Лионесс: Зеленая жемчужина - Джек Вэнс

«Я приветствовал бы такую возможность — но не хочу создавать затруднения».

«Пусть наши затруднения вас не беспокоят, сир. Роскошных кают у нас на корабле нет, но все, что есть — к вашим услугам».

«Благодарю вас, но прежде всего: какие новости из Южной Ульфляндии?»

«Могу только передать то, что знаю от других. Говорят, одна из наших армий застала врасплох на открытой местности армию ска, вышедшую из Суараха. По словам очевидцев, завязалась великая битва, о которой будут долго помнить. Ска несли большие потери, после чего еще одна наша армия подтянулась с востока, ударила им в тыл, и всех ска уничтожили. Судя по всему, Суарах снова принадлежит уль-фам».

«И все это происходило в мое отсутствие! — почесал в затылке Эйлас. — Похоже на то, что я не так уж незаменим, как хотелось бы».

«По этому поводу не могу ничего сказать, сир. Мы патрулировали Узкое море, перехватывая корабли ска, и здорово их потрепали. В Дун-Кругр мы зашли только для того, чтобы пополнить запасы. По правде говоря, когда вы к нам причалили, мы уже собирались поднимать якорь».

«Что происходит по ту сторону залива, в Ксунже? Король Гаке еще жив?»

«Говорят, он собрался помирать, и следующим королем будет ставленник ска. Такие слухи ходят в порту, я не могу их подтвердить».

«Будьте добры, задержите отплытие и покажите мне, где я мог бы помыться».

Через полчаса Эйлас встретил Татцель в капитанской каюте. Она выкупалась и переоделась; теперь на ней было длинное темнокаштановое льняное платье — за ним срочно послали на рынок одного из матросов. Татцель медленно подошла к Эйласу и положила руки ему на плечи: «Эйлас, прошу тебя, отвези меня в Ксунж и позволь мне сойти на берег! Там мой отец — он выполняет особое задание. Больше всего в жизни я хотела бы сейчас оказаться вместе с ним». Девушка искала глазами в глазах Эйласа: «Ведь на самом деле ты не жестокий человек! Умоляю, отпусти меня! Я не могу предложить тебе ничего, кроме своего тела — судя по всему, оно тебя не слишком привлекает, но я с радостью тебе отдамся, только отвези меня в Ксунж! Или — даже если я тебе не нужна — мой отец наградит тебя!»

«Неужели? — поднял брови Эйлас. — Каким образом?»

«Во-первых, он навсегда снимет с тебя клеймо скалинга — ты сможешь не опасаться повторного порабощения! И он озолотит тебя — даст тебе столько денег, что ты сможешь купить большой участок земли в Тройсинете, и больше никогда не будешь нуждаться».

Глядя на ее напряженное ожиданием лицо, Эйлас не мог удержаться от смеха: «Татцель, твои доводы убедительны. Мы отправимся в Ксунж».

Глава 13

Эйлас и неисправимая рабыня Татцель странствовали по диким предгорьям Северной Ульфляндии; тем временем, не ожидая их возвращения, в других краях Старейших островов события развивались более или менее предсказуемым образом.

В столице Лионесса королева Соллас и ее духовный пастырь, отец Умфред, рассматривали чертежи собора. Они надеялись, что величественный фасад вознесется на мысу в конце Шаля и станет вызывать у каждого, кто его видел, благоговейный трепет религиозного экстаза.

Отец Умфред заверял королеву, что воздвижение собора неизбежно позволит причислить ее к лику святых, и что ее ждет вечное блаженство, тогда как самому Умфреду полагалась более скромная награда: сан архиепископа Лионесского.

В связи с упрямым сопротивлением Казмира, однако, уверенность королевы в возможности успешного завершения проекта несколько пошатнулась. Умфреду приходилось снова и снова успокаивать ее: «Дражайшая государыня, не печальтесь! Не позволяйте тени отчаяния омрачать царственную белизну вашего чела! Не падайте духом! Гоните мысль о поражении, заставьте ее затеряться во мраке забвения — там, в гнусной пучине греха, ереси и порока, где прозябают исчадья мира сего, не узревшие свет истины!»

Соллас вздыхала: «Все это очень утешительно, но добродетель, даже подкрепленная тысячами молитв и слезами блаженного восторга, не заставит растаять ледяное сердце Казмира!»

«Не совсем так, драгоценнейшая королева. Я могу нашептать королю на ухо несколько слов, способных возвести два или даже четыре собора! Но их следует произнести в нужный момент».

Заверения отца Умфреда были не новы — он уже не раз намекал на известные только ему важнейшие сведения, и Соллас научилась сдерживать любопытство, недоверчиво хмыкая и капризно вскидывая голову.

Король Казмир, со своей стороны, не допускал никаких посягательств на свою власть. Его подданные придерживались самых различных верований — среди них были огнепоклонники-зороастрийцы, адепты одной или двух христианских сект, пантеисты, приверженцы учения друидов, разрозненные группы, в различных формах продолжавшие традиции классической римской теологии, и несколько более многочисленные поклонники готских нордических богов — причем все это покоилось на древнем субстрате анимизма и пеласгических мистерий. Такое попурри вероисповеданий вполне устраивало Казми-ра, не желавшего иметь ничего общего с ортодоксией, исходившей из Рима, и бесконечные разговоры королевы Соллас о соборе бесконечно его раздражали.

Во дворце Фалу-Файль в Аваллоне король Одри сидел, погрузив ноги в бадью с теплой мыльной водой, ожидая педикюра и в то же время выслушивая сообщения и отчеты, поступившие из дальних стран и мест не столь отдаленных — их зачитывал Мальрадор, помощник камергера, вынужденный выполнять эту тягостную обязанность почти ежедневно.

Одри особенно досадили известия о судьбе экспедиции сэра Лаврилана даль Понцо. По приказу короля Одри и применяя тактику, рекомендованную приближенными короля, сэром Артемусом и сэром Глигори, сэр Лаврилан и его великолепное войско совершили вылазку в Визрод, но были отражены кельтами.

Сэр Лаврилан настоятельно требовал прислать подкрепления, указывая на недостаток легкой кавалерии и лучников; копьеносцы и молодые рыцари, выбранные им по совету Артемуса и Глигори, не могли справиться с неистовыми кельтами.

Откинувшись на подушки кресла, Одри с отвращением разводил холеными руками: «Почему у них никогда ничего не получается? Неспособность моих полководцев достойна изумления! Нет, Мальрадор, я больше ничего не хочу слышать! Ты уже испортил мне весь день своим кряканьем и кваканьем. Иногда мне кажется, что тебе доставляет удовольствие приводить меня в отчаяние!»

«Ваше величество! — воскликнул Мальрадор. — Как вы можете так говорить? Я выполняю свой долг, не более того! Вполне разделяя ваше негодование, с уважением хотел бы заметить, что вам обязательно следует выслушать еще одно донесение, поступившее всего лишь час тому назад из высокогорных пределов. Судя по всему, в Ульфляндиях имеют место достопримечательные события, о которых совершенно необходимо поставить в известность ваше величество».