Крадущаяся Тьма - Линн Флевелинг

— Зачем ты пришла? — спросил он снова.

— Я была должна, — печально прошептала она. — Я должна сказать тебе…

— Сказать мне что?

— Как сильно я тебя ненавижу.

Ее голос был так тих и нежен, что Алек не сразу понял смысл слов. Сердце его стало тяжелым, как свинец, а Силла продолжала:

— Я ненавижу тебя, Алек. Это была твоя вина, даже больше, чем Серегила. Они тебя увидели и выследили. Ты привел их к нам. Я рада, что ты должен умереть.

— Нет! О нет, нет, нет! — Алек отшатнулся и рванулся в дальний угол. — Это неправда! — вскрикнул он. — Это не может быть правдой!

Силла медленно подняла голову. Ее глаза в слабом свете луны смотрели на него, как два черных провала. Силла улыбнулась, и клетку снова затопил смрад тления. Ее улыбка тирилась и ширилась, превратилась в гримасу, в оскал; затем изо рта высунулась черная рука и, становясь все длиннее, вцепилась в Алека. Сжав его плечо черными когтями, рука протащила Алека по безвольному телу Теро и притянула к Силле. Какую-то секунду их лица почти соприкасались, ее безумные глаза впились в Алека, губы непристойно растянулись вокруг торчащей изо рта руки. Потом все тело Силлы вспухло, став черной, лишь отдаленно напоминающей человека фигурой.

— Ты так в этом уверен? — спросила тварь голосом, который снился Алеку в кошмаре. — Ты совершенно в этом уверен?

Отпустив юношу, существо всколыхнулось, затем, как дым, вытекло из клетки.

— Будь ты проклят! — завопил Алек, зная. что Варгул Ашназаи где-то неподалеку и наблюдает. — Будь ты проклят, лакающий кровь сын шлюхи! Ты лжешь! Ты лжешь!

Ответом ему был хриплый издевательский смех из темноты.

Глава 44. Белый камень, черный камень

Серегил остановился, чтобы подождать Микама и Нисандера; ветер трепал его плащ, хлопал полами по коленям, хватал за мешок, к которому были привязаны лук и колчан. Оглянувшись назад, на крутые склоны и бесконечные утесы, он еле смог разглядеть спутников. Нисандер шел, тяжело опираясь на Микама и посох. Над покрывающими предгорья деревьями высилась голая каменная вершина горы Китес, словно костлявый локоть, торчащий из поношенного зеленого рукава.

Глядя на приближающихся друзей, Серегил с изумлением покачал головой. Несмотря на изможденный вид, Нисандеру последние два дня удавалось идти так же неутомимо, как и более молодым спутникам. Серегил и Микам по очереди помогали ему; другой в это время разведывал дорогу впереди. Теперь они уже совсем приблизились к огромной горе и шли по кромке леса, который тянулся вдоль берега, насколько хватал взгляд. Местность была дикой и безлюдной, но среди деревьев петляла еле заметная заросшая дорога.

Серегил заслонил глаза рукой, чтобы не слепило клонящееся к закату солнце, и осмотрел каменистые склоны и лес.

Как, о Иллиор, смогут они найти единственную скалу, хоть и белую, в этих безбрежных просторах? С тем же успехом можно предположить, что они уже миновали ее. Однако Нисандер настаивал, что их цель еще впереди, и по мере продвижения на юг на его лице все заметнее светилась надежда. Микам говорил мало, но Серегил подозревал, что друг так же угнетен стоящей перед ними почти невыполнимой задачей, как и он сам.

«Что, если Нисандер ошибается?»

Серегилу приходилось все время бороться с этой мыслью, да и другими, столь же невеселыми. Что, если, проиграв схватку с некромантами в Ореске, Нисандер потерпел поражение как Хранитель? Что, если раны, полученные им, повлияли на его рассудок и он теперь ведет их неведомо куда, а Алека в это время увозят совсем в другую часть Пленимара?

И все же каждую ночь, глядя, как все ярче разгорается на небе комета, и ощупывая заживающий шрам на груди, Серегил не решался высказать свои сомнения вслух. Разумно это или нет, в глубине сердца он верил, что Нисандер прав. Цепляясь за эту надежду, он все шел и шел вперед, вглядываясь в очертания покрытого лесом берега так пристально, что глаза слезились и болела голова. Его сердце начинало отчаянно колотиться каждый раз, когда каприз освещения или блик в оставленном приливом озерце манили его обманчивой белизной.

Нисандер и Микам уже почти нагнали Серегила, который сидел на гранитном валуне, следя за стаей уток, покачивающейся на волнах за линией прибоя. Его взгляд привлекли буро-зеленые космы водорослей, облепляющие скалы внизу. Отдельные их пучки отмечали уровень, до которого доходит прилив, а дальше тянулись густые скользкие покрывала, хорошо видные сейчас, когда вода отступила. Серегил заметил различие еще накануне, и этот факт все время смутно тревожил его, хотя он никак не мог вспомнить почему. Микам и Нисандер медленно добрались до того места, где их ждал Серегил. Старый волшебник опустился на камень и вытер лоб рукавом.

— Ох, Создатель, — пропыхтел он, — мне нужно немного посидеть.

Серегил протянул ему мех с водой.

— У нас осталось всего несколько часов светлого времени, — сказал он, внезапно охваченный нетерпением. — Я пойду вперед. Если не вернусь до темноты, разожгите костер, и я вас найду.

Микам нахмурился и протестующе поднял руку.

— Погоди-ка. Мне совсем не нравится эта идея — снова разделиться.

— Не беспокойся, — обнадежил его Нисандер. — Мне нужен всего лишь короткий отдых, а потом мы снова пойдем следом за Серегилом. Я согласен с ним: нельзя терять времени.

— Договорились. — Серегил двинулся дальше, не дав Микаму времени возразить. — Пройдя четверть мили, он увидел широкую бухту, врезающуюся в берег. Склон горы в этом месте плавно понижался, доходя до основания изъеденных морем гранитных скал, окружающих залив, как полуразрушенные крепостные стены. Чайки в поисках пищи обследовали озерца, оставленные приливом, и выброшенные на берег водоросли. Довольно живописное место, подумал Серегил и стал подниматься на скалы, чтобы не удаляться от опушки леса.

Заброшенная дорога вилась между деревьями, не спускаясь к морю. Серегил как раз гадал, не стоит ли ему по ней пойти, когда заметил на противоположном берегу бухты среди кустарника что-то белое.

Карабкаясь по камням и через упавшие деревья, Серегил готовился к очередному разочарованию: такой же многообещающий белый предмет всего лишь утром этого дня оказался выбеленной временем лопаткой лося, а чуть позже Серегила обманул солнечный отблеск в питаемом родником озерце. Подойдя ближе, однако, он увидел, что перед ним молочнобелый валун примерно четырех футов высотой.

Бросив на землю мешок, Серегил стал продираться сквозь чащу безлистного еще кустарника и сухих папоротников, которые частично скрывали камень.

Валун действительно был белым — огромный кусок кварца, совершенно не соответствующий окружающей породе. Серегил обошел его кругом, высматривая резьбу или какие-нибудь знаки, потом нагнулся и в сухих листьях нащупал небольшой гладкий камень. Вытащив его, Серегил увидел, что держит кусок отполированного черного базальта величиной с гусиное яйцо. Порывшись еще, он нашел и другие черные камни, а также глиняную фигурку женщины и украшение, вырезанное из раковины.

Сжимая в руках свои находки, Серегил помчался обратно тем же путем, что и пришел, и скоро увидел направляющихся к нему Микама и Нисандера.

— Я нашел его! — закричал Серегил. — Я нашел твою белую скалу, Нисандер! Она существует на самом деле!

Микам разразился радостным воплем, и Серегил ответил ему тем же.

— Что ты скажешь теперь о мистицизме последователей Иллиора, Микам? — задыхаясь, спросил Серегил, когда добежал до друзей.

Микам, ухмыляясь, покачал головой:

— Я никогда ничего в этом не пойму, но и правда пока что пророчество вело нас верно.

— Вокруг основания лежат черные камни, и я нашел еще и это, — возбужденно сказал Серегил, протягивая Нисандеру глиняную фигурку и резную раковину.

— О, свет Иллиора! — пробормотал волшебник, внимательно их разглядывая.

— Пошли скорее! — В нетерпении он схватил за руки обоих своих спутников. — Несите меня, если не будет другого выхода, но я обязательно должен оказаться там прежде, чем зайдет солнце.

Но нести Нисандера не понадобилось. Размахивая посохом, маг спускался по склону со своей прежней энергией. Как будто принесенные новости оживили его, подумал Серегил. Может быть, Нисандер так же нуждался в вещественном подтверждении своих видений, как и Серегил с Микамом.

— О да, это он самый, — сказал Нисандер, когда они приблизились к камню. Он положил на валун обе руки и закрыл глаза. — Древний… до чего же древний, — прошептал он почти с благоговением. — Его воздвигли здесь задолго до того, как на землю Пленимара ступил первый Иерофант, но отголоски древнего почитания все еще чувствуются.

— Ты хочешь сказать, что здесь какое-то древнее святилище? — спросил Микам, внимательно разглядывая камень.