Создатель звезд - Генри Денкер

По дороге в Манхэттен Фредди спросил:

— Хотите перекусить или выпить до гостиницы? Мы можем заехать в «Аист». Или в «21».

— Нет, спасибо. Пожалуй, я сразу отправлюсь в отель. Если я захочу поесть, я позвоню в бюро обслуживания.

Затем он с максимальной небрежностью добавил:

— У меня будет немного свободного времени, когда я устроюсь в гостинице?

— Конечно, конечно, — заверил его Фредди. — Я даже подыскал для вас пару девочек.

— Я не имел в виду это, — сказал Джеф. — Я просто хочу побыть один. Мне нужны покой и уединение.

Потом он добавил:

— В конце концов у меня много работы.

«Пара девочек, — мысленно произнес он. — Они действительно встречают меня по высшему разряду».

Он не был уверен в том, что ему удалось обмануть Фредди, но это не имело значения, если ему удастся побыть наедине с Шарлен.

Он проснулся от телефонного звонка. Узнав голос Фейга, он понял, что надеялся услышать Шарлен.

Фредди извинился бодрым тоном:

— Простите, если я разбудил вас, Джеф, но я подумал, что вы еще живете по западному времени и можете опоздать на первую репетицию.

Джеф протянул руку к своим часам. Они показывали половину девятого. Он должен был приехать в другой конец города на первую читку к десяти.

— О, — простонал он. — Спасибо. Я успею.

— Я заберу вас в девять тридцать, — сказал Фредди.

— В этом нет необходимости, — начал Джеф.

Но Фредди перебил его:

— Доставьте мне удовольствие, мой дорогой.

Джеф положил трубку. Коун явно распорядился, чтобы его постоянно опекали. Похоже, Доктор считал это событие весьма важным лично для себя. Джефа это воодушевило. Лишь бы у него оставалось свободное время после приезда Шарлен.

Репетиционное помещение оказалось большим танцзалом в старом уэстсайдском отеле. Почти всю остальную часть здания занимал публичный дом. Хотя режиссер уже прибыл, труппа еще не собралась. Стало ясно, что эту раннюю встречу устроили только для Джефа.

Режиссер — коротышка с вьющимися волосами и толстыми очками — напоминал гнома. Когда дверь лифта открылась, Джеф тотчас увидел этого человека. Уперевшись руками в бока, он изучал пространство, где предстояло разместить декорации и предметы мебели. Их расположение на полу было помечено кусками липкой ленты. Внезапно режиссер спросил свою помощницу, стоявшую возле него с большой книгой в черном переплете:

— Что это, черт возьми?

— Это — банковский сейф, — ответила она. — Тот самый, из которого Валентайн освобождает мальчика.

— Не годится!

— Все соответствует одобренному вами эскизу, — сказала помощница режиссера.

— Не годится! Позовите сюда дизайнера!

— Он сейчас в мастерской на Лонг-Айленде, — объяснила девушка.

— Вызовите его сюда, прежде чем тут будет забит первый гвоздь! — приказал режиссер.

Заметив Джефа и Фредди, он отреагировал на их появление лишь поднятием своего крошечного указательного пальца. Этот жест означал: подождите, я займусь вами, когда придет время. Он продолжил осмотр разметки для декораций, задал еще несколько вопросов девушке, затем послал ее звонить дизайнеру. Наконец он направился к Джефу и Фредди.

Режиссер протянул руку. Его пожатие оказалось значительно более сильным, чем предполагал Джеф.

— Давайте начнем с дружбы, — сказал гном. — Позже она может перерасти в откровенную ненависть. Но сейчас мы будем друзьями. Джеф. И Берни. О'кей?

— О'кей.

— Скоро сюда нахлынут актеры, чтобы взглянуть на очередную голливудскую знаменитость. Которую они уже решили ненавидеть. С другой стороны, не заигрывайте с ними. Это как кормление диких зверей в Сентрал-парке. Они откусят вам руку. Просто будьте mensch.

Он посмотрел на Джефа. — Вам известно, что означает это слово?

— Да, известно.

— Хорошо. Будьте mensch, но и звездой тоже. Не старайтесь быть своим в доску. Будьте звездой, но приятной, порядочной. Если какой-нибудь второстепенный актер ошибется, не возмущайтесь. Если придется сыграть сцену заново, сделайте это. Не жалуйтесь. Потому что бедняга, перепутавший слова, кормится этой работой.

Если я сделаю нечто такое, что вас удивит, не реагируйте, не задавайте вопросов. Я имею в виду следующее: если какой-то актер будет портить сцену, я могу внезапно изменить план съемок, чтобы он не попал в объектив. Это приведет к изменениям и для вас. Если вам это не понравится, дайте мне знать в перерыве, а не на репетиции.

— Хорошо, — сказал Джеф, вспомнив те дни, когда он сам был начинающим актером.

— Самое главное, — отчетливо выговаривая каждое слово, произнес Берни, — не вздумайте меряться со мной силой в присутствии труппы. Я — маленький человек с комичной внешностью, но я могу быть самым злобным сукиным сыном, какого вам доводилось встречать. Так что не давите на меня вашим статусом. Вы — звезда. Я это знаю. Но я — режиссер. Я хочу, чтобы вы помнили это. О'кей?

Джеф заколебался.

— О'кей.

— Тогда мы можем быть друзьями. — Берни направился к своей помощнице, возвращавшейся от телефона.

Когда режиссер отошел, Фредди сказал с некоторым смущением:

— Он — гений телевидения. Тот еще хер. Злой, гадкий хер. Но гений.

— Я таких встречал, — отозвался Джеф.

Он начал расслабляться после лекции Берни, хотя раздражение от нее еще не прошло.

Остальные члены труппы начали появляться. Фредди представлял их Джефу, поскольку режиссер изучал проект декораций. За чашкой кофе Джеф познакомился с девушкой, которой предстояло сыграть роль дочери банкира и возлюбленной героя. Он также познакомился с банкиром, величественным Гомером Клинтоном, и исполнителями других ролей. Мальчик, младший брат девушки, объект героического самопожертвования Джимми Валентайна, отсутствовал, поскольку по утрам он учился в школе.

Девушка, Клер Колтон, была весьма высокой. Она обладала красивым сильным лицом с добрыми, чуткими глазами. Если бы она не была блондинкой, она напоминала бы Джефу Шарлен. Но она была светловолосой. И хорошо сложенной, тотчас отметил Джеф. Она подошла к нему, протянула руку.

— Я всегда считаю, что не мешает пожать человеку руку, прежде чем будешь целоваться с ним.

Джеф улыбнулся. Он бы хотел сказать что-то смешное или остроумное, но ничего не пришло ему в голову. Он понял, что нервничает. Возможно, она тоже это поняла, потому что задержала руку чуть дольше, чем это было необходимо.

К ним подошел режиссер. Он произнес своим высоким, резким голосом:

— О'кей! Мы и так уже потеряли немало времени. Приступим к работе.