Серый ангел - Валерий Иванович Елманов

Тут Голицыну пришлось сделать паузу, дабы не надрывать понапрасну голос. Текст оказался столь неожиданным, что перекричать начавших обмениваться мнениями с соседями было бы тяжко. Однако стоило ему замолчать, как все прочие также стали затихать – всех интересовало продолжение. Неужто…

Удовлетворённо кивнув, Виталий продолжил чтение: «Остаётся решить, как пособить этому. Я тут не вижу другого средства, кроме следующего. Объявить, что честь России получила полное удовлетворение завоеванием Царства Польского, что Россия не имеет никакого интереса владеть провинциями, неблагодарность которых была так очевидна, что истинные её интересы требуют установить и утвердить свою границу по Висле и Нареву, что она предоставляет остальное, как недостойное принадлежать ей, своим союзникам, которые могут сделать из него всё, что им покажется нужным».

– Но ведь сия идея так и осталась нереализованной, – возразил Маниковский.

– Верно, – согласился Голицын и, припомнив, как получил отлуп в первый раз, ехидно предположил: – Возможно, причиной тому стало, что император поддался на уговоры Государственного совета, которому мнимый престиж затмил практическую выгоду от этого мероприятия.

Намёк был очевиден, заставив кое-кого смущённо потупиться.

Затянувшееся молчание прервал Марков.

– Если таково мнение государя Николая Павловича, то это в корне меняет дело. Но каким образом вы предлагаете выполнить его заветы?

– Согласно рекомендациям, кои он написал, – пожал плечами Виталий. – Разве отступить назад чуть подальше и провести границу по Западному Бугу. После чего передать, или, лучше сказать, подарить все Привисленские губернии своим союзникам, позволяя учинить с оными всё, что угодно.

– Сдаётся, сей подарок окажется весьма схож с троянским конём, – ехидно вставил Марков.

– Именно, – подтвердил Виталий. – Со временем Англия с Францией разберутся, какое сокровище мы им всучили, но будет поздно.

Собравшиеся загудели, но отчасти уже одобрительно. Меткое сравнение с троянским конём пришлось многим по сердцу. Потому и злорадно заулыбались от перспективы подложить псевдосоюзникам эдакую свинью.

Опять же в строгом соответствии с волей императора. Да, пращура нынешнего, написавшего это чуть ли не сто лет назад, но с тех пор в поведении поляков в основном ничегошеньки не изменилось. Тогда отчего бы и нет?

– Одно плохо. Стоит представить, как ляхи на всю Европу станут горланить о своей свободе, героически вырванной с помощью англичан и французов из когтей клятых москалей, не по себе становится, – поморщившись, кисло заметил Деникин.

– Такое возможно, – согласился Голицын и, решив, что пора переходить к основному наступлению, выдвинул второе предложение. – Но тогда имеется иной вариант. Можно не дарить их союзникам. Изобразим наш добровольно-вынужденный шаг в виде… наказания тех же поляков, благо, есть за что. Только отпетые дураки, лишившиеся даже избушки, будут годами сидеть на пепелище и во всё горло орать, расписывая прелести трёхэтажного терема, который у них когда-то имелся. Так и ляхи до сих пор грезят прежней державой «от можа до можа»[52], и их чванливость с годами не уменьшилась. Вывод: на кой чёрт нам в империи нужен столь буйный народ, разительно напоминающий сбежавших из лечебницы параноиков?! Посему мы решили избавиться от этой паршивой овцы, выгнав её пинками из общего стада. Дабы не перепортила всех остальных. Да, с одной стороны в любом приличном доме на кухне должно стоять эдакое помойное ведро. Но с другой стороны – уж больно из него воняет. И отмыть его, зная шляхетский гонор, не представляется возможным. Тем более, именно сейчас мы оное ведро не выкинем, а его у нас выкупят.

– Вот как? – деланно оживилась Ольга Николаевна, уже отчасти знавшая кто и что готов заплатить за «помои».

– Именно так, великая княжна. И поверьте, господин Вильсон, который упрямо норовит сдержать данное избирателям при выборах это обещание, достаточно щедр. Он уже дал нашему представителю в Париже письменное обязательство, подробно перечислив, что Россия получит взамен Привисленских губерний. Да, плата не впрямую, но денежные вливания в виде долевого участия в крупномасштабном строительстве новых заводов по производству сельскохозяйственной техники, огромны. Плюс многомиллионный беспроцентный кредит сроком на десять лет, плюс… Словом, много чего. Поверьте, столь удачной сделки нам никогда более не совершить и большей цены за сей бросовый по сути товар, нам не получить, так что надо ловить момент.

– Так-то оно так, – печально вздохнул Деникин. – Но ведь тут ещё и вопрос принципа. К тому же, с другой стороны поступать таким образом именно сейчас, на волне наших военных успехов…

– Смею напомнить, Антон Иванович, что на волне наших военных успехов мы как раз не отдаём, но приобретаем. К примеру, бывший Лемберг и всю Галичину, равно как Буковину. Ведь Западно-Украинская Народная республика, то бишь ЗУНР, образовавшаяся на этих территориях, не просто пожелала, но уже принята нами по её просьбе в состав Российской империи. А коли так, то ляхам об этих территориях следует забыть раз и навсегда.

– Вынужденной просьбе, – бросил скептическую реплику Коковцев.

– Согласен. Деваться им было некуда, поскольку их правительство поначалу выгнали из Львова, затем выкинули из Станислава[53], после чего поляки вместе с румынами захватили практически все их земли. Но главное остаётся неизменным: народ пожелал. А мы его приняли. Следовательно, мы не завоевали эти земли, но освободили их на самых что ни на есть законных основаниях. И ещё одно касаемо нынешних военных успехов.

Виталий перевёл дыхание…

Действительно, они были неоспоримы. Армия Каппеля дошла до Варшавы, овладев не только Прагой[54], расположенной на восточном берегу Вислы, но успев переправиться через реку и захватив Арсенал, стоящий на западном берегу реки. В этой ситуации предоставлять независимость Привисленским губерниям действительно выглядело как нонсенс.

Но в том-то и заключался парадокс.

Голицын не стал говорить о том, что само стремительное наступление было осуществлено в первую очередь для наглядной демонстрации крепких бицепсов России. Следовало показать кое-кому из собравшихся в Париже, что семнадцатый год навсегда остался в прошлом. Равно как и разваленная трудами господ демократов и лично Керенского армия. Ныне наступили иные времена. И армия ныне тоже иная.

Сказал он о том лишь Каппелю в приватной беседе. Дескать, так и так, Владимир Оскарович, надо расстараться. Дабы сделать новоявленного «Начальника Республики Польша» господина Пилсудского посговорчивее, а вместе с ним, что куда важнее, и представителей союзников, следует не просто одержать над поляками пару-тройку побед, пускай и убедительных. Маловато. Желательно учинить им оглушительный разгром.

И Каппель, забрав у Маркова для разработки детального плана генерал-майора Шапошникова, не подвёл, несмотря на то, что сил под его началом насчитывалось не так много – всего шесть дивизий. Правда, отборных, причём