Повелитель гроз. Анакир. Белая змея - Танит Ли

На четвертый месяц снега сошли под натиском дождей. Через девять дней под набухшими желтыми дождевыми облаками из  Корамвиса выступила готовая к войне армия.

Возглавлять ее выбрали Атулла Йллумского — Дракон-Лорда, который прежде командовал одной из горных крепостей на границе с Таддрой. Это был довольно опытный, закаленный и прямолинейный человек, привычный к сражениям, но обладавший несколько сомнительной репутацией. На роль усмирителя бунта равнинной черни его кандидатура подходила лучше некуда.

Возможность того, что карательную операцию возглавит Амрек, всерьез не рассматривалась. Короли не разменивались на подобные мелочи. Возможно, причиной тому было еще и то, что Амрек часто бывал болен (о чем редко упоминали), а его власть была довольно шаткой. Некоторым даже казалось, что он боится возвращаться на Равнины. Был ли виной тому давний позор, рога обманутого жениха? Или он верил в россказни о равнинной магии и страшился проклятия давно мертвой желтоволосой ведьмы, Ашне’е? Верил в то, что король Равнин действительно был сыном его отца?

Амрек, стоя на лестнице и глядя на уходящую армию, ощущал смутный ужас и отчаяние, шевелившиеся где-то в глубине его души. Я бессилен перед этим призраком, думал он. Он взглянул на женщину, стоявшую у него за спиной.

— Итак, матушка, наш бравый капитан отправляется в поход.

— Мы будем молиться богам за его успех, — сказала она бесцветным голосом.

— Ты считаешь, что Атулл потерпит поражение, — сказал он, подходя к ней почти вплотную. На лбу у нее прорезались тонкие, еле заметные морщинки, что встревожило и обрадовало его одновременно. — Не надейся, что эти желтоволосые равнинные крысы в конце концов убьют меня.

Она повела головой.

Ей вспомнились Ральднор и светловолосая женщина, наславшая на нее змею в склепе Редона.

Неужели я во второй раз приняла живого за мертвого? На ум ей пришла могила в Речном гарнизоне. Нет. Она не станет разрывать их могилы, что бы там ни лежало. Она больше не хотела знать этого, ибо если она снова упустила его… В ее спальне всю ночь приглушенно горели лампы. Она начала бояться темноты.

Войско Атулла двигалось через Оммос. Оммосцы повадились бросать в пылающие чрева своих Зароков тряпичных кукол с желтыми волосами. В небесах глухо ворчал гром.

Когда они вошли в Зарависс, их стала преследовать одна неудача за другой. Колеса отваливались, деревья падали, преграждая им путь. Между Абиссой и Тираи, как раз в тот момент, когда они переправлялись через реку, вздувшуюся и мутную от дождей, бревна под ними треснули. Колесницы, люди и животные беспомощно барахтались в бурном потоке, не в силах сопротивляться ему. По ночам в лагере то и дело поднималась тревога; нарушители, никем не пойманные, скрывались в холмах. Провиант разворовывали, скакунов отвязывали. Периодически точно сам собой загорался какой-нибудь шатер, и ветер разносил искры.

Атулл рассылал своих гонцов. Скоро до Тханна Рашека дошел приказ: «Ваши люди препятствуют нашему продвижению. Остановите их».

Ответ Рашека был исключительно учтивым. Зарависс пострадал от суровой зимы, да еще и урожай в этом году выдался на редкость скудным, и голод заставлял бедных людей идти на преступления. Если бы Рашек знал способ повлиять на бандитов, он был бы счастливым человеком, он умолял Повелителя Гроз подсказать ему, как справиться с этой напастью.

Полки Атулла добрались до Сара, страдая от проливных дождей, и обнаружили, что город охвачен беспорядками. Сарские дозорные башни полчаса назад зажгли сигнальные огни. На рассвете пастухи заметили войско, двигающееся по Равнинам на север.

Обитатели Сара были вне себя от страха — как перед солдатами Атулла, так и перед войском с Равнин. Толпы беженцев покидали город, уводя плачущих детей и блеющий домашний скот. Даже если все слухи были правдой, они были уверены в том, что Ральднор, сколько бы он ни объявлял себя одним из сынов Сара, не пощадит город.

Драконы двинулись к Равнинам и пересекли границу ранним вечером. Никаких следов передвижения армии они не заметили.

— Те пастухи, должно быть, хлебнули лишку, или им все приснилось, — заметил один из капитанов Атулла. — Думаю, эти крысы все еще сидят в своих развалинах.

С наступлением сумерек они разбили лагерь на берегу неширокой речушки, в леске, который хоть как-то защищал от дождя. Вскоре в темноте замелькали светлячки их костров. Часовые обходили лагерь. Они даже не тревожились. Они не ожидали ничего необычного.

Перед самым рассветом часовой на западной границе лагеря услышал шорох мокрой листвы и пошел посмотреть, в чем дело. Обратно он не вернулся.

— Пожар!

Крик заметался по узеньким проходам между шатрами. Люди вскакивали, кашляя и ругаясь, животные кричали и метались у привязей, срываясь и убегая прочь, взмыленные от ужаса. Ночью дождь ослабел, но почти ничего сухого, что могло бы гореть, уже не осталось. Тем не менее пропитанный водой подлесок тлел. Лагерь окутывал густой удушливый дым.

Атулл на ощупь выбрался из шатра, протирая слезящиеся глаза. Никакой надежды на упорядоченное отступление не было. Люди и животные врассыпную бросились из леса.

За деревьями, подсвеченные первыми бледными лучами солнца, неожиданно материализовались человеческие фигуры. Глухо лязгнули мечи, засвистели копья. Дорфарианцев, в своей гордыне и злополучной надменности ничего подобного и не ожидавших, разбили наголову, пока они в панике выбирались из дымящейся западни. Враг  вдвое уступал им в силе и в численности и по сравнению с ними вооружен был из рук вон плохо. Однако дым и внезапность сыграли ему на руку. Гибель дорфарианцев была быстрой и бесславной. Сам Атулл тяжело рухнул на землю с ругательством на устах, зажимая засевшую в его кишках стрелу.

Их выкурили из логова, точно оринксов, обитающих на холмах вокруг Корамвиса. Эту хитрость отлично запомнил человек, однажды охотившийся вместе с корамвиссцами в тот день, когда дрожала земля.

Нескольким солдатам удалось уклониться от окровавленных клинков и бежать. Это было постыдное бегство, и им все равно не удалось избежать смерти. Некоторые без вести исчезли в Зарависсе. Тех, кому удалось добраться до Дорфара, повесили — всех до единого.

Так же неожиданно, похожие на черных лебедей, с севера появились корабли.

Они покачивались на морских волнах — суда из Шансара и Ваткри, плывущие вдоль темных берегов Лана в Оммос, огромный шансарский и вартадский флот, проскользнувший мимо варварской Таддры, направляясь в Элисаар и Закорис. И, пока еще далекие, скрытые Драконьим Гребнем, с тыла к Дорфару подбирались тарабаннские галеры с кроваво-красными парусами.