Лионесс: Зеленая жемчужина - Джек Вэнс

«Говорят, что за некоторые блюда вы берете втридорога, — заметил Эйлас. — И все же, названные вами цены нельзя назвать чрезмерными».

«По этому поводу вам придется составить свое собственное мнение. В прошлом моим гостеприимством злоупотребляли мошенники и нищие обжоры, и мне приходится принимать меры, предотвращающие полное разорение, — Дильдаль поднял корзину с рыбой. — Следует ли ожидать вас в „Рогах Кернууна“?»

«Мне придется изучить содержимое моего кошелька, — сказал Эйлас. — Я не могу соревноваться с обеспеченным архидруидом, способным разбрасываться медными грошами, как шелухой от семечек».

Дильдаль смерил взглядом лошадей: «У вас, однако, крепкие кони, за них можно выручить круглую сумму».

«А! Но эти лошади — все, что у меня есть».

Дильдаль пожал плечами и удалился.

К тому времени, когда Эйлас закончил переговоры, заключив сделку на берегу озера, уже начинало вечереть. Ветра не было: озеро, ровное, как зеркало, удваивало каждый из островков перевернутым отражением.

Оценив погоду, озеро и окружающую местность, Эйлас обратился к своей пленнице: «Похоже на то, что нам придется сдаться на милость ненасытного Дильдаля. Умеренность не помешает, так как у меня осталось совсем немного денег. У тебя есть какая-нибудь мелочь?»

«У меня ничего нет».

«Принимая разумные меры предосторожности, мы, скорее всего, сможем здесь переночевать — хотя в Дильдале есть что-то вызывающее подозрения».

Они зашли в трактирный зал «Рогов Кернууна», где Дильдаль, ныне облаченный в белый фартук и белую шапочку, в какой-то мере стягивавшей длинные черные волосы, изобразил радушное приветствие: «Мне уже казалось, что вы решили ехать дальше».

«Мы задержались, чтобы кое о чем поторговаться, после чего вспомнили об удобствах вашего заведения и решили здесь переночевать».

«Так тому и быть! Могу предложить апартаменты, где останавливаются августейшие из друидов — там, если у вас есть некоторое предрасположение к роскоши, вы сможете принять теплые ванные с оливковым мылом…»

«Всего за два медных гроша? Если так…»

«Нет, разные помещения сдаются за разную цену», — пояснил Дильдаль.

Встряхнув свой кошель, Эйлас прислушался к не слишком убедительному звону нескольких монет: «Мы вынуждены соразмерять наши желания с нашими возможностями. Я не хотел бы роскошествовать и пировать, как жрец, а потом, когда придет время расплачиваться, оказаться в неудобной ситуации».

«В таких случаях я, как правило, настаиваю на том, чтобы постояльцы, не предъявившие рекомендаций от известных мне лиц, подписывали декларацию, гарантирующую обеспечение задолженности — именно для того, чтобы предотвращать возможность возникновения упомянутой вами неудобной ситуации», — произнося эти слова, Дильдаль протянул Эйласу лист добротного пергамента; на нем крупным разборчивым почерком было начертано следующее:

«Да будет известно, что я, нижеподписавшийся, и сопровождающие меня лица намерены воспользоваться кровом и пищей в странноприимном доме под наименованием „Рога Кернууна“, владельцем коего является достопочтенный Дильдаль. Я обязуюсь уплатить надлежащую установленную цену за постой, а также за блюда и напитки, заказанные мной и сопровождающими меня лицами. В качестве обеспечения стоимости оказываемых мне услуг я предоставляю в залог находящихся в моем распоряжении лошадей вместе с седлами, уздечками и прочей упряжью. Если я не уплачу сумму, указанную в счете, выставленном Дильдалем, эти лошади и относящиеся к ним принадлежности станут, целиком и полностью, собственностью Дилъдаля, возмещающей задолженность».

Эйлас нахмурился: «Декларация составлена в несколько угрожающих тонах».

«Она может встревожить только человека, собирающегося избежать погашения задолженности. Если вы такой человек, я не заинтересован в том, чтобы подавать вам блюда из своей кухни и предоставлять вам свои помещения».

«Справедливая точка зрения, — заметил Эйлас. — Тем не менее, я не смогу спать спокойно, если не добавлю одно небольшое условие. Будьте добры, передайте мне перо и чернила».

«Что вы собираетесь добавить?» — с подозрением спросил Дильдаль.

«Увидите», — Эйлас приписал под текстом декларации:

«Условия настоящего документа неприменимы в отношении одежды Эйласа и сопровождающего его лица, их оружия, личных вещей, памятных подарков и украшений, емкостей с вином и прочих пожитков —

Изучив содержание дополнения, Дильдаль пожал плечами и положил пергамент в ящик под стойкой: «Пойдемте, я покажу вам комнату».

Дильдаль провел их в пару просторных, светлых помещений с окнами, выходящими на озеро, и отдельной ванной. Эйлас спросил: «Вы сдаете эти комнаты за два гроша?»

«Разумеется, нет! — с изумлением заявил хозяин. — У меня возникло впечатление, что вы пожелали проверить, соответствуют ли удобства „Рогов Кернууна“ моим описаниям!»

«Не более чем за два гроша».

Дильдаль помрачнел: «В дешевой комнате сыро; кроме того, она не готова».

«Дильдаль, если вы желаете, чтобы я уплатил вам по счету, постарайтесь придерживаться предварительно назначенных цен».

«Вот еще! — пробормотал Дильдаль; его нижняя губа отвисла, обнажив темные лиловатые зубы. — Чтобы мне не пришлось выполнять лишнюю работу, вы можете переночевать здесь за три гроша».

«Будьте добры, укажите эту цену в письменном виде, не сходя с места, чтобы впоследствии не возникло никаких недоразумений». Дильдаль начал писать, но Эйлас, внимательно следивший за ним, остановил его: «О нет! Не по три гроша с каждого! Три гроша с нас обоих!»

«Вы — придирчивый постоялец, — проворчал Дильдаль. — Обслуживать таких, как вы, невыгодно».

«Человек не может тратить больше, чем у него есть! Если постоялец понесет чрезмерные расходы, он может лишиться лошадей!»

Дильдаль только крякнул: «Ужинать будете?»

«Как только освежимся в этой удобной ванне».

«За такие деньги я не могу предложить горячую воду».

«Что ж! Раз мы успели навлечь на себя ваше недовольство, придется обойтись холодной водой».

Дильдаль отвернулся: «На мой взгляд, ваша мелочность достойна порицания».

«Надеюсь, вы продемонстрируете образец великодушной щедрости, когда мы будем ужинать».

«Посмотрим», — сказал Дильдаль.

За ужином Эйлас и Татцель сидели в трактире практически одни — только в дальнем углу помещения два друида в бурых рясах склонились за столом, поглощая содержимое своих мисок. Покончив с едой, друиды встали и подошли к стойке, чтобы уплатить по счету.