы говорим не о том,- возразила она.- Мы говорим об алаагах и их менталитете. Ты человек, и ты знаешь, что и как думают люди. Ты любишь человечество, хотя никогда не признаешься себе в этом, поэтому ты и смог подсунуть им историю о том, как избавиться от алаагов. Тебе нравятся алааги - да! Я понимаю, что ты их ненавидишь, но в то же время некоторые из них тебе нравятся, например Лит Ахн. Или, скажем, ты восхищаешься ими, если тебе претит слово «нравится». И поскольку они тебе нравятся, ты их понимаешь, раз ты их понимаешь, то сможешь придумать способ прогнать их отсюда. Ты сможешь, Шейн!

– Не могу,- хрипло произнес он. У него было такое чувство, будто его поймали и сделали навеки недвижимым, каким предстал в воображении Адты Ор Эйн сын ее и Лит Ахна в руках врагов. Теперь он понимал, почему тот образ на экране так сильно потряс его. Он сам был похож на него. Заключенный в окаменелую смолу своего одиночества, навсегда удаленный от внешнего мира, беспомощный.

– Нет, ты можешь.- Ее голос напоминал звук тихого, но настойчивого дождя, барабанящего по холодной прозрачной оболочке, в которую он был заключен, как пленник.- Ты пытался изжить в себе человеческое и любить алаагов, но у тебя не получилось. Теперь единственное, что надо сделать,- это признать, что ты наконец осознал свою любовь к человеческому в себе и совершенно отказаться от алаагской половины. Ты тот Человек, который находит ответы. Найди ответ сейчас. Ты можешь.

– Но ответа нет.

– Должен быть, иначе ты бы не допустил, чтобы так далеко зашло с символом Пилигрима. Ты просто не хочешь признаться, что решение есть, потому что точно так же, как на самом деле ты не хотел предавать людей алаагам, так и не хочешь сделать с алаагами то, что может быть сделано,- и ты это знаешь.

– Что заставляет тебя предполагать такие безумные вещи? - без выражения спросил он.- Нет средства изменить теперешний ход вещей. Говорю тебе, его нет.

– Но он должен найтись,- настаивала она.- И ты можешь найти его - он спрятан в чем-то, что ты знаешь об алаагах. Он должен быть. И все, что тебе надо сделать, это найти его.

Он не ответил ей.

– Почему бы тебе не попытаться сейчас уснуть,- сказала она.- Может, ответ придет в добром сне вместо кошмара. Уже почти утро, но тебе сегодня никуда не надо идти, если только сам не захочешь. Ложись и постарайся уснуть. Я буду здесь с тобой.

Он покачал головой.

– Нет,- вымолвил он. И поднялся на ноги.

– Не могу сейчас спать,- сказал он.- Мне нужно вставать. Хочу немного прогуляться.