Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси - Лев Черепнин

И не случайно в договоре 1389 г. и других докончальных грамотах условие «очистить» холопов и сельчан стоит рядом с обязательством князей «блюсти» горожан (о таком обязательстве речь будет дальше). Это-условия одного порядка, содержащие известные льготы в отношении городского населения.

Нам остается разобрать статью договора 1390 г. и последующих годов о разделе по «жеребьям» между князьями «мастеров» и «огородников». Из контекста видно, что это не княжеские крестьяне и холопы, о которых говорится (непосредственно перед рассматриваемой статьей) с эпитетом наши. Имеются в виду ремесленники (по-видимому, «огородники» — это не лица, возделывавшие огороды, а строители оград, заграждений, городостроители), которых «собе вымуть» в пределах Москвы князья или (по более распространенному варианту) «собе выметь» московский великий князь. Значит, речь идет о чужих мастерах и огородниках, по-видимому, о чьих-то вотчинных ремесленниках, прибежавших в Москву и осевших здесь. Князья переводят этих чужих ремесленников в число своих[1170]. Но что значит своих? Похолопливают их князья, обращают в кабальную от себя зависимость? Нет, князья, согласно договору, будут владеть ими по «жеребием», т. е. «мастера» и «огородники» получат личную свободу и станут нести тягло, а повинности, с них взимаемые, князья поделят между собой пропорционально той доле, которая причитается каждому из доходов с города Москвы.

Смысл разбираемого пункта договорной грамоты 1390 г. станет в значительной мере ясным, если мы обратимся к духовной грамоте Дмитрия Донского 1389 г. Ему принадлежало «два жеребья» всех доходных статей с Москвы, а владельцем трети этих доходов был его двоюродный брат Владимир Андреевич серпуховско-боровский. Свои «два жеребья» Дмитрий Донской в свою очередь разделил между своими сыновьями таким образом, что «половина» их перешла к его старшему сыну, а другая «половина» досталась трем остальным[1171]. В соответствии с этим разделом в договоре наследника Дмитрия Донского — великого князя Василия I Дмитриевича с его двоюродным дядей Владимиром Андреевичем говорится: из «огородников» и «мастеров», которых мы, князья, «собе вымемь» (т. е. которые в качестве тяглых людей перейдут под нашу власть), «мне, князю великому, з братьею два жеребья, а тобе, брате, треть». Задача договора 1390 г. в данном случае — разделить между князьями доходные статьи в Москве (с явным излишком в пользу великого князя московского), а не закрепить за князьями их холопов или крестьян. Если обратиться к духовной Ивана III 1504 г., то можно убедиться, что в ней дворы, принадлежавшие княжеским «мастерам» («а что которые мои дворы внутри города на Москве и за городом… за мастеры за моими…»), упомянуты в одном ряду с дворами, которыми владели бояре, князья, дети боярские, дворяне, дворцовые люди[1172]. Эти дворы Иван III передал своим сыновьям-наследникам на тех же началах, что и другие «дворы городцкие посадные»[1173]. Значит, это — тяглые, а не дворцово-вотчинные «мастера».

Итак, можно, по-моему, сказать, что бежавшие в Москву крестьяне и холопы вовсе не подлежали обязательному возврату своим владельцам. Могла быть возвращена в крепостное состояние лишь какая-то часть беглецов, нашедших убежище в городе, и то лишь после специального расследования. При этом наиболее квалифицированные люди из числа беглых крестьян и холопов («мастера», «огородники»), оказавшись в городё, выходили из положения вотчинных лично зависимых ремесленников и переходили на положение лично свободных тяглых горожан.

Нельзя механически переносить на средневековую Русь те выводы, к которым пришли исследователи при изучении средневековых городов ряда стран Западной Европы. В громадной аграрной стране, где происходил дальнейший рост крепостничества, где города еще не стали очагом буржуазного развития, их роль в экономической и социальной истории была не такова, как в Западной Европе. И тем не менее и русские города являлись носителями таких социальных отношений, которые сильно отличались от крепостнических порядков, складывавшихся в деревне. История русского средневекового города XIV–XV вв. (как можно убедиться, изучая различные ее стороны) была противоречивой. Это был город феодальный и общая тенденция развития страны в направлении к созданию централизованного крепостнического государства не могла не наложить на него значительного отпечатка. Но в городе складывались и порядки, не укладывавшиеся в рамки крепостнической системы. Здесь создавались элементы того нового, что при данном уровне производительных сил не могло еще привести к зарождению капиталистических отношений, но что выделяло горожан из общей массы лично несвободного, феодально-зависимого населения. Отсюда — приток крестьян и холопов в города, определивший их быстрый сравнительно рост. С развитием городов-посадов горожане — посадские люди становились активной силой социально-экономического и политического процесса, сыгравшей значительную роль в деле создания Русского централизованного государства.

Если в результате общественного разделения труда совершался дальнейший процесс городообразования, происходило перемещение части сельского населения (пусть весьма и весьма незначительной части) в города как экономические центры, то роль последних в складывании централизованного государства определялась и тем, что они были укрепленными пунктами. На протяжении XIV (особенно второй его половины) и XV вв. в ряде русских городов идет строительство крепостных сооружений.

Это относится прежде всего к Москве. В 1339 г., согласно летописным данным, здесь был выстроен деревянный кремль («…на ту же зиму… замыслиша заложиша рубити город Москву, а кончаша тое же зимы на весну в великое говейно»)[1174]. Кремлевские стены были сделаны из дуба. 500 лет спустя, в 1839 г., нижние ярусы этих стен были найдены при земляных работах[1175]. При Дмитрии Донском, в 1367 г., в Москве был воздвигнут каменный кремль («тое же зимы князь великии Дмитреи Иванович, погадав с братом своим с князем Володимером Андреевичем и с всеми бояры старейшими, и сдумаша ставити город камен Москву, да еже умыслиша, то и сътвориша, тое же зимы повезоша камень к городу»)[1176]. Наконец, новое переустройство Московского кремля относится ко времени Ивана III.

Военно-оборонительное значение имели и окружавшие город монастыри. По словам Н. Н. Воронина, со второй половины XIV в. «по периферии Москвы создается кольцо монастырей, являющихся как бы вспомогательными «фортами» обороны столицы»[1177]. Все эти укрепления имели значение для борьбы Московского княжества с Тверским, Рязанским и пр., а также определяли роль Москвы в битвах русского народа с татаро-монгольскими захватчиками, литовскими феодалами и т. д.

Укрепленными пунктами являлись и города, окружавшие Москву. Н. Н. Воронин хорошо показал значение «стратегического треугольника — Москва, Коломна, Серпухов» — в борьбе Руси с Золотой ордой. На основе летописного материала и археологических данных он выяснил, что со второй половины XIV в., «в процессе подготовки к решительной схватке с Ордой, наряду с военно-инженерным строительством в городах по Оке большое внимание уделялось сооружению новых монастырей и храмов в ближайшем тылу» будущей борьбы[1178]. В 1369 г. в связи с началом наступательных военных действий Московского княжества против Тверского был возведен деревянный кремль в Переяславле, стратегически важном для Москвы пункте («сего же лета князь великии Дмитреи заложи град Переяславль, единого лета и срублен бысть»)[1179]. Вторично город был укреплен в 1403 г. («срубиша Переяславль»)[1180]. Можно было бы привести и другие факты строительства крепостей в городах Московского княжества[1181].

Следует отметить мероприятия по укреплению городов Верхнего Поволжья: закладку в 1416 г. новой крепости в Костроме после пожара, случившегося там в 1413 г. («того же лета град Кострома заложен бысть»)[1182], постройку в 1410 г. Плеса («того же лета князь великий Василей повеле рубити град Плесо»)[1183] и т. д.

Крепостное строительство во второй половине XIV–XV вв. шло и в пределах великого княжества Тверского. В 1317 г. в Твери был заложен «болший град кремль»[1184]. В 1369 г. «град Тферь срубили древян и глиною помазали»[1185]. В 1372 г. по приказанию великого тверского князя Михаила Александровича вокруг Твери был выкопан вал, который «засыпали от Волгы». К работе было привлечено — большое количество людей из Тверских и Новоторжских волостей[1186]. Все эти оборонительные мероприятия производились в годы напряженной политической борьбы между Московским и Тверским княжествами. Тверские укрепления неоднократно возобновлялись и усиливались и в дальнейшем. В 1387 г. около тверского вала «рубили кожух» и «землею насыпали». Тогда же у города выкопали ров «глубле человека»[1187]. В 1395 г. в Твери были выстроены новые городские стены. В 1413 г. по приказанию великого тверского князя Александра Михайловича «множество тверичь и кашинцев» приняло участие в закладке новой крепости[1188]. Строительство тверского кремля велось и в 1446 г.[1189]