Дни изгнания - Катарина Керр

– Остерегайтесь, – нараспев произнес Невин. – Остерегайтесь! Остерегайтесь, нечестивцы! Боги потеряли терпение. Смотрите, как бы ваш следующий пир не состоялся в Иных Мирах!

Невин хорошо видел, что их ауры резко уменьшились в размерах: реакция паники, когда все силы стремятся назад в тело. Группка перепуганных людей отступила назад. Невин заметил, что несколько простых воинов проснулись и теперь наблюдают за происходящим.

– Кто ты? – заикаясь, спросил Гатрик.

– Я – дух Эйникира, последнего короля Элдиса. Вам известна моя трагическая история?

– Известна.

– Владыка Ада позволил мне ненадолго вернуться на землю, чтобы я мог предупредить вас, так сильно любящих Элдис. – Невин помедлил, пытаясь вспомнить что-нибудь еще из старой саги, которую сейчас цитировал. – Хоть вы и называете это справедливостью, вирд ваш суров. Даже умершие не знают, когда придет время Элдису восстать! Остерегайтесь!

Удерживать сотканное из дыма тело становилось все сложнее. Невин чувствовал, как его временный образ колышется и изгибается над огнем. Он решил, что особо предупреждать их о Пертисе будет слишком прямолинейно для знамения, и позволил большей части своего образа обратиться в дым, оставив видимым только лицо.

– Я говорю, а Владыка Ада призывает меня обратно. Откажитесь от безрассудства, люди Элдиса, или завтра вам придется обедать со мной в Иных Мирах!

Последние клочья дыма растаяли в воздухе, и Невин послал излучение чистой паники. Старые скрижали предсказали точно: людям показалось, что они услышали пронзительный крик, резкий, замораживающий кровь вопль, похожий на вопль баньши. Невин пролетел над лагерем в световом теле, излучая ту же мысль в сознание спящих воинов. Люди сбрасывали с себя одеяла, вскакивали на ноги, ругались, спрашивали, что происходит и что означает этот безбожный вопль.

Дикий народец тоже слышал его. Излучая душевное страдание, которое наиболее чувствительные люди воспринимали, как свое собственное, природные духи обрели свой физический образ и сгруппировались вокруг светового тела Невина, которое они прекрасно видели. Ему тут же пришла в голову новая мысль.

– Видите этих людей? – подумал им Невин. – Это плохие люди. Они хотят убить Адерина и Галабериэля.

Если бы духи умели кричать, они бы яростно вопили, рассыпавшись по лагерю. Они щипались, лягались и кусались, колотили людей и хватали лошадей. Люди кричали, лошади ржали, царила страшная неразбериха. Тут Невин понял, что совсем измучен, и это становится опасным. По серебристой нити вернулся он обратно в дан и скользнул в свое тело. Вернувшись в сознание, он обнаружил, что лежит, скорчившись, у стены. Задыхающийся Адерин едва удерживал его.

– Клянусь богами! – сердито сказал он. – Если б я знал, что ты такой сильный, когда в трансе, я бы позвал Мэйра удерживать тебя.

– Я искренне и почтительно прошу прощения. Ты в порядке?

– Ты врезал мне по челюсти, а так все нормально. Как все прошло?

– Превращение дыма в эфирную форму сработало просто великолепно. Хм, жаль, что я не знал этого фокуса во время гражданских войн! А что касается результатов – давай просто заглянем в огонь и все увидим.

Они посмотрели на лагерь, но увидели только скомканные одеяла, разбросанное оружие, порванные веревки, которыми привязывали лошадей, и гвербрета Гатрика, в одиночестве сидевшего у костра и баюкавшего воспаленную руку с выражением отчаяния на лице. Если бы не смерть, которую он принес людям Элдиса, Невин, наверное, пожалел бы его.

В общем, в эту ночь мятеж окончился. Большинство простых воинов растворились в стране, крадучись вернулись к своим семьям и заняли привычные места на отцовской ферме или в лавке, решив проверить, насколько терпимым будет Эйрик. Чтобы защитить семьи, оставшиеся в живых мятежные лорды и те, кто еще был им верен, сдались на милость Эйрика. Эйрик помиловал воинов, но повесил лордов. Гатрик наложил на себя руки; впрочем, воспалившиеся раны все равно убили бы его в течение нескольких дней. Эйрик неторопливо двигался к Каннобайну, а Элдис ждал и трепетал. Отцы погибли, и вместо лордов остались их сыновья – мальчишки; впрочем, все знали, что Эйрик лишит их имущественных прав и даны мятежников будут отданы преданным королю людям из Перидона и Дэверри.

Пертис нимало не удивился, когда Галабериэль объявил, что он и его люди покинут Каннобайн до приезда короля. Совсем ни к чему, заметил банадар, с ног на голову переворачивать представление его высочества о мире из-за такого незначительного, в сущности мелкого, мятежа.

– От всего сердца благодарю тебя, друг мой, за то, что ты пришел на помощь, – сказал Пертис. – И сердце мое ликует от того, что никто из вас не погиб.

– Мое тоже. – Но говорил Галабериэль как-то рассеянно. – А скоро я увижу реки моего дома.

– Ты должен радоваться этому.

– Думаю, что так.

Пертис растерялся, услышав такой странный ответ.

– Я старею. – Галабериэль говорил теперь именно для него. – Наверное, в глубине души я надеялся на славную смерть в бою, быструю и легкую. А теперь на это надеяться не приходится. И впереди у меня только мирная жизнь. Ах, что это я: что боги нальют, то люди и должны выпить, правда?

– Конечно. Я понимаю.

– Я знал, что ты поймешь. Слушай, если я увижу твою жену, передать ей что-нибудь?

– Скажи, что с детьми все хорошо. И что я надеюсь, она все еще любит меня.

– Она всегда любила тебя, Перро. Она просто не может жить с тобой. Дело ведь не в тебе, а в обычаях круглоухих.

– О. – Пертис надолго задумался над этим откровением. Тогда скажи ей, что, если она хочет, может забрать к себе Беклию. А еще скажи, что я тоже всегда любил и буду любить ее.

Окруженный почетным эскортом в четыре сотни человек, король Эйрик появился в Каннобайне в день, когда дождь собирался, собирался, но так и не пошел. Пертис подозревал, что это Невин наколдовал что-то с погодой, но так и не рискнул спросить об этом старого мага.

Хотя большая часть королевской армии осталась в Аберуине, все равно в дане Каннобайн не могло хватить места для тех, кто пришел с королем. Лагерь разбили на лугу, на котором горожане летом выпасали скот. Сам Эйрик, Гвенин и эскорт в пятьдесят воинов поехали в дан. Лорд Пертис встречал их у ворот. Он настоял, чтобы все одиннадцать воинов дружины перед встречей короля помылись и надели чистое платье, сам сделал то же самое и обсудил протокол встречи с Невином, который, похоже, знал очень многое о том, как следует вести себя с королями.

Так что когда Эйрик появился и, спешившись, прошел пешком несколько футов, оставшихся до ворот, Пертис был полностью готов. Он и Адрегин поклонились так низко, как могли, потом преклонили колени: Пертис встал на одно колено, мальчик – на оба.