Звездопад - Отиа Шалвович Иоселиани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Голова забита бог знает чем! Иной раз брежу до того, что чувствую, как болят мозги…»
«Здесь Тхавадзе не посмеет преследовать меня. Он достаточно благороден, чтобы не оскорбить ни меня, ни кров моего отца. Если Бичико его сотрудник и подчиненный, так это на службе, а в этом доме он мужчина и мой брат. Нет, я знаю, он ничем меня здесь не унизит. А из дома я ни шагу, даже к Нуце не пойду. Я боюсь встречи с Джумбером; в этом человеке есть сила, которая подавляет и покоряет меня, и я не могу сопротивляться. Потому ли, что он давно любит меня, или я постепенно все глубже погружаюсь в омут и иду ко дну? Больше всего я боюсь, как бы мне самой не захотелось увидеться с ним… Когда он собирается что-то сказать, мне всегда кажется, что он скажет: «Ты отдалась мне по своей воле…» Он прав. Я пленница своих страстей. Я не должна с ним встречаться, не то — я знаю — привыкну к своему положению…»
«Не должна… Пусть оставит меня в покое, он же добился своего. Пусть оставит меня в покое и забудет все. Если мне суждено жить, мне хватит и этой муки и этого стыда, с избытком хватит по гроб. Он оказался настоящим мужчиной, добился своего. Будь я на его месте, я бы поступила точно так же — никому не простила бы тех оскорблений, что он натерпелся от меня. Теперь мне только и остается гордиться тем, что Тхавадзе когда-то бегал за мной по пятам, а я даже не помнила о нем, как не помнит хозяин о бегущей за ним собачонке».
— Довольно! Пусть оставит меня в покое. Не могу…
И все-таки в эту ночь она заснула раньше, чем во все предыдущие. Сквозь сон услышала, как вернулся Бичико, но не обратила внимания. Утром она лежала в постели, пока брат не ушел на работу, и каждый раз, когда Мери заглядывала к ней, прикидывалась спящей.
Встала, и какой-то страх сразу же поселился в ней. Она чувствовала: что-то должно было случиться в этот день, что-то назревало. Судьба погоняла ее перед собой, не давая даже короткой передышки, и Мака уже не надеялась на нее. Каждая ее встреча с Джумбером была похожа на первую — сильными страстями и неудовлетворенностью. Если б эта страсть обратилась во зло, она совершила бы неслыханные преступления. Тхавадзе сейчас искал Маку, и никто на свете не знал, что он мог натворить. Ах, хоть бы он не промахнулся тогда и попал в сердце! Даже если б узнали, из-за кого он застрелился, что ей: честная жена честного мужа, у Тхавадзе не вышло ничего, и он покончил с собой… В каком-то смысле даже слава.
Нет, Тхавадзе так просто не уймется. Сейчас он носится на своей машине по улицам и проселкам и ищет ее.
Сегодня что-то будет…
Солнце далеко перевалило за полдень, когда Мака увидела в окно подошедшую к калитке женщину, и хоть не сразу узнала ее, догадалась, что это Нуца.
«Пока он собирается встречаться тайно и шлет мне посыльных: Нуце все известно, она была близка к нашей семье, навещала отца в больнице, — идеальная кандидатура. Что удивительного в том, что встретились старые подруги…»
Мери спустилась вниз к свекрови и сказала, что у калитки стоит незнакомая гостья.
Мать не узнала Нуцы до тех пор, пока та не назвала себя.
Мака не показалась из дому, даже когда Нуца вошла во двор. «Если б в ту ночь она не сообщила Джумберу о моем отъезде и не купила бы билета, он бы ничего не добился. Она завидовала тому, что у меня семья и что Тхавадзе стрелялся из-за меня. Теперь я завидую ей…»
Мери подождала, пока Мака выйдет навстречу гостье, но, не дождавшись, решила, что они не знакомы, и вышла сама.
Увидев на лестнице незнакомую девушку, Нуца остановилась и Мака услышала ее огорченный голос:
— Неужели не застала?.. Уехала уже?
— Нет, дочка, дома она, — успокоила ее Ольга.
— А это ваша невестка? — спросила Нуца, глядя на Мери.
— Да, милая, жена моего Бичико.
— Чудесная девушка! Да разве Мака выбрала бы плохую невестку?! А как дядя Симон? Я, собственно, зашла его проведать…
— Ничего, дочка, спасибо… Мери, сходи-ка, я ему поручила гнездо для наседки сплести.
«Мама никогда не вспомнила бы о гнезде, верно, отцу самому захотелось поработать, но она всегда так, — «я поручила», ей тоже надо свою гордыню потешить», — подумала Мака, выходя на веранду и прислушиваясь к голосам во дворе. У Нуцы в руках были какие-то свертки. — Верно, он купил, раз послал «проведать больного». Я должна радоваться, что он так тщательно скрывает все. Нуца и сейчас завидует мне, а я не то что мстить, я даже видеть ее не хочу. Я вообще больше ничего не хочу…»
— Дядя Симон, дорогой! — Нуца торопливо передала свертки Мери и поспешила к Симону, работающему в тени позади дома. — Как вы себя чувствуете? Как здоровье?
— Да вот все не помру никак…
— Ах, что вы, что вы, дядя Симон! Господь с вами!.. Я заходила к вам в больницу сразу после операции. Вам, конечно, не до меня было. Я и после хотела зайти, и Маке не раз обещала, да все не получалось. Такая уж я нескладная — ив тот раз с пустыми руками…
— Что за извинения, дочка!..
— Нет, нет, не утешайте меня, такая уж я несуразная. Дорогой наш дядя Симон, помните, как одно время я повадилась ходить к вам после школы? Про родной дом забывала…
— Мака, где ты там? Выгляни, подруга твоя пришла!
Даже после этих слов Мака с трудом заставила себя шагнуть к двери.
