Освободители - Роберт Харви

Он подарил им много «агуардиенте» (аргентинской водки), вина, материи, седел, стеклянных бус и сладостей, привезенных на мулах из Мендосы. Он попросил их следить за южными перевалами, где его армия будто бы собиралась переходить Анды. Через шесть дней непрерывного пения и плясок они подписали договор о союзе. Каждый индейский вождь обнял Сан-Мартина.

Вожди собрались вновь через три месяца. Они предоставили Сан-Мартину информацию о передвижении испанцев. Встреча произошла у Плюмерильо, недалеко от Мендосы. Там Сан-Мартин поразил их воображение показательными военными маневрами и долгой канонадой. Когда он сказал: «Я сам тоже индеец», — и не без оснований, его кожа была темной, — хорошо сложенный обнаженный мужчина, стоявший прямо перед ним, закричал и «задергал ноздрями, как лошадь». Он обнял Сан-Мартина и поклялся умереть за него. Как Сан-Мартин и предполагал, известие о его предполагаемом вторжении через южные перевалы от индейцев просочилось к испанцам.

Последним действием в шпионской схеме Сан-Мартина была отправка Альвареса Кондарко, его оружейника, в Чили лично к Марко дель Понте с копией декларации о независимости Аргентины. Он рассчитал, что если его посланника и не примут с почестями, то по крайней мере вернут обратно живым и невредимым. Намерения Сан-Мартина заключались в следующем. Альварес Кондарко должен будет пройти по перевалу Лос-Патос. Это самый длинный путь на север. Затем, когда его вышлют обратно, он скорее всего отправится самым коротким путем в направлении Успальяты дальше на юг. Он должен будет разведать и нанести на карту маршрут, которым пойдет.

Как и ожидалось, Марко дель Понте, получив декларацию о независимости, отреагировал очень резко. Он публично сжег ее. Презрительный ответ, который он послал Сан-Мартину, заканчивался характерной фразой: «Я подписываюсь как белый человек, а не как Сан-Мартин, у которого черные руки».

В самый разгар лета, в январе 1817 года, когда с андских перевалов сошел снег, в приготовлениях Сан-Мартина к походу были сделаны последние усилия. Были собраны запасы чаркикана — высушенного мяса, размолотого в порошок и перемешанного с жиром и красным стручковым перцем. Чаркикан обеспечивал максимум питательных веществ при минимуме веса. Это была разновидность обработанной пищи быстрого приготовления. Седла были сделаны из шкур скота, забитого для приготовления чаркикана. Кроме приготовленной таким образом говядины имелось большое количество прожаренной кукурузной муки, сухого печенья, сыра, вина и крепких спиртных напитков, а также кукурузы и овса для животных и дров для костров, так как высоко в Андах нет никакой растительности.

Медицинское снабжение заключалось в заготовке чеснока и лука — они помогали при простуде и болезнях, связанных с высокогорьем. Для животных было приготовлено 30 тысяч подков.

Андская армия состояла из 5200 человек, 10 000 верховых и грузовых мулов, 1600 боевых лошадей и 600 голов скота, предназначенного для забоя и употребления в пищу во время похода. Они несли на себе 9 тысяч патронов для карабинов и мушкетов, 2 тысячи пушечных снарядов, 2 тысячи штук шрапнели и 600 артиллерийских снарядов.

ГЛАВА 28 АНДСКАЯ АРМИЯ

12 января 1817 года Сан-Мартин собрал основные силы своей армии у Плюмерильо. Его поход начался в украшенной цветами и флагами Мендосе. Покровительницей Андской армии была провозглашена Дева Мария. Был поднят бело-голубой флаг армии с изображением герба в обрамлении лавровых и оливковых ветвей, а также рук, держащих фригийскую шапку свободы над Андами. И все это на фоне восходящего солнца. «Солдаты, — сказал Сан-Мартин, — это первый независимый флаг, благословленный в Америке». Он потребовал, чтобы солдаты поклялись «умереть, защищая этот флаг». Звонили колокола, гремели пушки, народ ликовал.

После церемонии принятия клятвы последовала коррида. Пастухи-гаучо и негры гарцевали на лошадях. Они проходили парадными колоннами. Это было красочное и одновременно дикое зрелище. Сан-Мартин произнес: «Нашей стране нужны эти сумасшедшие». Когда бык был убит, молодой офицер, исполнявший роль матадора, кастрировал его и преподнес гениталии убитого быка донье Ремедиос. Она покраснела, ведь ей было всего двадцать лет. Сан-Мартин настоял на том, чтобы она приняла этот дикий подарок. Обычно весьма сдержанный, он, как и когда-то Боливар, понимал теперь необходимость публичных жестов — ведь следовало сплотить людей, многие из которых шли на верную смерть.

Примерно в то же самое время к дому Солера, чилийского шпиона Сан-Мартина, с криком «Жирные цыплята! Жирные цыплята, господа!» подошел коробейник. Это был связной Сан-Мартина. Он передал Солеру шифровку: «Январь 15. Брат 5. Я посылаю через Лос-Патос 4 тысячи песо. Через месяц брат Хосе будет с тобой». Это означало, что армия, состоящая из четырех тысяч солдат, начнет поход 15 января.

В тот день авангард армии уже двинулся в путь. Сан-Мартин выехал из Мендосы в синей форме гренадера, треуголке с аргентинской розеткой и черных ботинках с золотыми шпорами. Чтобы не замерзнуть в горах, он взял с собой плащ и бобровую шубу. Как и его солдаты, Сан-Мартин ехал верхом на муле, используя деревянные стремена. Мулы были устойчивее лошадей. Они шли друг за другом по узким тропинкам. Впереди Сан-Мартина ехал его верный слуга Эстай, а за ним следовал слуга с продуктами и медикаментами.

Было очень важно продолжать дезориентировать врага, дабы он не догадался об истинном направлении вторжения. Сан-Мартин мастерски пользовался этим средством. Марко дель Понте уже выслал воинский контингент на юг — туда, где ожидалось вторжение. Войска были направлены и в порты — на случай вторжения с моря и западнее перевала Успальята.

Сан-Мартин разделил свою армию. Одна колонна вышла из Сан-Хуана 12 января и направилась к северным перевалам. 8 февраля она беспрепятственно дошла до чилийской провинции Кокимбо, где ее приветствовали местные жители. Таким образом, вся малозаселенная северная территория Чили была освобождена без боев. Другая часть армии взяла курс на более низкий перевал Планчон на юге. Солдаты отрезали испанские войска, посланные на север из Сантьяго. Получив поддержку партизан Мануэля Родригеса, они неожиданно оккупировали Тальку. В центре Сан-Мартин сконцентрировал свои главные силы. Он просчитал их продвижение с математической точностью. Двумя основными перевалами были Лос-Патос, расположенный на севере великой горы Аконкагуа, и Успальята, что в долине Аконкагуа. Этот перевал имел ответвление в долину Портильо, живописное заснеженное пространство перед озером Инка. Озеро было названо в честь инкской принцессы, утопившейся в нем из-за несчастной любви. Хуан Грегорио де Лас-Эрас вел меньшую часть армии по более короткому пути.

Сан-Мартин с авангардом армии, которым командовал Мигель Солер, поднимался через Лос-Патос. Тем временем Бернардо О’Хиггинс шел вверх с арьергардом. Позднее Сан-Мартин так описал этот переход:

«Основными трудностями были отсутствие населения и дорог, нехватка дичи и пастбищ. В армии было десять тысяч шестьсот верховых и грузовых мулов, тысяча шестьсот лошадей и семьсот голов скота. Несмотря на заботливое отношение, в Чили пришло только четыре тысячи триста мулов и пятьсот одиннадцать лошадей. Все они были в очень плохом состоянии. Остальные либо погибли во время перехода через горы, либо находились в абсолютно негодном состоянии. Две шестидюймовые гаубицы и десять четырехдюймовых полевых орудий перевозились через Успальяту на пятистах телегах, хотя большую часть пути их пришлось нести на руках, а когда подходили к высоким пикам, использовали талевые системы. Продовольственные запасы, предназначавшиеся для двадцатидневного марша, везли мулы. По дороге через Успальяту между Мендосой и Чили не было ни одного дома или населенного пункта. Нужно было пересечь пять горных хребтов. Большая часть армии страдала от недостатка кислорода, несколько солдат умерли, а еще несколько замерзли. Преодоленные трудности заставили осознать, что назад пути нет. Надо сказать, в армии царила боевая атмосфера. Солдаты героически переносили трудности, несмотря на отдельные стычки между различными подразделениями».

Андская армия шла через виноградники и люцерновые поля, упорно поднимаясь к маленькому городку Успальята. Оттуда дорога вела к огромным коричневым и серым скалам Андского хребта. Под ним лежала обширная равнина, покрытая колючками и желтым кустарником. Армии понадобилось два дня, чтобы пройти через нее. Бесконечная вереница мулов взбиралась все выше и выше и становилась почти незаметной. Очертания ландшафта под чистым голубым небом делались все отчетливее. Высота начинала давать о себе знать. Люди падали от усталости и холода.

Колонна Сан-Мартина подошла к затерявшейся в горах равнине. Далее предстояло одолеть Рио-Бланко — стремительную горную реку, которую питали пенящиеся водопады с горных вершин. Вверху над долиной Тупунгато был виден огромный заснеженный конус вулкана, носившего такое же имя. В тридцати пяти милях от Тупунгато была гряда горных пиков, называемая Лос-Пенитентес («Кающиеся грешники»). Это место было названо так, потому что высокие пики напоминали большой церковный собор, а низкие — молящихся монахов. Самый высокий пик — величественный Аконкагуа, еще один потухший вулкан, белоснежная вершина которого будто парила в небе.